Владимир Чистяков - Попадают по-разному (СИ)
Я в очередной раз заподозрила, Великая Дина читает мысли, ибо сказала ровно то, о чём я подумала.
— Не боишься?
— Чего?
— Глупенькую из себя не строй, тебе не идёт. Ты ведь поняла, о чём мы говорили. Да и глупо бы было ждать обратного.
— Чего бояться? Меня всю жизнь учили воином быть, убивать я умею, уставы все знаю.
— Знает она… Этот конь не вынесет двоих. Знаешь о чём я?
— Да. Земля очень велика, но место есть либо для нас, либо для храатов. Останется только один, и это будем мы.
Усмехнувшись, перебирается за знаменитый стол. Привычно слежу, как она двигается. Сейчас почти не хромает. Показывает на кресло по другую сторону стола. Знаю, казначей очень злится, когда меня в нём видит. Её вообще слишком волнует, кто на парадах да приёмах рядом с кем стоит или сидит.
Динка говорит, у тёти новый страх — боится, я стану слишком влиятельной. Ей смешно, мне не особенно.
Госпожа показывает на поднос с маленькой жаровней и трубочками. Чуть ли не единственная вещь здесь, что может считаться, безусловно, женской. Мужчины такие длинные и тонкие не курят. В замке можно только гнутые солдатские трубки купить и пайковый табак, и нам его не продают. Вот только у Динки и Линки свои источники, и с остальными они щедро делятся.
— Угощайся, — затягивается сама, не глядя в мою сторону.
Как там это вдыхать надо? Горло першит, кашляю.
Госпожа, чуть щурясь улыбается мало кому знакомой дружелюбной улыбкой.
— Значит, и правда не куришь. Думала, моя тебя перехваливает.
— Уверена?
— Исходя из доступных мне данных о состоянии войск.
— Уверена она… Я вообще-то, тоже. Ладно, колесо обороты сбавило, а то как белка вертелась. Три границы, южане, внутренние враги, да ещё миррены. И так невесело, да ещё Рэдд на них словно помешался. Подбивает флот строить и за экватор идти. Адмирал Юг всецело его поддерживает — ещё бы, тот с ним деньгами поделился, а денег у Рэдда в разы больше, чем кажется. Говорил, чтобы адмирал заказал побольше тяжёлых пушек в приморские крепости.
— Плакали генеральские денежки. Дине и мне он тоже про мирренские зверства много рассказывал.
Смеётся.
— Ай да Рэдд, всюду поспевает! Вот адмирала ты плохо знаешь. Он хоть и пират наполовину, в некоторых вопросах предельно честен. Мирренов слишком много развелось в водах у наших владений, и он их опасается. Заказ уже размещён, аванс получен и честно пропит.
Нравится ей иногда дурачиться, словно Динке сестра с разницей в год.
— Ладно, шучу. Осадный парк готов полностью, даже пара личных игрушек нашего бледненького отлита. Мастерам без работы долго сидеть вредно, так что работы уже начаты, только как он пушки к себе повезёт — не моя забота. Мне ведь доступ в Южные воды как бы не нужнее, чем адмиралу. Знаешь, зачем?
— Да. Вы сами разрешили те доклады читать.
— Я не одной тебе разрешила. Только… Итак, что прочитала?
— Селитра. Оттуда к нам идёт селитра и порох. У нас в селитряницах она вызревает куда медленнее. Местные пасут своих быков на определённых пастбищах. Потом пастбище выжигается.
Селитра была у южан, но у них были только осадные орудия.
— И плохой порох. За Линией пусть придурки, да не совсем, и не просто так меня зовут огненным демоном.
— Они знают про нашу артиллерию?
— Знают, что я умею рушить крепостные стены, и — в глазах играют озорные искорки, — укрепляют их.
— Как?
— Обходят по кругу с крестами, молитвами и брызганьем святой водой. Правда, они не ждут, что я приду. Так, на всякий случай. Этот Меч возомнил, сокрушить нас — священная миссия. Только вот сокрушалку отрастить я ему не дам.
О стратегии, тактике, составе пороха, использовании артиллерии иногда нам рассказывала сама Госпожа. Даже о сложном умудрялась говорить с любимыми злыми шуточками. Самое сложное понимала самая глупенькая, записывая за Госпожой. Меня больше всего поразило, с какой скоростью она заряжает ружья, как обычные, так и «дыроколы». Динка и то с завистью смотрела, хотя стрелять может куда больше нас.
Учили яды делать и распознавать. Вот уже не знаю как, но младшая сестра убедила старшую дать несколько уроков. Запомнилось надолго. Знала, конечно, дочери Чёрной Змеи ничего не умеют делать плохо. Но показанное казначеем завораживало. Яд в еде, яд в питье, нанесённый на кожу, убивающий при рукопожатии, яд в туши для век, лаке, креме или помаде. Обыденная вещь, способная убить. Другая помада, убивающая при поцелуе в губы, или даже в щёку. Медленные, быстрые и почти не распознаваемые яды. Говорила ровно, но мне показалось, с какой-то злобной радостью описывала действие медленного яда, что распознаётся легко, но противоядия от него нет. Кажется, ей повезло угостить этим ядом кого-то из старых врагов, и до конца полюбоваться агонией. На фоне этого рассказа показ, как можно спрятать крупинку отравы под ноготь и подкинуть в бокал уже совершенно не смотрелось.
Уже к концу первого урока казначея многие сидели с белыми от ужаса лицами. Была зима, южане и мы грелись по крепостям. Уроков казначея стали бояться. Все, кроме бесстрашной Динки и меня. При мне казначей говорила сестре, никогда и никому из её девчонок не навредит. Всё верно, а вот насчёт не пугать никого не договаривались. Тем более, не столько она пугала, сколько некоторые сами додумали, исходя из слов Кэретты, невесть что.
Многие части ядов совсем не сложно достать.
Где большое количество женщин, неважно какого возраста, там ссоры и склоки неизбежны. Госпожа ведь когда говорит про нас, «у меня в замке чудный цветник», но когда приходится вмешиваться в слишком далеко зашедшую, вплоть до упёртого в грудь оружия, ссору, от неё услышишь «ну и змеятник я тут развела».
Одна из причин ссор — грызня за внимание Госпожи и Динки. Понятно, последнее время многие сильно не любят меня. Но не любят втихую, каких либо проделок различной степени злобности могу не опасаться. Лицо малоподвижное, смеюсь редко. Никто не знает, что у меня на уме, и чего ждать от Угрюмой. Ведь если что не так — просто бью кинжалом в сердце без предупреждения.
Плохая слава — временами хорошая вещь, чем беззастенчиво и пользуюсь. Так и мне спокойнее, и излишнюю злобу кое-кто при себе придержит. Сталь ведь тоже, в общем-то, серая. Как и мои глаза. Иногда глянуть достаточно, или из-за угла резко выскочить, чтобы человек крепко задумался, стоит ли некоторые вещи делать.
После уроков казначея некоторое время все, кроме меня и Динки, ходили в перчатках. Многие стали прятать по самым дальним углам косметику. Перестали что-либо давать друг другу. Дружеские и не очень, поцелуйчики, тоже прекратились.
Табак тоже просить друг у друга перестали.
Нам курить вроде как нельзя, но многие дымят втихаря, беря пример с Динки. На уроке кто-то набралась храбрости и спросила казначея, можно ли табак отравить. Последовало подробное объяснение, как именно.
Только Динка веселится по-прежнему. Чёрные ногти, и ставшие чёрными после урока про косметику, губы, смотрятся совсем уж зловеще. Да и для меня как-то иным светом заиграло, что Госпожа помадой, пудрой да прочими тенями не пользуется.
Далеко не сразу всё стало по-прежнему. Умеет всё-таки казначей шутить, мрачно, как и остальные Еггты, и одновременно, своеобразно.
— Подожди.
Динка идёт к двери и запирает. Что ещё в голову взбрело?
Достаёт деревянный ящик, окованный железом с двумя замками.
— Вот, — протягивает тяжёлый пистолет с колесцовым замком, — Видишь? Сказали, тебе можно показать.
Верчу в руках.
— Казнозарядный?
— Не просто. Видишь?
Показывает пояс с двадцатью двумя гнёздами, в каждом бронзовый цилиндрик.
— Знаешь, что это?
— Похоже на зарядную камеру для пушки, только маленькую.
— Хм. Верно. Пошли, постреляем, — перебросив пояс через плечо, идёт отпирать дверь.
— Ты пороховницу не взяла.
— А твоя внизу лежит? Правильно? Для показа хватит того, что есть.
Не целясь, стреляет в мишень.
— Теперь смотри! — отводит рычаг у замка. Часть ствола отходит вбок. Резко вытаскивает такой же цилиндр, как на поясе. Вкладывает новый. Снова стреляет.
И всё повторяется. Третий выстрел. Пятый. Десятый.
— Понимаешь, что это значит?
— Да. У этого оружия скорострельность в десять раз больше, чем у обычного пистолета. Его так сложно делать?
— Ты как всегда, в самую точку. Не столько сложно, сколько дорого. И главное — невозможно произвести количество патронов, что хотя бы для сотни стрелков на бой хватило. Если бы их можно было делать быстро — давно на том берегу океана сапоги мыли. А так — с десяток таких стволов только, да и то, каждому стрелку помощник нужен — патроны снаряжать.
— Стрелок с помощником, пусть даже двумя, заменят десяток а то и два. Всё равно, выгодно. Наверно, и ружья такие есть?
