Боец: лихие 90-е (СИ) - Гуров Валерий Александрович

— У-у, что за статья?

— Кража, — вздохнула аптекарша. — Он говорил мне, что за женщину, якобы, заступился…

— А на самом деле?

— В детдоме мне сказали, что он бутылку водки из магазина украл. Пять лет сидел.

— Так ему же условку дали?

— Он потом ещё попытался колбасу вынести.

Понятно, что за дядька у Лиды, Аль Капоне местного разлива. Бередить девчонке раны я не стал, поэтому разговор закруглил. Жутко любопытно было про родителей узнать, что с ними приключилось, но это уж в следующий раз, если такая возможность подвернется — обязательно спрошу. Да и видно было, что Лидке от таких разговоров не по себе. Не удивлюсь, если именно сегодня у нее первая встреча произошла с дядей, сразу после его освобождения из мест не столь отдаленных.

Квартирка у Лены хоть и из старого общажного фонда, но была гостинкой, когда и ванная своя есть, и туалет, и даже кухонный уголок. Практически отдельная квартира. Поэтому, вылив в крохотный туалет (где даже ей тесно было) чайные варева алкашей, Лидка пошла на кухоньку — грязную посуду в раковину сложила, в холодильник заглянула.

— С продуктами у тебя не особо, Сереж, — раздался ее голосок. — Ты вообще чем питаешься, святым духом?

Я, понятное дело, был не в курсах, что там после алкашей в холодильнике осталось, но, судя по комментариям Лиды — ничего хорошего. Наверное, одна мышь, да и та уже повесилась. Через несколько минут Лида вернулась в комнату.

— Значит так, я иду в магазин за нормальной едой. С тем, что есть, ничего кроме яичницы не приготовить, — пожаловалась она.

И с этими словами к дверям отправилась, обуваться.

— Я яичницу люблю, — я перегородил ей дорогу.

Выходить на улицу сейчас было не лучшей затеей, даже просто магазин. Опасно, потому что назад можно уже не вернуться.

— Ну рынок ведь через дорогу…

— Не стоит, — сказал я как можно мягче, улыбнувшись.

— Ну как хочешь, не стоит — значит, не стоит, — явно расстроилась аптекарша. — Тебе глазунью?

Поужинали яичницей, которая, правда, у Лиды не получилась. Желток растекся, превратившись в болтунью, ну или, как сказала сама девчонка, хихикая — мы ели «раненую глазунью». Яичницу, конечно, не сравнить было с борщем или ещё каким супом, но в ней чувствовалось что-то такое домашнее, что позволило мне расслабиться и даже забыться на некоторое время. После ужина я постелил себе на полу, Лида, как и договаривались, легла на кровати. Поболтали мы минуть десять, а потом меня просто-напросто вырубило.

Проснулся я в начале шестого утра, едва забрезжил рассвет. Лида ютилась на диване, читала найденную на полке шкафа «Анну Каренину», кутаясь в одеяло. Мне пора было уходить, поэтому, умывшись и приняв душ, я дал короткий инструктаж девчонке.

— Никому не открывай дверь, сама не высовывай носа из комнаты. Соседи, почтальон и прочие Иеговы — ни для кого ни меня, ни тебя дома нет.

— И долго так? — спросила она, внимательно посмотрев на меня.

— Пока я не пойму, в какое безопасное место тебя можно отвезти… — пояснил я, но, поняв, что пугаю аптекаршу, смягчился. — Обещаю, что долго это не продлится, я обязательно что-нибудь придумаю.

— А разве здесь не безопасно?

— Твой родственничек тебя опознал, а я совсем не уверен, что он язык за зубами умеет держать.

— Ясно, — грустно кивнула Лида. Открыла томик, который читала, вытащила оттуда записочку, которую использовала вместо закладки. — Держи.

— Это что? — я взял записку в руки.

— Список, — пояснила девчонка. — Если мне нельзя идти на базар, то пойдешь ты. Сегодня у нас на ужин будет лапша!

Всего-то список продуктов! Я не стал спорить, лапша так лапша, значит, заскочу на рынок, как буду возвращаться домой. Делов-то. На том и распрощались.

— Да, — спохватился я, подошел к шкафу, с полки которого Лида взяла «Анну Каренину», нашёл там телефонный справочник.

Полистал, подходя к аптекарше.

— Если, не дай бог, что — позвони в клуб «Спартанец», это не далеко, я в течение пятнадцати минут буду здесь. Вот номер, — я ткнул в строку с названием зала и шестизначным номером телефона.

— Хорошо…

— Бойца зови.

— Это твое прозвище, Сереж?

— Что-то вроде того.

Я убедился, что Лида накрепко заперла дверь, и пошел в зал на свой первый «рабочий день». Я прекрасно помнил, о чём говорил Заур, теперь осталось только выслушать, что именно он мне скажет — и решать, что с этим делать. До клуба от моего нового дома действительно было порядка пятнадцати минут спешным шагом. Я не стал испытывать судьбу, обошел стороной вещевой рынок, пересек дорогу и прошел через продуктовый рынок на начало улицы Космонавтов. Вскоре я уже заходил в «Спартанец», где меня на входе встречал «потерявшийся» вчера мужик.

— Кто такой? — грубо спросил пожилой дедушка с квадратной рожей и ровной пролысиной на черепе.

— Боец.

— Новый, что ли?

Я кивнул, оглядываясь. Дедушка взял журнал, в котором значился выведенный от руки список по алфавиту, как в классном журнале. С той единственной разницей, что вместо фамилий здесь значились погоняла. Бросалось в глаза то, что несколько фамилий в списке были перечеркнуты.

— Куда вас набирают, блин… — забухтел дед.

Я, никак не реагируя на комментарии старого зануды, уже увидел, что сегодня в зале тренировка шла с самого утра. Причем гоняли не молодежь, а взрослых мужиков. Те, надо признать, находились в неплохой физической форме, по крайней мере, внешне. Явно мужики не к соревнованиям городским готовились. И явно не по боксу — вон прямо сейчас удары коленями в клинче отрабатывали.

— Есть такой, Боец, жди, — вернул к себе внимание дедушка за стойкой.

— Э-э, чего ждать?

— Заура, ё-твою мать, он еще не приехал. Что же вы все такие тугодумы сегодня…

Я пропустил слова старика мимо ушей, но вот про занимающихся в зале мужиков решил поинтересоваться. Один хрен стою да жду, а так хоть чем-то себя занять.

— Слышь, дед, а чего это за физкультурники?

— Это бойцы, — просверлил меня глазами крепкий старик и добавил скептически, смерив меня взглядом. — Не то, что ты, груша!

Не знаю, ставил ли старик перед собой цель меня довести до белого каления, встал не с той ноги или просто был таким скверным «за выслугу лет», но я на его выпады решил никак не реагировать. Груша, значит, груша — как скажете. Вообще по фиг. Кстати, сам дед, судя по всему, занимался когда-то единоборствами. Нос набекрень, над бровью шрам от сечки. Кулачищи размером с грейпфрут, костяшки много раз сбиты. Решил вот до меня докопаться, пенсионер, некуда же теперь больше злость из себя выплескивать. Но, видя, что я никак не реагирую на выпады, тот почему-то подобрел и выдал чуть больше информации.

— Заур велел пацанов толковых на Сочи готовить.

— А что в Сочи? — заинтересовался я.

— Ты не в курсах? — дед бровь приподнял. — Точно, тьфу ты, новенький ведь.

— Турнир будет — бои, девочки, тотализатор. Там кенты нашего Витьки решили показать, что у них лучшие бойцы, в смысле, нос утереть хотят ростовским краснодарские. А Витька че, сразу Зауру звонить, мол, так и так, надо наших пацанов толковых выставить, кентов надо переубедить, заблуждения развеять.

— Витька? — уточнил я, впервые слыша это имя.

— Я тебе дам — Витька, паршивец, для вас он Виктор Степанович, — насупился старик. — Витька тачку на кон поставил, чи «девятку», чи «восьмерку» — нулячую. Вот пацаны и пыхтят в зале, поедет-то только трое.

Похоже, что речь шла об одном из «старших» в банде кладбищенских. Я никого кроме Заура да бригадира знать не знал, да пока и не особо стремился. Но вот слова про турнир в Сочи заинтересовали.

— А мне как попыхтеть? Есть варианты в Сочи попасть? — спросил я.

— Во шустрый какой, — хмыкнул дед. — Шуруй давай на дело.

И мой собеседник вдруг посмотрел куда-то за меня, там за спиной дверь входная в зал скрипнула.

— Слышь, Заур, здорово. Борзых ты ребят берешь, ни одного выхода, а уже жопу в Сочах греть собрался.