90-е: Шоу должно продолжаться 13 (СИ) - Фишер Саша

Да блин, круто, вот что!

По-настоящему!

И «ангелочки» в центре этого всего, на «зиккурате» сцены. Без своих сценических костюмов, но сегодня они звучали так, что я чуть не прослезился.

— Годится! — Вадим хлопнул в ладоши, как только музыка смолкла, и снова взбежал по ступенькам на сцену.

— Володя, — Борис вежливо кашлянул и навис надо мной. — Можно тут присесть?

— Конечно! — удивленно воскликнул я. — Почему ты вообще спрашиваешь?

— Ну… У тебя такое лицо было… одухотворенное, — замялся Борис. — Как-то неудобно было.

— Неудобно штаны через голову надевать, — засмеялся я. — Давай, вываливай, что там у тебя?

— Что? — смутился Борис.

— Ну, у тебя же разговор какой-то серьезный? — спросил я. — Ты говорил насчет ремонта, я помню. Посчитал, сколько денег нужно?

— Да не, пока не стал, — мотнул головой Борис. — Какой сейчас ремонт, я парней и кормлю-то насильно. После фестиваля теперь уже.

— Ага, после фестиваля — это у нас такой рефрен сейчас, — фыркнул я. — Но да, согласен. Сэнсея нормально устроили?

— Ну… да… — Борис нахмурился.

— Что такое? — прищурился я. — С Сэнсеем что-то не так? Не парься, он ненадолго, я сегодня говорил с Шутихиным-старшим, тот согласен его у себя в студии вписать хоть до конца лета. Все равно работать он сейчас на даче предпочитает.

— Да не, я не про Сэнсея, с ним все нормально, — Борис нахмурился еще больше, по лбу его зазмеились «морщины тугодума».

— Валяй, говори, что там у тебя, — снова повторил я. — Вижу же, что что-то тебя парит.

— Да я даже не знаю, — Борис запустил пятерню в волосы и посмотрел на меня с некоторой «деревенской беспомощностью». — Короче, меня напрягают Серега, Валера и еще этот третий. И девки их еще.

— Серега? Валера? — переспросил я. — Это еще кто такие?

— Я думал, что ты знаешь, — смутился Борис.

— Так, давай по порядку уже рассказывай, — я хлопнул ладонями по столу. Прямо по накорябанным буквам. Мысленно пожелав удачи Сене из сборочного цеха. Наскальная, блин, живопись! Увековечил свое имя мужик, чо…

— В общем, я так понял, что они ваши одноклассники, — сказал Борис. — По началу все было нормально, ну, гости и гости. К нам постоянно кто-то заходит, ты предупреждал…

Ну да, история оказалась — банальнее некуда. Саня, в общем-то, не самый опытный «самостоятельный жилец». Он даже когда с мамой жил, умудрялся к себе гостей водить, хе-хе, нас. Чм выбешивал свою маму, но ему это не мешало. А сейчас в его распоряжении оказалась целая просторная квартира. Не отягощенная занудными взрослыми, которые гонят вовремя спать, и никто не требует соблюдать тишину. То, что «ангелочки» у него тусили — это было понятно и предсказуемо, в общем-то, для этого во многом вся эта история с отдельным жильем и затевалась. Но постепенно наличие такой удобной жилплощади разнюхали и всякие другие-прочие. В том числе и люди «из прошлой жизни». Те самые, которые когда-то над Астаротом с его «сатанинской» группой громко по углам ржали и троллили его. И вот эти самые Валеры-Сережи начали тоже захаживать в гости. Сначала осторожно и вежливо — с выпивкой-закуской, на вечерок. Но по словам Бориса, в последние дней десять они вообще оборзели и перестали уходить. Притащили с собой каких-то телок, опустошают холодос практически в тот же момент, когда он, Борис, его наполняет. Даже начали покрикивать что-то вроде: «Бориска, сгоняй нам за выпивкой! И колбаски какой на закусь притарань!»

— И что Саня? — спросил я.

— Ну… Извинился один раз за них, — вздохнул Борис.

— А Кристина? — я бросил взгляд на сцену. Там все было в полном порядке. Вадим держал гитару Кирюхи и что-то объяснял «ангелочкам».

— А она несколько дней не появлялась, — сказал Борис.

— Поссорились? — уточнил я.

— Да нет, нет! — замахал руками Борис. — У нее просто какие-то семейные дела просто. Все нормально у них. Ну, насколько я знаю. В общем, это как-то глупо все, наверное… Просто я подумал, что я бы выгнал этих обормотов ссаными тряпками, но Саня как-то невнятно на эту тему ответил, так что я… Ну… Решил с тобой вот поговорить. Ты предупреждал насчет гостей, и я так-то вроде как не против. Но ребята сейчас работают много, а вот сегодня эти одноклассники вообще просыпаться отказались, когда мы на репетицию ушли. И вчера… Если все нормально, ты скажи…

— Ни фига ненормально, — я похлопал Бориса по плечу. — Все правильно, что ты сказал.

Я снова посмотрел на сцену. «Ангелочки» в этот момент громко засмеялись. Вадим приобнял Астарота и что-то ему сказал.

— Работаем! — скомандовал он и снова спрыгнул со сцены. — Надя, твой выход!

— Мне кажется, я не вытяну так высоко, — сказала Надя.

— А ты не старайся, — сказал Вадим. — Ты не оперная дива, тебе необязательно вытягивать.

— Хорошо, я попробую, — кивнула Пантера и взялась обеими руками за микрофон.

Повисла тишина на несколько секунд.

— Белый шиповник, страсти виновник

Разум отнять готов.

Разве не знаешь, графский садовник

Против чужих цветов…

Хех, «Юнона и Авось»? Неожиданно! Что такое Вадим с моими «ангелочками» делает?

И тут они заиграли. Песня была новая, пронзительная такая рок-баллада, в духе «Аэросмит». Надя стояла неподвижно, вытянувшись струной и прикрыв глаза. Голос ее подрагивал, но это даже придавало новой песне какой-то удивительный шик. Обнаженные чувства, все дела. До мурашек.

— Хорошо поет, — проговорил Борис. — У нее еще вторая песня есть, так там вообще отвал башки… Ты слышал?

— Да я чувствую, что вообще дофига всего пропустил, — пробормотал я.

Пела Надя, Астарот подпевал на бэке в припеве. С небольшим отставанием, как эхо. Звучало это… Да блин! Что за чудеса Вадим вообще творит? Была обычная любительская рок-группа из провинции, талантливая, не без этого. Но оказалось, если немного иначе расставить акценты, то это прямо рок-звезды какие-то!

Нет, я понимаю, что этого недостаточно. Мало просто очень круто играть и петь, чтобы стать настоящими звездами. Нужно еще играть и петь то, что нужно. То, что отзывается у толпы. И еще нужно, чтобы эта самая толпа эту музыку услышала.

Я покрутил головой. Где-то там были рабочие… То, что меня пробирает до мурашек — это хорошо, конечно. Но объяснить это можно очень многими вещами. В частности тем, что я погряз в подготовке фестиваля и пропустил их качественный скачок. Вот меня теперь и колбасит. А обычные люди как?

Мужики положили баннер, с которым возились, на пол. Один сидел на табуретке и курил. Все смотрели на сцену.

Значит не только меня до мурашек пробирает. Это хорошо…

В голове тут же начали клубиться мысли о том, что нужно будет после фестиваля загнать ребят в студию звукозаписи, причем теперь уже вдумчиво, без всякой торопливости. И не слезать с них, пока они не запишут десяток песен в новом звучании. А потом нужно будет погуглить… гм… Любым доступным способом узнать адреса наших и зарубежных лейблов…

Блин, привлекательная, конечно, мысль — сидеть в уютном рок-мирке Новокиневска. Строить модный клуб, концерты устраивать для прикормленной и благодарной публики. Тусовочка тут уютная, нас все любят, с нами все дружат. Но блин! Так просто нельзя! Мои гениальные «ангелочки» чертовски круты! Стоило приставить к ним одного профессионала, и вот они уже блистают так, что глазам больно.

Прятать их в нашей глухой провинции — это прямо-таки форменное преступление!

Досада смешалась с восторгом.

Я сжал кулаки и крепко зажмурился.

Надин голос усилился, зазвучал еще громче, взлетел под самый потолок, как будто отразился от всех стен сразу.

— … и ты не верь, что это все обман

Что ветер лжет, а облака растаяли

В душе твоей бушует ураган

Когда-то даже камни в этом каялись…

«После фестиваля», — снова подумал я. Мне потребовалось некоторое усилие, чтобы разжать пальцы, когда песня смолкла. Ногти оставили на ладони багрово-синие отпечатки. Да уж, сильно.

— Так что с этими одноклассниками? — снова подал голос Борис. — Мне самому их как-то выгнать, может быть?