Грёзы Агонии - Максим Рыбак

Максим Рыбак

Грёзы Агонии

Глава 1 Встреча

Пронзительный ветер ударил в лицо, и пришлось сощуриться, пытаясь увидеть хоть что-то.

Вокруг непроглядная тьма, сдавливающая жизнь своим чёрным нутром, и лишь где-то вдали показался тусклый огонёк. Поёжившись от холода, я сделала осторожный шаг в его сторону, но ноги подкосились, и меня швырнуло на мёрзлую землю.

— Помогите, — чуть слышно произнесла я, а скрюченные от холода пальцы вжались в платок.

Единственная одежда, которая не в состоянии защитить даже от ветра, не говоря уже о холоде. Почему я голая — без понятия. Где я — без понятия. Кто я?.. Этот вопрос ударил так сильно, что перехватило дыхание, и из горла вырвался протяжный вой. Босые ноги примерзли к земле, а жгучие, как кислота, снежинки продолжили терзать моё тело.

— Вставай! — закричала я сама себе. — Плевать на всё! Ты справишься! Не позволяй себе сдохнуть!

Поднапрягшись, удалось подняться, но бьющий в лицо ветер заставил отвернуться. Идти спиной вперёд очень тяжело. Зато так шаги стали увереннее, и удалось даже оглядеться. Бескрайнее поле, едва припорошённое снегом, и темнота. Чёрная, абсолютная и непроницаемая пелена окружала со всех сторон, а в ней шевелилось что-то жуткое. Казалось, оно наблюдает, но вот мелькнул плотный сгусток, и нечто ужасное устремилось ко мне.

Резко обернувшись, я бросилась бежать.

Плевать на холод! Плевать на ветер! Только вперёд — к огню!

Снег попадал в глаза, рот, ноздри, а дыхание стало невероятно тяжёлым. Закашлявшись, пришлось упасть на колени и уже на четвереньках продолжить свой путь. Путь к свету. Мерцающее пятно манило, а где огонь, там и жизнь.

На карачках, ползком я неумолимо двигалась к нему, и вот рука упёрлась в крыльцо.

— Откройте, — прошептала я, закрывая глаза, и пришла тишина.

«Нет! — молотом разнеслось в голове. — Никто тебе не поможет! Только сама! Вставай!»

С трудом раскрыв глаза, я осмотрелась. Скрюченные от холода пальцы не слушались, но, сдирая кожу, удалось подтянуться на руках. Плохо обработанные доски впились десятками заноз, и, сжав зубы от боли, я толкнула дверь. Раздался лязг засова. Массивный, он висел в метре над землёй, а руки хватали воздух, не в силах до него дотянуться. Цепляясь ногтями за дерево и вгоняя под них стружку, я сумела приподняться.

Последний рывок! Давай!

Окровавленные пальцы взялись за металл, и кожа моментально прилипла, вызвав очередной приступ боли. Неимоверным усилием засов пошёл вверх. Со страшным грохотом он упал в сторону, а я попыталась опереться на дверь, и в этот миг она открылась вовнутрь. Моё замёрзшее тело распласталось на полу, а из горла вырвался хрип. Чуть отдышавшись, я продвинулась вперёд и, приподнявшись на локтях, захлопнула дверь. Вой ветра сразу прекратился, как и обжигающее дыхание холода. От навалившейся усталости я расплакалась, отдавая всю себя чувствам. Жива, в тепле, мои шансы резко возросли, и, без сил валяясь на полу, я размышляла обо всём случившемся.

Обрывистые воспоминания не принесли ясности. Казалось, просто очнулась в снегах. Кто я? Где я? Эти вопросы требовали ответа, и, смахнув с головы остатки снега, я огляделась.

Большая комната без какой-либо мебели, огромный сундук в углу, горящая печь возле одной из стен. Ноги всё ещё не слушались, но манящее тепло совсем рядом. Упираясь руками, я добралась до печи.

Исходящий от неё жар придал уверенности, и на лице заиграла улыбка.

— Я выживу! — вырвалось из моего горла, прежде чем я не провалилась в забытье.

Гулкие шаги и чуть слышная ругань. Превозмогая боль, глаза открылись, но рядом никого. Всё та же пустая комната и печь, дышащая теплом. Взгляд переместился на дверь. За ней явно кто-то стоял. Топот резко усилился, видимо этот некто стряхивал с себя снег. Наконец, прозвучал удар. Дверь распахнулась, а я, поддавшись инстинкту, зажмурилась так сильно, что свело глазницы. Скрипнули деревянные полы, и раздалось тяжёлое дыхание. Звуки приблизились. Они замерли буквально в полуметре. Страх сковал меня, парализовав все мышцы до единой, душа беззвучно завопила в ожидании самого худшего, а сверху раздался рычащий голос.

— Ха.

Звуки шагов сместились в сторону. Кто-то явно открыл крышку сундука, но прошло минимум пять минут, прежде чем я нашла в себе силы открыть глаза.

Недалеко стояла фигура не меньше двух метров ростом и что-то искала. Рядом со стеной лежал топор, а в углу валялась нога какого-то зверя.

Я ещё раз оглядела хозяина этого дома. Явно мужчина, меховые сапоги, шуба, длинные волосы, заплетённые в косы, пояс с ножнами и шапка. Он не обращал на меня внимание, продолжая копаться в сундуке, и от этого стало ещё сильнее не по себе.

Ведёт себя так, как будто голая девушка на полу для него обычное дело. Кто он такой?

Не успела я приподняться, как мужчина обернулся. В его руках была тряпка и банка с серой массой. А на суровом лице с пронзительными голубыми глазами не отразилось никаких эмоций. Лишь на секунду мелькнула усмешка, прежде чем он двинулся в мою сторону. Всё моё естество сжалось до молекулы, глаза расширились от ужаса, и я резко отшатнулась, пытаясь убежать, но израненное тело отказалось слушаться. Ноги разъехались в разные стороны, оставляя меня лишь наблюдать за его приближением.

Сильная рука сжала лодыжку, и вот я повисла вниз головой.

Насколько же он силён. Держит, словно я ничего не вешу.

Мужчина подержал меня так всего пару секунд. Затем ловко перехватил и закинул на плечо, как мешок с картошкой. От такого бесцеремонного обращения я захотела закричать, но слова застряли в горле, когда он вышел на улицу.

Неужели просто вышвырнет вон? Холодный воздух обжёг лёгкие, раны стали гореть, словно политые кислотой, а на мой стон мужчина не обратил внимание. Он молча пошёл сквозь снег, остановившись возле какого-то сарая, где перехватил меня подмышку, а сам открыл замёрзшую дверь.

Два шага и мы внутри. Тёмное помещение, слабо освещённое керосиновыми лампами. Не успела я осознать, что это за место, как сильная рука опустила меня на пол. Рядом встала банка со странной серой массой, а под собой почувствовала какую-то тряпку.

— Приведи себя в порядок, — раздался грубый голос. — Смажь раны мазью, а потом смой. Затем, возвращайся в дом.

Он вышел, а я наконец огляделась. Две лавочки, раскалённая печь с камнями