"Сварщик" с Юноны 3 книга - Сергей Трунов
Савелий вспомнил, что Петька с пацанятами частенько хороводятся и с Кончитой, и учительницей Аллой Николаевной, невестой землекопа "стахановца" Гаврилы Королева, прибывших с караваном. Они же По его, Савелия, поручению организовывали пионерию и РИмСоМол для воспитания молодёжи на принципах А.С.Макаренко из его времени: "Труд, игра, коллектив". Только ему недосуг было углубляться в тему, а они, выходит, подошли к делу всерьёз...
За разговорами, при осмотре набора Клипера, внезапно справа сзади послышался голос... Резанова!
Савелий, разумеется, и в голову не брал, что как раз сегодня минуло сорок дней со дня исчезновения хозяина тела. Не было ему знакомо чувство утраты. Когда там, в предыдущей жизни, командир группы, майор с проседью, группёр, как они его звали за глаза, на посиделках провозглашал второй тост "за тех, кого нет с нами", вставали все и опустошали бокалы не чокаясь, Савелий павших ребят воспринимал просто как отсутствующих. Вроде как они отъехали, но непременно вернутся.
Он, в тот момент изумлялся точности подгонки поперечного с продольным Брусов, ковырял ногтем незаметный глазу стык, всё мгновенно бросил, разогнулся дико озираясь. Сейчас он думал не мозгами, а ногами.
Сам не представлял, как поступит, когда найдёт Резанова. Единственное, надеялся, что вот та заноза в груди, которая постоянно сидит после исчезновения хозяина тела рассосется, и он наконец сможет переложить непонятные, пугающие дела на другие плечи. Чтоб всё по полочкам, по уму и вовремя, И тем самым людям, которые к этому способны, как это умел делать командор.
А пока что у Савелия получалось только то, за что ему интересно хвататься. Но это как вырывать клочки, которые потом некуда приспособить.
Переполошил и корабелов, и охрану, разумеется никого не нашёл, кроме одного рабочего, сибирский говор которого отдалённо напоминал иркутский говорок, впитанный Резановым в детстве. Обескураженный Савелий, опустил плечи. Но долго унывать он не умел.
Уходя с верфи, вспомнил про производство досок и поманил управляющего. К вечеру, засучив рукава гимнастёрки и с ног до головы припорошенный словно снегом опилками, настраивал вместе с работягами пароврат с пакетом дисковых пил на оси. Рядом прибывшие с переселенцами механики доставали из упаковочных ящиков детали классической пилорамы.
Брёвна толщиной в радиус дисковой пилы приладились распускать циркулярной механической пилой, выход досок, причём ровненьких, мерных, сразу скакнул в двенадцать раз! Остальные, более толстые брёвна и на ответственные узлы, прогоняли через пилорамы. Это узкое место производственного процесса "расшили", однако дальше громоздились "эвересты" не менее насущных работ. И Савелий к исходу сентября понял, что один всё не потянет.
Обмозговывая распределение обязанностей и состав команды, для начала засел прошерстить бумаги Резанова. Ведь что-то там он фиксировал, Савелий надеялся отыскать в его записках подсказки, как упорядочить дела Княжества. И сразу встал в тупик.
Большинство записей командор производил странными значками. "Крякозябры какие-то", - помянул недобрым словом бывшего со-владельца организма Савелий. Нет, он знал, что Резанов во всю пользует скоропись для заметок, поначалу из любопытства заглядывал как бы через плечо, и хозяин тела даже как-то раз загорелся идеей обучить Савелия, да тот заартачился: "Ниеет, Вашбродь!", - и в самом деле, на кой ему вникать в бумажную тягомотину, когда есть кому, а вот теперь горько пожалел.
Но вёрткий мозг подбросил подсказку, и Савелий крикнул: - Фернандо!
- Да, Ваше СоВеличество, - возник в дверях секретарь.
- Ты ведь хорошо владеешь скорописью, переведи, - пододвинул листок со вполне нейтральным текстом.
Можно было, конечно, тупо попросить растолковать систему ускорения записи, придуманную Резановым, но засмеёт ведь, не в открытую конечно, а про себя, мол "забыл что сам изобрёл". И потому Савелий пошёл на такую "военную хитрость".
Спустя пяток минут
