Лечить нельзя помиловать (СИ) - Александра Логинова
— Слушаю, эрл.
— Гляньте, не в тягости ли, — почти приказал он, бухнув дверью. Створка мгновенно засветилась антипрослушивающим плетением.
— Дядя! — мгновенно взвилась Нурика, резко став похожей на родственника.
— Сейчас дядя, а через девять месяцев дедом стану? — гаркнул оборотень. — Или, думала, горничная не заметит, как ты пупок перед зеркалом гладишь?
Мисс Инкаст вторую неделю гостила в доме лейтенанта, пока ее родители временно были в разъездах. Одну девушку оставлять нельзя, да только кто предполагал, что Мак — молодой помощник конюха — будет строить глазки гостье и звать ее в Сад Единства простецки гулять на закате? Раз гульки, два, а потом глазастая служанка приметила, что счастливая девушка вертится по утрам перед зеркалом почти нагишом и тискает саму себя за живот.
— Кажется, у вас шерсть посеребрилась.
— Посеребришься тут, — проворчал оборотень, ежась от целительского взгляда. — Ну так?
— Не в тягости.
Черты лица лейтенанта расслабились, а вот девушка напротив вскинулась с упреками:
— Я же говорила! Похудела я! По-ху-де-ла! Потому и смотрела на себя, грех, что ли? А ты! У-у-у-у, горничная твоя — дура, дядя!
Выпроводив эмоциональное семейство, я села составить план. Пора напомнить капитану Клоду о его посуле поговорить с Провидцем. Время утекает сквозь пальцы, еще месяц-полтора и на нас не будет коситься лишь глухонемой: дальше либо к свадьбе готовиться, либо по обычаю Порт-о-Фердинанда разрывать помолвку. Но тогда Алеона быстро женят задним числом на баронессе. Причем не сомневаюсь, что сам он об этом узнает лишь на следующее утро.
В учебниках писали, что есть еще один вариант медитаций — осознанные сновидения. Но не те, в которых ты отращиваешь себе крылья и лазеры из глаз, а сначала долго общаешься с подсознанием, чтобы ночью получить ответы. Автор уверял, что через сны с магами общаются небожители, а у меня к ним накопилась парочка вопросов. Парочка вагонов, если уточнить. За что мне такой талант? Как им управлять? Как облегчить пациентам участь или хотя бы заранее вызнать, чем им придется пожертвовать?
— Эрла Алевтина, — в дверь постучался курьер. — Вам магический вестник.
Получив конверт, я мысленно поперхнулась. На лицевой стороне золотом сиял знак королевской крови — круг с короной внутри и родовым вензелем. И бумага белая, плотная, вышедшая из королевской канцелярии.
«Указ: в связи со множеством исков, поданных на имя правящего рода, эрла-целительница Пономарёва Алевтина Сергеевна награждается высокой честью быть приглашенной на торжественный ужин к Её королевскому величеству Октавии Изумрудной, правительнице Объединенного королевства. Восьмого числа этого месяца после заката по случаю дня Молитвы». Дата, подпись монаршего секретаря.
— Алевтина? — на тротуаре стоял чуть растерянный Клод, отпустив нанятый экипаж и держа в руках точно такой же конверт.
Мы договорились встретиться в перерыве, чтобы пообедать вместе, а заодно коротенько помедитировать. Несмотря на успехи, энергетическая подпитка маркиза была очень к месту, особенно посреди рабочего четверга.
— Есть догадки?
— Да, — на лице капитана появилась ледяная невозмутимость. — Наша королева — отличный дипломат и сделала ход конём.
Витиевая «честь», оказанная королевой, ничуть не затуманила разум. Расставленный капкан очевиден — на торжественном ужине соберутся все ключевые фигуры, досаждающие Её величеству. И перегрызутся насмерть: маркиз станет давить на монархиню, леди Коллет — ему поддакивать и поливать меня грязью, Алеон не сдержит пламенный нрав и окончательно рассорится с отцом, а я окажусь втянута в свару благородных сволочей.
Ставлю жалование жениха, что его отец из кожи вон вылезет, но добьется своего, и больше мы с Алеоном не встретимся. Если не переиграем старого проженного аристократа.
— Можете остаться дома. Я прикрою, — подмигнул маркиз.
— Вы сильно рискуете. Чем оправдаетесь? Скажете, что я заболела? Не смешно. Нет уж, идем вместе.
— Но я не хочу втягивать вас в свои проблемы.
— Пф-ф-ф, я сама пинком распахиваю в них дверь. Может, мне любопытно поглядеть вашему отцу в глаза. У сына беда, а он как стервятник…
В прошлом браке у меня были замечательные свёкры. Здесь везение кончилось, но капитана нужно спасать. Не бросать же товарища по несчастью в беде? Вернувшаяся из отпуска совесть деятельно принялась за работу.
Глава 29
— Её величество выражает почтение и искреннюю радость каждому гостю за этим столом, — медленно и с чувством декларировал церемониймейстер.
— Да здравствует королева Октавия! — нестройным хором откликнулись трапезничающие, включая меня.
В малой столовой, рассчитанной на скромные посиделки, готовилась сеча. Противоборствующие стороны вооружились зубочистками, дружелюбно ощерились вилками и с показательной жестокостью терзали несчастную дичь. Запеченный лебедь не успел крякнуть, как разлетелся по тарелкам, и лишь грустные остатки с ужасом взирали на оголодавших дворян. Казалось, обезумевшие аристократы специально не ели три дня, как сторожевые собаки, чтобы аккумулировать свою злость и решительность. И после главного блюда приступить к десерту.
То есть мне.
Появившись во дворце, как послушные подданные, мы с маркизом приняли соломоново решение — пригубили его походную фляжку, спрятавшись в одной из ниш. Пробегавший мимо лакей подозрительно принюхался, поэтому пришлось делать вид, что страстно целуемся, хихикая сквозь ладошки. Во фляжке оказалось крепленое сухое вино, прекрасно сочетающееся с гематогенками из тайного запаса. После трех глотков дело пошло веселее, будущий пир приобрел светлые оттенки, а замысел дополнялся по наитию.
— Перевернем супницу на голову самому крикливому и сбежим.
— Отец и так плешив, последние волосы вылезут, — не согласился капитан. — Лучше скажем, что я вас обесчестил, поэтому обязан жениться.
— Обесчестил разведенную женщину? — изумилась я. — Оксюморон.
— «Обесчестил кастрат» — это оксюморон, — философски хмыкнул Гвардейшество. — Но вы правы, не поверят. Может, скажем, что вы непраздны? Кажется, в истории вашего мира есть подобный прецедент.
— А, может, обставим все так, что вы почти здоровы? И последний этап лечения никак несовместим с брачными обязательствами.
— Тогда вас отправят в храм, чтобы быстрее связались с богами и долечили меня, — помрачнел он. — Навсегда отправят. С королевы станется осерчать от занудного бубнежа старого пня.
Храмы Объединенного королевства были похожи на древнегреческие пристанища богов. В них служили и женщины, и мужчины, разделяя сферы влияния по занятости: мужчины — война, женщины — очаг. Однако два храма — богини Ахавы и бога Сетра — считались общими. Первая отвечала за любовь, и это светлое чувство вовсе не считалось лишь женским уделом. Ха, попробуй запретить местным мужчинам любить и влюбляться — на клочки порвут богохульника. Бог Сетр руководил магией, и ему тоже поклонялись все эрлы без разбора, имея право служить в храме на равных. Были и такие храмы, что почти монастыри: в них послушники беспрестанно молились и тратили жизнь
