"Сварщик" с Юноны 3 книга - Сергей Трунов
Наконец поймал за хвостик теребящую мысль: - Василий, а вот того гудрона у тебя много?
Молодой мужчина, прежде чем ответить, задумчиво запустил пятерню в бороду, поскольку избегал скоропалительных выводов: - Порядошно.
- Отлично, - потёр руки Савелий. Но посетители остались в неведении, что, же тут такого хорошего.
По его приказу в кузнице из привезенного из России железного листа выколотили бочку, которую и доставили в поселение нефтяников к гудронной яме. Оживлённый СоКесарь, приплясывая от нетерпения, повелел на четверть заполнить её промытым и прожаренным морским песком вперемешку с гудроном.
Потом импровизированный котел, полулежа, установили на сложенную "на живую нитку", по сбивчивым указаниям СоКесаря, каменную печь, где разожгли огонь и принялись "варить" смесь, время от времени ворочая бочку вкруг себя.
Вскоре песок в ней почернел и тогда СоКесарь приказал выгрести полученную смесь и равномерно рассыпать на квадрат три на три метра утрамбованного щебня, после чего укатать тяжеленным каменным катком на длинной рукояти.
Народ в недоумении таращился на диковинную процедуру. Любопытствующих под различными предлогами собралось уйма. Даже казаки подъехали шагом на конях и поглядывали через головы "шпаков".
А СоКесарь, как ни в чем, ни бывало, обтёр ладони ветошью, да и пошел пить чай под навес, который его сопровождение споро растянули под раскидистым дубом метрах в двуустах.
Полчаса спустя он, будто опомнившись, глянул на свой хронометр на цепочке, и стремительно двинулся обратно. Да прямиком на испытательную площадку. Зрители затаили дыхание, ожидая, что он вот-вот увязнет, ведь своими глазами видели насколько податлива смесь. Но СоКесарь, как ни в чём нми бывало, потоптался, затем сначала осторожно, а потом как можно сильнее ударяя подошвами попрыгал. Чёрная поверхность осталась совершенно незыблема.
- А ну-ка, - рядом притопывая, прошёлся Баранов, который прибыл накануне попутным судном, привезшим заодно многострадальный провод для дальнописца, поднял блестящие глаза: - А телеги по этому... камню, - наконец подобрал он подходящее слово, - пойдут?
- Вот! - поднял указательный палец Савелий, - Ты, Александр Андреевич, совершенно точно уловил суть: Покрытие для дорог! Причём быстрое покрытие. А значит и дороги проложим быстро. А телеги отлично пойдут. Громыхать, правда, будут. Ну да не сильнее, нежели по булыжной мостовой. А даже поменее.
Тут уже все присутствующие сгрудились у черного, что перо ворона пятачка, кто покачивает головой в изумлении, кто ковыряет ногтем, кто ногой притопывает.
Первое же асфальтированное покрытие замостило площадь перед зданием Правления. А вторым Савелий дал себя уломать, проложили дорожку к дому СоКесаря, прямо до порога.
А дальше пошло по отработанной технологии. Каторжники прорубают просеки в лесах, засыпают овраги, следом слой щебня и, поверх, асфальт. Телеги идут с ровным гулом, а вот для лошадей пришлось придумать особые накопытники, чтобы не разбивали подковами дороги. Теперь перевозки перестали зависеть от погоды. Да и скорость передвижения заметно подросла.
Савелия, правда, такие улучшения мало заботили, Главное, до Верховья добраться, когда захочет. Потому первую дорогу и потянули от Галичье через Форт Росс на Верховье и далее в Орёл. Как раз вдоль линии дальнописца, проброшенной Чингизханом в рекордные сроки. Он же, кстати, и навёл на интересную задумку:
- Ваше СоВеличество, - Савелий поморщился и Чингизхан моментально поправился: - Николай Петрович, гляди. Вот мы тянем линию дальнописца, дороги прокладываем и всё наобум. Ну то есть не совсем конечно наобум, по ранее пробитым индейским либо звериным тропкам, по рассказам местных жителей, сами на местности прикидываем, и всё-равно частенько переделываем. А бывает и не по одному разу переделывать приходится. А почему бы, как нас учили в пажеском корпусе не пустить наперед топографов?
Савелий едва тут же не хлобыстнул себя по лбу: Блин, а ведь Губайдулла прав! А он, Савелий, дурак, раз так опростоволосился. И ведь привезли же группу топографов из Российской Империи как будто.
Губайдула Жангиров, а по-простому Чингизхан, стал местной достопримечательностью. Смуглое казахское лицо его мало отличалось от типично индейского, а вот светлые волосы резко контрастировали с аспидно-черными у краснокожих. Поэтому, где бы ни появился блондин Чингисхан, собирались любопытствующие словно дети индейцы. Многие даже издали нарочно
