Спецхран (СИ) - Прягин Владимир
— То есть, грубо говоря, «призрак» и компания хотят ваш социализм… гм… заархивировать?
— Да. Это слово вполне отражает суть.
Впечатление, которое произвела эта новость на Алексея, трудно было бы передать без матерных слов. Но он кое-как сдержался, лишь выдавил из себя:
— А на практике что это означает? Что произойдёт с вашим миром?
— С миром как таковым — ничего. Мы будем жить, как жили. Но нашу ветку отсекут от ствола. Для вас и ваших сограждан она превратится в блёклый мираж, в неясное информационное эхо. Другими словами, она для вас потеряет материальность. У «призрака» и его коллег будут развязаны руки. И можно только гадать, какую активность они после этого развернут на центральной линии, в вашем мире.
— Они будут нам вредить?
— Я не знаю. Может, наоборот, решат принести вам пользу — но исходить при этом будут из собственных представлений. А может, просто начнут ходить через вашу ветку в какие-нибудь другие миры. Это всё — не более чем гипотезы. Не исключено, что вы только выиграете при новом раскладе. Но если нет, мы уже не сможем помочь.
Алексей признался угрюмо:
— Трудно всё это воспринять вот так, с ходу. Мысли скачут в башке… Лично мне-то уж точно совсем не хочется, чтобы ваша ветка для нас стала миражом… И вот, кстати, ещё вопрос — что за «какие-нибудь другие миры»? Я видел две проекции саммита на вокзале — ваш социализм и мир «призрака». Кроме того, наверно, должна быть ветка по мотивам правления Черненко и Брежнева, одна на двоих, потому что политический курс у них схожий, как считалось в народе. Но если судить по вашим словам, есть и ещё какие-то ветки…
— Встреча генсеков — не единственный исторический узел. И, соответственно, проекции тоже разные. Но многие из них — блёклые, почти невидимые для нас. Они где-то там живут своей жизнью, но мы не может в них заглянуть.
— Их кто-то «заархивировал»?
— Похоже на то — хотя неизвестно, кто это сделал. Но логика подсказывает, что эту, с позволения сказать, архивацию могли изобрести и на других ветках, независимо от Вадима и «призрака». А изоляция миров — результат неведомых нам конфликтов. Информация о таких мирах-миражах есть в нашем спецхране. Чтобы её сберечь, мы используем специальную технику. Иначе об этих ветках мы бы уже забыли.
— Вот блин… А почему выцветает вокзал в моём родном мире? Он-то не относится в вашей ветке…
— Нет, не относится. Но через него проходят информационные волны, которые запущены «призраком». Там они фокусируются. А вы с вашим восприятием наблюдали их визуально.
Валентин замолчал, выжидающе глядя на Алексея, и тот спросил:
— Но вы же не просто так мне всё это рассказали? И срочно вызвали в институт? От меня требуются какие-то действия?
— Вам надо принять решение.
Глава 25
— Вы сами видите, — продолжал Валентин, — как влияют на вас помехи. Сейчас вы находитесь прямо на нашей ветке, и всё равно она для вас блёкнет, уходит из восприятия. Становится миражом, как мы только что говорили. Может, вы всё-таки вживётесь, но гарантировать не могу.
— Зашибись…
— Ветки разъединяются, уроженцы нашего мира уже не могут перейти к вам. Вчера мы весь день пытались — безрезультатно. А вот у вас такая возможность ещё осталась, но выбор надо сделать сейчас. Окно закрывается.
— Намёк понятен. — Алексей усмехнулся. — Загостился у вас, пора сваливать домой. Жаль, что не могу попрощаться с Аней…
— Так уж сложилось. Главное, что она успела сюда вернуться. Здесь её дом. И если бы она застряла у вас, ей было бы трудно там адаптироваться.
— Да, скорее всего…
— Все эти подробности я рассказал вам не просто так. Пусть хоть кто-то на вашей ветке знает полный расклад. Вы гостили у нас, окунулись в здешнюю атмосферу. Пропитались, так сказать, информацией. Может, теперь наш мир не сотрётся из вашей памяти подчистую. И между ветками сохранится информационная нить, пусть даже эфемерная. Мы, по крайней мере, надеемся, что это возможно.
— Слушайте, — спросил Алексей, — а если я помешаю «призраку»? Не дам ему довести архивацию до конца? Мы ведь догадываемся, где он появится. Если встреча генсеков — ключ, то «призрак» там будет со своей техникой. Ну, типа, с архиватором…
Валентин взглянул с любопытством:
— Вы полагаете, что сможете его одолеть?
— Ну, не прямо вот так, конечно… — Алексей несколько смешался. — Но вы же можете дать мне какую-нибудь навороченную приблуду, чтобы сломать этот архиватор дистанционно… Ну, типа, кнопку нажал — и вся тонкая электроника на перроне накрывается медным тазом…
— Это не кинофильм, — сказал Валентин. — Есть несколько препятствий для операции, которую вы так лихо вообразили, но я назову лишь два. Во-первых, сообщение между ветками уже слишком затруднено. Вы просто не сможете пронести к себе высокотехнологичный прибор из нашего мира. А во-вторых, уже невозможна точная настройка прыжка. Мы ещё можем вас перебросить из мира в мир без сдвига во времени, в параллельный две тысячи восьмой. Но не в семидесятые.
— Да, хреново…
— Не могу с вами не согласиться. Но, по крайней мере, вы скоро будете дома. Аппаратура выводится на нужную мощность, осталось несколько минут. Ждём сигнала.
— Ну, напоследок хоть в ситуации разобрался… — тоскливо произнёс Алексей. — Насчёт «призрака» и вообще. Архивация, значит… А ведь и правда, намёки нам попадались периодически. Минводский приятель Вадика, например, в разговоре со мной и Аней пофантазировал — кого-нибудь из присутствующих, мол, и в архив могут занести. Ну, или как-то так. И вот на этой фразе я услышал гудение, но не понял, к чему оно… А армейский товарищ написал Вадиму письмо, но оно вернулось с непонятным значком вроде архивного штампа…
— Да, случай с Вадимом укладывается в теорию. Тоже архивация, только масштаб другой — не глобальный, а индивидуальный. Забывается не целая ветка, а лишь один человек в пределах своего мира.
— А штамп на письмо ему кто поставил?
— Думаю, что никто. Просто отголосок, случайная информационная клякса.
Заверещал мобильник, лежащий на столе. Валентин поднёс его к уху, выслушал кого-то и встал:
— Пора, Алексей.
Они вышли из кабинета, спустились в вестибюль. Неприметная лестница вела ещё ниже, на подземный этаж — Валентин туда и свернул. Алексей шагнул следом, но услышал за спиной:
— Лёша!
Он обернулся. Анна, заскочив с улицы, бежала к нему, а дежурный привстал за стойкой в некоторой растерянности.
— Что случилось? — испуганно спросила она. — Прочла твоё сообщение, хотела перезвонить, но там вдруг помехи… Если бы ситуация другая была, я не волновалась бы, но сейчас-то…
Алексей не успел ответить. Вместо него заговорил Валентин:
— Прошу меня извинить. Это было моё решение — не извещать вас, Анна. Но раз вы здесь, то пойдёмте с нами. Объясню всё внизу.
Она схватила Алексея за руку, вцепилась изо всех сил. Они спустились втроём под землю. Валентин своей карточкой разблокировал массивную дверь. Та отъехала в сторону, и они вошли в зал — не очень широкий, но вытянутый в длину. Вдоль стен стояли компьютеры, за ними сидели люди. Ещё одна дверь виднелась в дальнем конце.
Планировка слегка напомнила вагон электрички. Поймав себя на этом сравнении, Алексей невесело усмехнулся.
Там, перед дальним дверным проёмом, была пустая площадка. На ней стоял Дмитрий Юрьевич, просматривая что-то с планшета. Когда они подошли к нему, он поднял на них взгляд и сообщил:
— Меньше трёх минут. Обратный отсчёт запущен.
— Отсчёт до чего? — спросила Анна чуть слышно.
— Мы отправляем вашего друга на его ветку, — пояснил Валентин. — Это вынужденная мера. По-другому нельзя.
— Прости, Аня, — сказал Алексей, — я сам только что узнал. И да, он не врёт. Фигня получилась, но…
— Я пойду с тобой, — сказала она.
— Не сможете, — возразил Валентин. — Пройдёт только уроженец центральной ветки. Для остальных граница непроницаема.
