Гагарин (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич
Корабль зажил своей жизнью без участия экипажа, ведомый командами вычислительной машины станции. Толчок, звонкие щелчки замков, три зелёные лампочки на контрольной панели: есть герметичность.
— Заря-1, я Берёза-1, стыковка завершена успешно, — доложила Гагарина. — Шадрина, открыть люк стыковочного узла.
В проёме люка появилось мужское лицо с кавказскими усами.
— Вай, девоньки! Как я рад вас видеть. Соскучились мужики без ласки и тепла.
Муса Манаров обнял каждую, Слюнькову и Гагарину особенно тепло, памятуя приятные посиделки во время поездки на «Прогресс».
— Не усердствуй! — чуть оттолкнула облапанная им Ольга. — Это тебе не поезд в Куйбышев. Поверь, мы все четверо хуже, чем в обычном состоянии «после вчерашнего». Не до обнимашек с мужиками. Тем более под камерами и под запись, а эту запись кто-то возьмёт да и покажет вашим жёнам.
— Ну, здесь как раз неженатый Саша Масютин из той нашей компании. Не хватает Викторенко и… Да, не хватает, — он чуть было не вспомнил Антипову, но вовремя сдержал имя покойницы на самом кончике языка, космонавты — жутко суеверные. — Оклемаетесь, можете устроить битву за его внимание.
— Скажешь тоже… — фыркнула Слюнькова. — Он который месяц в невесомости, кровь давно отлила к голове от того места, что девкам внимание оказывает. Саша, привет!
Ольга, оттолкнувшись от переборки, проплыла между Манаровым и Петровой навстречу Масютину.
— Саша! Мне плохо. Девочкам тоже. Что делать?
— Терпеть, дорогие. Кого через двое суток отпускает, кого через трое-четверо. Я так почти пять мучился, думал — всё, прошусь на Землю и на списание. Отлегло. Сегодня точно не будет никаких заданий. Располагайтесь. Проведу в ваш отсек, потом погоняем по всей станции.
— Отставить! — буркнула Ксения. — Александр, перед вами военнослужащие ВВС, а не кисейные барышни. Работать — да, не сможем. Зато проверим, как все выучили на Земле расположение отсеков.
— Точно — выучили, — пискнула Петрова, но не добилась сочувствия.
— Я помню схему до последнего лючка. Но на бумаге и отчасти на тренажёре. Сейчас голова бастует, не понимаю, где верх, где низ, в какую сторону какая часть станции. А если ЧП и срочно потребуется эвакуация всех? Александр! Сколько тут кораблей и людей, напомните моим вундеркиндшам.
— Без вас — четыре «сапсана» и одна «Красная Пресня», шестнадцать. Так что ваша начальница права, искать и находить нужно только свой корабль, где кресла под ваши фигурки подогнаны.
Давно миновали времена, когда взлёт и посадка были невозможны без индивидуального ложемента. И перегрузки куда меньше, и кресла адаптивнее, можно подстроить под любую фигуру, даже под Опру Уинфри.
— Александр, в наш бытовой всё же сопроводите. Там начнём сами ориентироваться, по крайней мере — попытаемся. Вы будете поправлять. Хорошо? Все взяли личные вещи? Ведите, товарищ полковник.
В рюкзаке Ксении лежал тот самый крохотный заяц, что сопровождал отца в полёте двенадцатого апреля шестьдесят первого. Как она им размахивала перед объективами, сидя у папы на руках, запечатлели десятки телекамер. Сама, разумеется, по малолетству не помнила, смотрела в записи.
На душе стало тепло от этого воспоминания. Потекли очень уютные мысли: «Милый папа! Спасибо, что верил в меня, спасибо, что не препятствовал к вступлению в отряд, снисходительно относился к совершённым ошибкам, в том числе к глупости с Мирославом…» Она поклялась себе, что первой склеит себя в невесомости и не подведёт.
Расположились, попросту закрепив рюкзаки с вещами у назначенных мест отдыха — лежаков с привязными ремнями. Бытовой отсек, а девушкам отвели отдельный, разительно отличался от интерьера прежних станций, очень аккуратно отделанный светло-серыми панелями без единого кабеля или трубопровода, змеящегося по стене, как было на «салютах» раннего поколения. Сюда иностранных туристов привести не стыдно. Но не положено.
— Может, кому-то совсем скверно, оставить в покое? — галантно предложил Масютин, но Гагарина отвергла — лучше пусть отвлекаются, а не замыкаются на себе, баюкая недомогание и углубляясь в неприятные ощущения.
В отсеке управления их встретил генерал-майор Алексей Леонов, комендант станции. А ещё — одногодок и хороший приятель отца, попросту «дядя Лёша». Но — не на борту «Салюта-13», здесь он главный.
— Приветствую, девочки! Не смотрите, что старый уже, при виде вас кровь заиграла. Жаль, пока не до шуток. Знаете, как будем спасать американских лохов и нашего с Луны?
Вот тогда Ксения и услышала про сумасбродный план братца. Ужаснулась, а потом поняла — он касается всех.
— Алексей Архипович! Как командир женской банды уверяю, скоро придём в норму. Готовы выполнять любые работы внутри станции. Внекорабельной деятельности тоже обучены, к сожалению — по ускоренной программе. Не так, как вы в шестидесятых.
— На шестидесятые не равняемся, Ксения Юрьевна. Тогда в ЦПК сами не знали, что нас ждёт на орбите и чему учить. Обязательную программу внекорабельной практики выполните, обещаю. Но пилить и собирать заново МОК-2 будут мужики. У меня другая проблема. Из-за отвлечения личного состава на подготовку спасательного полёта к Луне у нас валится график научных экспериментов. Нужно подменить. Как с этим?
— Я — врач, медико-биологические проведу, Оля Слюнькова — тоже. Петрова окончила физфак МГУ, военинженер, ей можете доверить физические измерения и технологические эксперименты. Шадрина — электронщик.
— Электронщик — это хорошо. Возможно даже, включу её в состав пары, выходящей к МОКу. Но не сейчас, ждём, пока «Прогресс» окончательно не выработает проект переделки ракеты. А пока на тебе теплица. Покрутишься с нами — узнаешь, как здорово пожевать свежий салатик.
— Есть растить салатик, товарищ генерал-майор ВВС! У самой слюнки потекли.
— Хороший признак, Шадрина. Аппетит возвращается — самочувствие нормализуется. Выглядишь почти нормально.
В отличие от Масютина, Леонов не видел или мало видел её на Земле, иначе обратил бы внимание, что у неё глаза навыкате с лопнувшими сосудиками в склере, что лицо — болезненно одутловатое с набухшими мешками век. А может, всё заметил, но специально соврал, ободряя девочку.
Действительно, она и Гагарина уже через сутки пришли более или менее в норму, самочувствие двух оставшихся также улучшилось. Непереносимость невесомости, как у Титова, ни у кого из этого женэкипажа не случилась.
Улучив удобный момент, Ксения спросила у генерала — действительно ли на Луну полетит именно её брат, далеко не самый опытный космонавт Союза.
— Инициатива наказуема, это на знамени ВВС СССР начертано, прямо под профилем Ленина, ты не знала? Или мне самому предлагаешь дуть на Луну?
— Нет, но…
— Радуйся за него! Шанс отличиться — не менее чем на «Салют-13». Молись, чтоб у него хватило реакции и хладнокровия открыть дроссель подачи топлива, если посадка на каркасную платформу сложится нештатно. Ничего, сбросит им припасы, программа-минимум выполнена. Амеры мамой клянутся, что шаттл не пострадал. Готовят транспортный беспилотник. Уверяют, что заправка гидразиновой гадостью в вакууме и в скафандре не вредна человеку, тут даже я поверю.
— А ракета… Мы же привыкли, что всё проверяется на Земле.
— Привыкли, да. И что? — Леонов погладил лысеющий череп. — Она проверена, слетала штатно. Мелкие недочёты были, но они ни на что не влияют. Хорошо, что мы её расковырять не могли на орбите. Иначе бы не собрали, космические луддиты. Главное — установить стыковочный узел, снятый с одного из сегментов станции, правильно соединить проводку, шланги. На коленках и из подручных материалов делаем космический корабль, тем самым войдём в историю.
— Главное — побольше намотать чёрной тканой изоленты, — пробовала пошутить Ксения, которой на душе всё равно было муторно из-за беспокойства о брате, Алексей Архипович мало её успокоил. — Американцы убеждены, что мы всё чиним этой изолентой.
С ней или без, на возню со стыковочным узлом, заправку топливом, а, главное, на составление нового программного обеспечения, последнее делалось на Земле, на всё это ушло девять дней. На десятый к «Салют-12» прилепился ещё один «сапсан». Ксения первой ждала Андрея у открытого люка, обняла, дважды поцеловала, потом лизнула в нос.
