Око за око (СИ) - Ромов Дмитрий
— Чё⁈ Это чё за трэш⁈
Я ничего не ответил и молча сел на стул.
— Да ты сам это слепил!
— Давайте обратимся в полицию! — предложила Юля.
— Так его же папочка отмажет, — пожал я плечами. — Наказание вещь, конечно, необходимая и важная, но тут нужно понять мотивы и подумать, что сделать, чтобы ничего подобного больше не пришло никому в голову. А с Матвеем надо, мне кажется, поработать. И учителям, и психологу, и, в первую очередь, директору нашего без пяти минут лицея. А, может, ещё и сексопатологу. А вдруг вы товарищи педагоги маньяка воспитали? Я ладно, я парень, мне фиолетово, что там этот придурок Шалаев, отравленный подростковым эротоманством, рисует на компьютере и какие яркие ощущения при этом испытывает. Но вот для Елены Владимировны это гораздо неприятнее. Задета её репутация. Я думаю, прежде всего, вы все, включая Шалаева, должны прямо сейчас перед ней извиниться, а уже дальше решать прочие организационные вопросы.
— Да пошли вы все! — воскликнул Мэт и выскочил из кабинета, шарахнув со всей дури дверью.
— А мы-то за что? — уставилась на меня Медуза, словно ждала, что из НЛО, сплетённого из волос на её голове сейчас появятся змеи, а сама она заставит меня навеки окаменеть.
— Да вот за эти наши посиделки.
— Во-первых, это никакие не посиделки! — строго отчеканила она. — Нам нужно решить, что делать в этой ужасной и драматической для всей школы ситуации. Мы всем педагогическим коллективом, естественно, сочувствуем и Елене Владимировне, и даже тебе, за то что вы стали объектами этой дурацкой выходки. Но извиняться мне, например, не за что. Наоборот, я жду от вас слов хоть какой-то благодарности.
— Я могу идти, если вопрос происхождения материалов разрешился? — равнодушно спросила Альфа.
— То есть как… — растерялась Медуза.
— Спасибо, — холодно кивнула Алфёрова. — Краснов, постарайся тоже не засиживаться. У нас урок через две минуты.
Она встала и вышла из кабинета.
— Что это с ней? — спросила Директриса. — Вы это видели?
— Это на неё так поддержка педагогического коллектива действует, — усмехнулся я.
— Ну, знаете! — гаркнула вдруг оперная дива, запертая в теле директора школы. — Это уже ни в какие ворота! А дыма без огня не бывает! Главное, она с ним живёт, а он такие пародии строчит. Это как понимать?
В дверь постучали.
— Да! — протрубила Медуза.
Заглянула Катя.
— Вы просили заехать, Лидия Игоревна.
— Просила, Екатерина Викторовна. Заходите. Матвей, жалко, не дождался, убежал. Присаживайтесь. Краснов, а ты иди. И подумай хорошенько.
— Так я всегда думаю хорошенько, — ответил я. — До свидания.
На литру я не пошёл. Поднялся на один пролёт по лестнице и занял позицию, опробованную в прошлый раз. Ждать пришлось около пятнадцати минут. Когда Катя вышла и направилась вниз, я догнал её и окликнул.
— Ка-ать…
Она обернулась и, узнав, замотала головой.
— Серёжа… Я до сих пор не верю, что Мотя такую лабуду закрутил. Слушай, ты прости, пожалуйста…
— Ой, — махнул я рукой. — Что там обсуждать, прикололся парень, думал весело будет. Пофиг. Я же не для того тебя ждал, чтобы начать мозги выносить, типа, теперь мы видим, какое в семье воспитание и вообще, ценности, отношение к людям и всё такое…
— Да? — растерялась она. — А что тогда?
— Я тут бабок поднял, — подмигнул я.
— Чего? — подняла она брови.
— Приглашаю тебя в рестик. Не в кафешку, а в рестик нормальный. Не, не в нормальный, а в крутой.
— Ты чего, плейбой? — расплылась она в улыбке. — С училкой покрутил, теперь с матерью одноклассника? Хочешь тоже в сеть слить? Ни на что не рассчитывай.
— Блин, хорош. С училкой я только в мыслях Мэта покрутил. А с тобой мне интересно, приятно, спокойно и просто хорошо…
Упс… Не надо было так говорить… У неё глаза на лоб полезли от этих слов. Ну, да, на автомате сказал, как тогда говорил. Её всегда бесили эти слова, а я повторял их в шутку. Она считала, что такое только старушкам подходило — интересно, приятно, спокойно…
— Что? — пожал я плечами.
— А у тебя какое отчество? — спросила она.
— Иванович? А у тебя? Викторовна? Медуза тебя назвала, я слышал.
— Не знаю, Серёжа, — покачала она головой, пристально меня разглядывая. — Столько всего навалилось с этим Мотей… Вот же балбес… Надо перед училкой извиниться за него…
— Да, неплохая мысль. Уже двадцать пять минут до конца урока осталось. Можешь подождать.
Она подняла руку и уставилась на свои швейцарские часики, усыпанные искрящимися прозрачными камушками.
— Нет, сейчас надо ехать. Я тут на йогу записалась, как она… флайинг. Летающая, в общем.
— Ну, ладно. Летай аккуратней. Во сколько у тебя эти полёты во сне и наяву начнутся?
— В пять…
— У меня сегодня в четыре тренировка. Можем после пересечься.
— Посмотрим. Я позвоню.
— Ну ладно. Если не позвонишь, я сам позвоню.
— Ага, — кивнула она, думая уже о своём и понеслась вниз. — Пока…
А я пошёл на литературу. После урока, когда все разошлись, я задержался.
— Нет-нет, Серёжа, — замотала головой Альфа. — Не надо нам с тобой вдвоём оставаться.
— Я дверь открою.
— Нет. Пожалуйста.
— Ладно, — пожал я плечами. — Ты от родаков съехала?
— Да.
— Я вечером тогда приду к тебе домой.
— Не вздумай.
— Почему ты прячешься от меня? Что такое? Ладно, приду, тогда и расскажешь, что у тебя на сердце.
Я кивнул и пошёл из класса, открыл дверь, но Алёна меня окликнула.
— Серёж… — сказала она негромко и кивнула, когда я обернулся. — Спасибо.
— За что?
— Ну, что вот это всё… ну… что раздобыл переписку этих козлов.
— Мне понравился твой взгляд, — подмигнул я, — когда ты посмотрела на Мэта. В кабинете у Медузы. Кажется кому-то пора превратиться в бессердечную суку.
Глаза её распахнулись, и я засмеялся:
— Но не с друзьями, конечно.
Я вышел и сразу наткнулся на Князя.
— Чё ты так долго? Пойдём за школу покурим. Ты говорят, прославился?
— Что есть слава человеческая, друг мой? — с видом мудреца спросил я. — Дым. И обман. Сегодня толпа тебя боготворит, а завтра втопчет в грязь. Не предаст тебя только Беня Франклин.
— Это ещё кто? — удивился Князь.
— Это? Лицо стодолларовой бумажки. Не видел что ли никогда?
— А-а-а… — протянул он и заржал. — Ну, так-то я с тобой согласен, философ.
Мы вышли из школы и прошли к теплицам, где втихую покуривал народ. Отошли от курильщиков подальше, встали у металлической ограды.
— Ну, и чё? Какой план? Как будем действовать?
Он достал из кармана что-то типа мундштука и вставил в него коротенькую сигаретку.
— Каких только извращений табачники не придумают, — покачал я головой.
— Ну, про извращения тебе виднее, — сострил Жан. — Давай извратись, чтобы нам с бароном расплатиться. Чего ты крутишь-то? Говори, если придумал.
— Перепродадим два кило герыча, — обыденно сказал я, а Князь замер, зажав мундштук с огрызком сигареты в зубах.
— А ты… ты сейчас не под ним, случайно? — наконец, спросил он. — Не под герычем?
— Не употребляю и тебе не советую, как и огрызки сигарет.
— Погоди… Ты сейчас серьёзно или думаешь, что это очень весёлая шутка?
— За пять возьмём, за семь отдадим. Два нам. Плохо, чё?
— Ты про что сейчас?
— Про лимоны рублей. Короче, ты или в деле или нет. У меня самого бабок нет, но желающие вложиться найдутся.
— Так у меня тоже нет, — развёл руками Жан. — Если бы были я бы и не дёргался.
— Дёргаемся, чтобы заработать, вот и все дела. Проблема в том, что нужна крипта, наличманом сейчас не катит. Значит нужно время на подготовку. Ну и не всё ещё договорено. Короче, продавец есть, железный. Приходим, проверяем товар, переводим бабки, везём в другое место, получаем бабки, отдаём товар. Два часа работы и мы в хрустах.
— А кто пробовать будет? Ты прикалываешься? Или ширнёшься для дела?
— Блин, ну чё ты несёшь? У меня химик есть. Он принесёт реактивы, на месте сделает экспресс-тест и всё. Получит свой полтос и все дела. В чём проблема?
