Грёзы Агонии - Максим Рыбак
Кладбище?
Эта мысль вызвала очередной приступ, и, закатив глаза, я упала с медведицы.
Кладбище и могила с красивым памятником. Рядом инвалидное кресло с сидящей в нём Агонией, а чуть поодаль охранник. Девушка положила на надгробную плиту цветы и заговорила.
— Привет, Мишель. Давно тебя не видела, у меня всё хорошо. После неудачи с тобой отец окончательно спятил, и теперь всеми делами занимаюсь я. Очень помогает Джеймс. Помнишь охранника, который спас тебя во время аварии? Он тоже очень сильно пострадал, лишился ноги и больше не мог исполнять свои обязанности. Его не уволили, а перевели на нашу виллу на Кубе. Всё лучше, чем сидеть дома. Не знаю, чем он там занимался, но, копаясь в записях отца, я нашла информацию о нём и предложила вернуться. Теперь он моя правая рука. Смешно звучит, ведь её у меня действительно нет.
Агония улыбнулась и помахала протезом.
— Не буду скрывать, Джеймс стал мне больше чем помощником. Он хороший и помогает во всём. Благодаря ему я сумела выяснить многое о злодеяниях отца. Он потратил очень много денег на поиски убийцы, а ещё больше на заметание следов своих преступлений. И сделал это мастерски. У меня возникала мысль упрятать его за решётку, но осталось так мало следов. Перед тем, как отец отошёл от дел, его люди уничтожили все улики. Фактически есть только мои слова, и я отказалась от этой идеи. Всё равно он уже недееспособен. Иногда в его голове просыпается разум, и я разговариваю с ним. Говорит, что расследование прошло успешно, лучший детектив мира узнал правду, но это явная ложь. Ему просто хочется верить, что эти злодеяния принесли плоды.
Девушка тяжело вздохнула и, смахнув слезу, махнула рукой охраннику.
— Прости, сестра. Мне очень тяжело, и пора возвращаться в поместье. Скоро навещу тебя снова.
Я лежала на земле и рыдала. Мишель, моя сестра, опора и просто самый близкий человек. Безумство отца погубило тебя, да и сам он фактически лишился разума. После этих событий я стала во главе семьи, но её былое величие осталось в прошлом. На месть, сокрытие улик и прочее отец потратил почти половину состояния, но денег оставалось ещё очень много. Не потратить и за десять жизней. Тем более инвалидность без наследников накладывала свой отпечаток на быт. Я была затворницей, предпочитающей все дела решать, не выезжая из поместья. Джеймс иногда вытаскивал меня в театр или ещё на какое-нибудь мероприятие. Вот только они не доставляли радости. Просто несколько часов, проведённых вне стен моей комнаты. Там я перебирала старые фотографии и плакала.
Утешением стала благотворительность. Детские дома были той отдушиной, где можно забыться от проблем. Вглядываясь в детские лица, я расцветала. Мои мысли уносились в беззаботную юность, и такие мгновения дарили радость.
Как же так случилось, что весёлая девочка превратилась в никому не нужную, больную женщину?
Раздалось рычание. Верная Ата ткнула в меня носом, намекая на продолжение пути, а Варден стоял чуть поодаль. Он явно дожидался меня, и я встала.
Воспоминания, они меня раздавили. Мне хотелось всё бросить, развернуться и уйти, вот только куда? Где моё место? В реальном мире я прикована к инвалидному креслу или ещё что похуже. Наверное, в коме. Ведь не даром те, кто пережил клиническую смерть, рассказывают о загробном мире. Скорее всего, здесь моя последняя возможность просто ходить, дышать и, как бы это глупо не звучало, наслаждаться жизнью.
В аду, какая ирония.
Я подошла к Вардену. Фэнтезийный воин и заплаканная девушка, а впереди нагромождение плит. Они стояли наподобие Стоунхенджа, только с каменными перекрытиями вроде крыши.
— Нам туда, — Варден махнул рукой и первым зашёл внутрь.
Похоже, это конец моего пути, поздно бояться. Я смело шагнула вперёд и увидела Смита.
Он стоял на коленях посреди светящегося круга, а рядом возвышались три камня. На чёрном стоял Сутайя, над белым парила Асианайя, а на самом большом красном сидело существо из фильмов ужасов. Рогатая голова без глаз, пасть с огромными зубами, руки с когтями, похожими на медвежьи, и множество хвостов-щупалец.
— Туомари, — сказал стоящий рядом со мной Варден. — Сейчас ты увидишь суд.
— Суд? Но разве Смит уже не осуждён?
— Так бывает, когда появляется новый грех, — объяснил он, и я вспомнила инженера из третьего круга. — Обычно достаточно одного Сутайи, но когда преступление слишком велико, собираются все трое.
Я машинально перекрестилась и, хотя не особо любила Смита, мысленно пожелала ему удачи. Придурок, но всё же неосознанный. Что он такого сделал?
— Ты всё узнаешь, — внезапно раздался голос, и я поняла, что это Туомари обратился ко мне. — Я хочу, чтобы ты увидела из чего складывается грех. Подойди к нему.
Сглотнув от страха, я сделала несколько неуверенных шагов, пока не встала слева от Смита. Он бросил на меня испуганный взгляд и прошептал.
— Это случайность, я не хотел.
— Ложь! — моментально крикнул Сутайя. — Я вижу тьму и безразличие!
Под потолком появилось странное свечение, которое быстро переросло в некое подобие экрана.
Больница переполненная пациентами, многие бьются в агонии, а вокруг суетятся врачи которых явно не хватает. Постоянные крики, конвульсии, рвота, самый настоящий ад в реальном мире. Я заметила тела накрытые простынями. Их не меньше двадцати, и судя по всему это только начало.
В это время щупальца Туомари протянулись к Смиту и стали оплетать его. Они буквально поглотили тело мужчины, осталось видимой лишь рот из которого вырвался крик.
— Да! Это моя вина! Признаю, но я не хотел!..
— Ложь! — вновь закричал Сутайя и повернулся ко мне. — Подойди ко мне, я покажу тебе правду.
Я машинально взглянула на Вардена, и он кивнул. Похоже, мне предстояло увидеть нечто невероятное. Такое, что невозможно вообразить, хотя за последние дни повидала не мало.
Я подошла к Сутайи, и он положил мне ладонь на лицо.
Вот мы с ним стоим в аду, а вот уже висим в небе. Под нами дорога по которой на огромной скорости несётся автомобиль, преследуемый ещё двумя. У меня буквально перехватило дыхание.
— Это…
— Смит убегает от людей твоего отца, — объяснил Сутайя.
