Могучий маг-универсал в школе заклинателей - Amazerak
Тут пришёл Седов, сказал, чтобы мы никому не говорили о случившемся, даже одногруппникам, и повёл нас к автобусу. Все обрадовались, что нам разрешили вернуться. Ребята с ног валились от усталости.
В понедельник я собирался сходить после уроков к директору и отдать ему деньги за лечение Высокова и его друзей — нужная сумма как раз накопилась. Но Вятский вызвал меня сам в обеденный перерыв. Быстро закинув в себя суп и макароны с котлетой, я отправился на третий этаж. Секретарь сообщил, что меня уже ждут.
В кабинете за массивным дубовым столом с одной стороны сидел директор Вятский, с другой — в кресле развалился толстяк. Его пузо обтягивал дорогой сюртук бордового цвета, а под тройным подбородком был завязан белоснежный шейный платок. На маленьком приплюснутом носу водрузилось изящное пенсне, сквозь которое этот человек окинул меня оценивающим взглядом. Я сразу его узнал — покровитель нашего заведения и мой работодатель Воротынский
— Здравствуйте, господа, — сказал я, входя в просторный кабинет.
— А, господин Ушаков! — проговорил директор, — Добрый день. Всеволод Павлович, это наш необычный ученик, Вячеслав Ушаков. Господин Ушаков, перед вами покровитель пятнадцатой школы, князь Всеволод Павлович Воротынский.
— Приятно познакомиться, ваше сиятельство, — ответил я.
— Мне тоже приятно, господин Ушаков. Не прошло и месяца с тех пор, как вы поступили к нам, а я уже много о вас слышал, — размеренно проговорил толстяк.
— Надеюсь, хорошее слышали.
— Без сомнения! Вы нам очень помогли, причём дважды, и я ценю это, — в тоне Воротынского чувствовалась довольная надменность.
— Благодарю. Я всего лишь защищал собственную жизнь, — я сразу постарался показать, что не намерен выслуживаться. — Нас не предупредили, что такое возможно. Я рассчитывал совсем на другой, скажем так, характер работы.
— О, мне, право, жаль, что так вышло. Это досадное недоразумение чуть не стоило жизни учащимся моей школы, и я сам негодую. Но, как я слышал, вам не составило труда расправиться с нападавшими, верно?
— Ваше сиятельство, гораздо больше меня беспокоит то, что я оказался невольно втянут в чужой конфликт, в котором не имею никаких интересов. Мне бы не хотелось впредь участвовать в подобном.
Воротынский сочувственно кивнул, а его прищуренные глаза продолжали пристально наблюдать за мной сквозь позолоченное пенсне.
— Вы абсолютно правы. Я тоже не собирался втягивать учеников и других работников в мои проблемы. Враг специально нанёс удар в уязвимое место, и это не останется безнаказанным. Конечно же, вылазки на нижние слои мы временно прекратим. Вы не будете никуда втянуты.
— Благодарю.
— Знаете, раз уж мы здесь, не расскажете, что у вас за способности такие? От других я много о вас слышал, хотелось бы теперь из первых уст послушать. Вы присаживайтесь. Стул берите.
Я взял стул, подсел к столу и коротко рассказал о том, о чём просил господин попечитель. Воротынский внимательно выслушал меня, задал какие-то вопросы, не слишком углубляясь в подробности, и отпустил. На урок я опаздывал, но директор заверил, что проблем у меня из-за этого не возникнет.
* * *
Всеволод Павлович посмотрел вслед молодому человеку, вышедшему из кабинета. Парень себе на уме и знает себе цену — это сразу стало ясно даже из непродолжительного общения. И всё же он обладал уникальной силой, и было бы неплохо эту силу применить по назначению. То, что Ушаков по недоразумению оказался в пятнадцатой школе, стало огромной удачей, ведь теперь есть отличный шанс в будущем нанять его к себе на службу или, на худой конец, сделать своим союзником.
За последнее время Всеволод Павлович узнал много интересного об Ушакове. Отец парня погиб на дуэли, и с тех пор он воспитывался отчимом, который почему-то считал его немощным и отправил в одну из самых дешёвых московских школ. Парень, судя по всему, скрывал свои способности от родителей. Зачем? Оставалось только догадываться. Он был не из тех, кто выложит первому встречному все секреты.
Вчера стало, наконец, известно, кто противостоит Воротынским. Восемь нападений в разных точках на первом и втором слоях — это то, к чему Всеволод Павлович оказался не готов. Погибли десятки старателей, был нанесён ущерб на десятки тысяч рублей, а дальнейшие перспективы выглядели весьма мрачно.
— В общем, так, с этого дня в школе должен царить идеальный порядок, — проговорил Всеволод Павлович. — Под меня копают. Они попытаются разорить моё предприятие по добыче чудо-камней и отнять школу. В ближайшее время начнутся проверки. Вам следует готовиться к ним очень тщательно, и имейте в виду, что на этот раз задобрить комиссию не получится. Больше никаких походов на нижние слои и никаких драк! По крайней мере, до тех пор, пока я не разберусь с проблемой.
— Значит, всё-таки Оболенские стоят за этими нападениями? — уточнил Вятский.
— Трубецкие. Это они грезят монополией на добычу чудо-камней. А за ними — да, Оболенские. Хочется надеяться, что хотя бы император в этом не участвует, и что он ещё способен приструнить свою обнаглевшую родню. В общем, теперь мы понимаем, с чем мы имеем дело. Поэтому я и решил предупредить вас с глазу на глаз. Ситуация серьёзная, Пётр Валерьевич.
* * *
Вечером я ещё раз забежал к директору, отдал ему злополучные двести рублей.
— Больше я вам ничего не должен, — сказал я.
— Да, лечение вы оплатили, — подтвердил Вятский. — И впредь никаких драк. Это ясно, господин Ушаков? Грядут перемены в нашем заведении, мне надоело терпеть беспорядки. Отныне всё будет строго. Имейте это в виду.
Что за перемены, я понятия не имел. Знал только то, что работы ближайшее время не будет. У меня же после выплаты долга осталось всего десять рублей. Сколько-то заплатят за последнюю вылазку. А дальше придётся что-то придумывать. От дяди, тем временем, не приходило никаких вестей.
Во вторник на перемене после первого часа экономики Марианна Васильевна велела всем выйти из класса, а потом через какое-то время вышла сама и заперла дверь. Вернулась она перед звонком, мы вошли в аудиторию, и я, открыв учебник, обнаружил там записку. «Буду ждать вас за воротами сегодня в 18:00», — говорилось в ней.
Я сразу понял, от кого это. Салтыкова втягивала меня в какую-то игру, и мне это, с одной стороны, не нравилось, с другой, вызывало определённый интерес. Что от меня понадобилось этой женщине? Сегодня, кажется, предстояло получить разгадку тайны.
После уроков я подошёл к Барашкину и отпросился из школы на несколько часов. Обычно учащиеся ходили гулять в преднедельник
