Совок 9 (СИ) - Агарев Вадим
— Абсолютно! — приложил я свободную руку к груди, — Я же не идиот, чтобы обижаться на систему! Стоять на рельсах и плющить жало на встречный локомотив, занятие предельно глупое и заведомо неблагодарное. Я эту истину, товарищ полковник давно уже усвоил! Знаете, мне тут в голову мысль пришла, — просительно глянул я на Мартынова.
Я и на самом деле только сейчас подумал, что было бы неплохо припахать его в отмывании своей изрядно подмоченной репутации.
— Владимир Александрович, если вам не составит труда, позвоните, пожалуйста, моему руководству, что вы лично во всем разобрались, а? — с наивным простодушием на лице, молвил я, — И, что никаких претензий ваша контора ко мне на данный момент не имеет. А то сами понимаете, вернусь я сейчас в райотдел, а все, включая рядовых коллег и руководство, смотреть на меня будут, как на английского шпиона. И как мне с таким клеймом дальше работать на благо Родины⁈ Ведь одно дело делаем! — по-свойски и заговорщицки подмигнув, добавил я в свой монолог подростковой грусти.
— Ну, конечно! — обрадовался товарищ Мартынов появившейся возможности оказать мне услугу и выпустить меня на волю, хоть чем-то, но ему обязанным, — Всё правильно! Я прямо сейчас и позвоню! Кто там у вас начальником? Пойдёмте ко мне в кабинет!
Поскольку сам придумал эту затею, то отказываться от приглашения я не стал. Влекомый полковником, продолжавшим по-родственному придерживать меня под руку, я проследовал к нему в служебный кабинет.
— Зоя Викторовна, угостите нас, пожалуйста, чаем! — на ходу, шагая через просторную приёмную, обратился он к женщине, облаченной в форму с прапорскими погонами. — И соедините меня с начальником Октябрьского отдела милиции!
Указав мне на стул совещательного стола, полковник проявил демократичность и сам тоже сел рядом. Но через полминуты ему пришлось пересесть за свой начальственный стол. Так, как из селектора ему женским голосом сообщили, что начальник Октябрьского РОВД подполковник милиции Дергачев Василий Петрович на проводе и готов к общению.
После стандартного приветствия, полковник Мартынов взялся поливать меня сахарной глазурью. В устной форме и посредством телефонной связи, разумеется.
— Василий Петрович, уж вы не обессудьте, но мы тут вашего следователя для небольшой консультации пригласили, — начал издалека гэбэшник, — И я должен со всей ответственностью вам заявить, что лейтенант ваш толковым специалистом оказался! Хорошие кадры вы воспитываете! Очень грамотный следователь, этот ваш Корнеев! Настолько, что я предложил ему перейти в нашу службу. Но он категорически отказывается, говорит, что видит себя только в системе МВД. Нет-нет, не волнуйтесь, мы сейчас с ним почаёвничаем и его вам доставим в целости и сохранности! Рад был с вами познакомиться, Василий Петрович, всего вам доброго!
Мартынов опустил трубку на аппарат, который был по новой моде кнопочный и не шел ни в какое сравнение с тем, по которому он разговаривал с Москвой.
— Ну что? Доволен? — он смотрел так, как будто одарил меня юбилейным рублём, — Теперь твой Дергачев лишний раз поостережется в твою сторону зубы скалить! — самодовольно ощерился полкан.
Составив своим звонком мне протекцию, он снова перешел на «ты». Не упустив повода накинуть узду на крученого, но, по его мнению, всё же пацана. Даже с учетом недавнего нашего общения, гэбэшник не мог вместить в свой мозг, что этот пацан далеко не так прост и в мастерстве опера ему вряд ли уступит. Впрочем и я бы на его месте мыслил примерно также, как и он, чего себя-то обманывать!
Пришлось рассыпаться в благодарности, думая при этом, что вывалив на меня мешок сахарной ванили перед Дергачевым, товарищ Мартынов оказал мне медвежью услугу. Ибо повторюсь, во всём должна быть мера. Теперь мне придётся что-то объяснять своему подполковнику, чтобы он не сильно подозревал меня в тесном сотрудничестве с Комитетом. К счастью, он не дурак и нужные слова я для него найду. Постараюсь найти. Н-да…
Чай мы с полканом пили недолго. Как бы там ни было, но своим нахождением в недружественной конторе я всё же тяготился. Вежливо выхлебав хорошо заваренный чаёк и отказавшись от второй порции кипятка, я, сославшись на занятость, распрощался с хозяином кабинета. Расстались мы почти добрыми знакомыми.
До РОВД меня везли всё те же персонажи. Меня повеселило, что когда мы подошли к машине, никто из них не стал претендовать на командирское место впереди. Оба провожатых не произнеся ни слова, сами полезли на заднее сиденье. Предложение не тратить времени на моё сопровождение, у соседских товарищей понимания не нашло.
— У нас указание проводить вас до дверей Октябрьского райотдела! — с непреклонной категоричностью сказал, как отрезал старшой и до самого РОВД никто из них больше не проронил ни слова.
Когда они доконвоировали меня до входа в отдел и я открыл дверь, то на моё вежливое «Всего вам доброго, мужики!», комитетчики хмуро промолчали, дожидаясь, когда я скроюсь с глаз их долой.
— Рассказывай! — теперь меня взялся уже запытывать Дергачев, поглядывая на меня с непонятным выражением лица, — Что-то я не понимаю, п#здит этот полковник или они тебя взаправду к себе тянут? Не помню я, чтобы гэбисты нашего брата к себе на службу брали.
— П#здит, товарищ полковник! — не стал я глумить голову Василию Петровичу, и чистосердечно подтвердил его подозрение в неискренности полкана, — Они на меня свой конторский блудняк примерить хотели, да ничего у них не получилось! Вот и крутят теперь анусом, чтобы побыстрее их промашка забылась! — пространно попытался прояснить я ситуацию.
— Чего? — не понял незнакомого слова Дергачев, — Чем они крутят? Ты чего умничаешь, Корнеев? Ты мне мозги не е#и, ты давай, по-русски говори!
— Жопой они, товарищ полковник крутят! — подчинился я начальнику, — Анус, это жопа, если по латыни, Василий Петрович!
— Ну и кто ты такой, чтобы замнач УКГБ свою жопу из-за тебя наизнанку выворачивал? — продолжал не верить мне прожженный милицейский опер, определённо меня подозревая в неискренности. — Ты, Корнеев, для него нет никто, а он тебя зачем-то чаем угощал! Или тоже нап#здел?
— Угощал, насчет чая всё чистая правда! — на моё сознание дорожным катком неумолимо накатывала усталость и оправдываться мне не хотелось. Сегодня, во всяком случае.
Слишком много чего мне сегодня пришлось через себя пропустить. Устал, как бобик!
— Вы не волнуйтесь, товарищ полковник, я не внедрённый! — равнодушно выдавил я из себя, — Рассказать вам всего не могу, но даю честное слово, они меня даже вербовать не пытались! Не до того им было! Вы разрешите быть свободным до завтра? Устал я очень, домой поеду. Водки выпью и спать лягу, — я вопросительно глядел на Дергачева.
А тот точно так же смотрел на меня. Но еще и с подозрением в том, что я засланный гэбистами казачок.
— Хрен с тобой, Корнеев, валяй! — что-то для себя решив, позволил он. — Дерьма они на нас не навалят? Как есть скажи, чтобы я знал и дураком потом перед Данковым не выглядел, — глядя на меня с надеждой, подпол зашарил рукой по тумбе стола, где, как я уже знал, у него хранилась бутылка с успокоительным.
— Если и навалят, то не сейчас, — успокоил я шефа, — Сейчас мы сами можем им навалить. Пойду я, товарищ полковник! Разрешите?
Я встал из-за стола и побрел на выход.
— Водки хочешь? — прилетело мне в спину.
Не оборачиваясь, я помотал головой и вышел из кабинета.
Глава 23
Домой я добрался выжатым, как тряпка. Ну или, как лимон. Каким бы усталым я ни вышел из стен Октябрьского РОВД, но манкировать жизнесберегающей процедурой контрнаблюдения я не осмелился. Поэтому собрав всю свою волю в кулак, до никитинской «шестёрки», спрятанной во дворах, я добирался по большой спирали и тщательно проверяясь. Умом я понимал, что после разговора с неизвестным мне генерал-полковником, Мартынов, скорее всего, не посмеет приставить ко мне «ноги». Но кто их, этих гэбистов, знает! Логика у них, как у злостно беременных женщин в разгар критических дней. Своя и извращенная до немыслимой гениальности.
