СССР-2012 Здравствуй, юность в сапогах! - Алексей Викторович Широков
То есть отправить рандомного бойца на киловольтную подстанцию это уже статья. Конечно, всё равно посылали, вне зависимости от наличия документов, но, если что случалось виноват был сам боец, дескать это была его инициатива, а мы тут не причём, танцуем веселимся, играемся с мячом. Но если ЧП было действительно серьёзным и приезжала комиссия, то прилетало всем. И вот сейчас внимание, любые работы с использованием, так сказать особых функциональных возможностей, считались работами четвёртого класса опасности, и для их проведения требовался допуск и у самого энергета, и у начальства и ещё у кучи народу. Ту же траншею куда проще и быстрее выкопать руками чем собрать все справки для того, чтобы пришёл какой-нибудь Кандидат и за полчаса закончил всё от начала до конца.
И да, я не зря сказал про Кандидата. Все СНИПы и допуски писались на усреднённого энергета ранга Кандидата не имеющего аспекта. Из этого же предположения рассчитывались и наряды. И пусть траншея сама по себе была пустяком, ну чего там копать, я бы и обычной лопатой за пару часов справился, но уж точно я не ожидал, что прапорщик, поставивший меня на работу прямо с самого утра, не дав даже толком умыться, не говоря уже про разминку, медитацию и завтрак, прибежит уже через полчаса, чтобы переставить меня на новый объект. Правда, при виде того, что я даже не начинал, Пилипенко опешил и начал наливаться дурной кровью.
— Это как понимать, боец?!! — застрявший на третьем Разряде, замкомандира хозчасти отличался внушительными размерами, нависнув надо мной грозной тучей. — Почему приказ не выполнен?!!
— Отсутствует шансовый инструмент! — я, как и положено, перед лицом начальства вид имел лихой и придурковатый. — Ни штыковой лопаты, ни заступа, ни подборки выдано не было! Копать руками не обучен!
— Ты что из меня дурака делаешь?!! — от избытка чувств прапор схватил меня за грудки, но натолкнувшись на мгновенно изменившийся взгляд, тут же отпустил. — Умный да⁈ Думаешь я на тебя управу не найду?
— Попробуй, — я равнодушно пожал плечами. — Знаешь как в том анекдоте? Дорогу знаю, секс люблю. Задрочить меня не получится, заставить использовать силы энергета — тоже. Зато любая жалоба выше, не моя, зачем, вон мамлей натолкнётся, увидит беспредел и рапорт хернёт, и привет комиссия. А знаешь, что они первым делом спросят? Какого хрена подстанция, к которой я якобы должен копать траншею, никаким боком не относится к колхозу «Советский путь».
— А это не твоё дело, что куда относится! — окрысился пойманный за руку Пилипенко. — Твоё дело выполнять приказы!
— Так я готов! — я снова вытянулся во фрунт, поедая глазами начальство. — Выдайте мне лопату и через пару часов всё будет готово!!!
— Вот что ты за человек такой! — сплюнул в сердцах прапорщик. — Думаешь, я тебе весёлую жизнь не устрою?
— Не устроишь, — я пожал плечами, отбрасывая лицедейство. — Ты же наверняка справки навёл после доклада Уварова? Так какого мужского полового этого самого, решил, что сможешь меня прогнуть? Только потому, что мне восемнадцать?
— Умные все стали, — снова сплюнул Пилипенко, и сбавив тон спокойно поинтересовался. — Что тебе надо, чтобы нормально работать?
— Не выёживаться и не наглеть, прежде всего, — я пожал плечами. — Нормальный график, чтобы хватало времени на подготовку и тренировки. Вот так без завтрака и исполнения методик я бегать не намерен. Мне собственное развитие важнее чем чья-то канава. Ну и ещё, чудес от меня не жди. С аспектом я работаю скорее по наитию, строительными техниками особо не владею. Ну и долю от оплаты, конечно.
— А деньги-то тебе зачем⁈ — вскинулся прапор, у которого всё остальное отрицания не вызывало, но расставаться с честно наварова… заработанным было физически больно. — Самогона я тебе и так достану, какого хочешь, хоть на кедровом орехе, хоть на курином помёте. Зря кривишься, убойнейшая штука, гонит тут один умелец. Кур сначала коноплёй кормит…
— Сразу нет! — меня от отвращения аж передёрнуло. — Это точно не моё. Да и не в деньгах дело, их у меня и так хватает, а в принципе. Я бесплатно не работаю! Так что двадцать пять процентов мои!
— Пять! — от возмущения Пилипенко снова покраснел, словно рак, я даже испугался, как бы у него сердечко не прихватило. — И ни копейки больше!!!
В итоге мы сошлись на двенадцать процентах, и я тут же, прямо на глазах прапорщика прошёлся вдоль линии, где должна появиться траншея, вынимая грунт простейшей техникой. Судя по глазам Пилипенко такого он не ожидал, иначе хрен бы оставил меня на целых полчаса, но было уже поздно. Договор есть договор. Конечно, далеко не всё получалось у меня так легко, где-то приходилось изрядно повозиться, но за эти две недели я переделал огромную кучу дел как в самом колхозе, так и в паре соседних.
Не за все работы я брал деньги. Например, узнав, что в селе живёт три ветерана Великой Отечественной, добровольно и бесплатно поправил им дома, поднял фундаменты, даже крышу отремонтировал. Там проблема была в полопавшемся шифере, так я его срастил и укрепил, чтобы больше не трескался. А после проехался по соседним деревням и посёлкам, навещая стариков и помогая им по мере сил. Именно тогда и познакомился с Потапычем, крепким дедком прошедшим войну и в качестве трофея пригнавшим мотоцикл БМВ Р75 «Сахара», шикарный военный мотоцикл предок которого, модель Р71 послужила прототипом для нашего «Урала». Несмотря на возраст байк был ещё на ходу, к нему имелся даже оригинальный прицеп, такая тележка, на которой можно было волочь до полтонны груза и состояние техники было прекрасным. Но Потапыч упёрся рогом, хоть сам давно не ездил, да и детям на моцик было плевать.
Даже когда я поправил фундамент дома, выровняв стены, починил осыпающийся колодец, углубил канавы вдоль дорог и переделал ещё кучу всего вредный дед категорически не хотел расставаться со своим байком. И я всё понимал, память о войне, но последний раз дед заходил в гараж два года назад! У него была новая «буханка», на которой Потапыч гонял по селу и окрестностям, и мотоцикл уже давно стоял без дела. А техника
