Особист - Павел Барчук
— Понятия не имею. Удивлена не менее вашего.
Саша говорила тихо, потому что ей сильно хотелось заплакать. Льва Ивановича было искренне жаль. Действительно жаль. Он — хороший человек.
— Да что Вы? — Максим Сергеевич, снова опустил взгляд в стакан. Лицо его стало немного удивленным. Будто он не ожидал, что там окажется пусто.— Странно...
— Не вижу ничего странного. Вы еще спросите меня, откуда взялся нож и почему Маслов мертв. — Саша хотела, чтоб ее слова выглядели, как вызов, но получилось немного устало. Наверное потому, что она ужасно, невыносимо устала. Интересно, когда-нибудь это закончится?
— Александра Сергеевна, вся ситуация, мягко говоря, выглядит странно. Я бы даже сказал, пугающе. Мысли о том, что Лев Иванович сбежал по собственной воле, появились у меня буквально перед тем, как мы отправились к его супруге. Да и про дачу, тоже. А что по итогу? Приезжаем для беседы со столь своеобразным товарищем, а он, позвольте заметить, немного мёртв. Но соль даже не в этом. Ваше фото. Вот что меня удивляет. Смерть Маслова, по моему разумению, событие ожидаемое и предсказуемое. Однако, вопрос. За каким таким интересом перед своей кончиной Лев Иванович любовался Вашим светлым образом? Безответная любовь? Вряд ли. Всякое, конечно, бывает. Однако он крепко и без вариантов был влюблен в свою жену… Вот даже нож, который оказался в сердце Маслова, не так сильно коробит мой возмущенный разум. Хотя, тоже странная фигня с ножом вырисовывается. Фото Ваше на кой черт ему было нужно…Или кому-то другому? Кому-то, от кого он и бежал, прихватив чертежи... Вроде два события не могут быть связаны, ан нет. Что-то их связывает. Ничего поведать не хотите? Прояснить, так сказать, ситуацию. В принципе, я в любом случае со временем разберусь, что к чему. Верю, знаете ли, в свои силы. Любопытство просто не даёт покоя. Хочется узнать ответ прямо сейчас. Имею такой грешок.
Саша резко откинула одеяло, собираясь демонстративно встать и покинуть это жилище, хозяин которого упорно продолжал блистать всеми гранями своего сарказма. Еще теперь и убийство приплел. Однако, тут же, весьма быстро, укрылась обратно. Сложно гордо удалиться со сцены, когда ты в одном нижнем белье.
— Вы... Вы... — девушка пыталась подобрать слова, чтоб выразить свое возмущение. В голову лезли выражения только матерные и крайне грубые.
— Что такое, Александра Сергеевна? Добродетель в Вас проснулась неожиданно? Заподозрили руководство в покушении на девичью честь?
Максим Сергеевич наблюдал её моральные терзания все с той же неизменной насмешкой во взгляде.
— Какого черта я голая? Ну...почти.
Саша очень старалась, говорить спокойным голосом, а не шипеть и не плеваться ядовитой слюной. Чисто из принципа. Она не позволит снова вывести себя на эмоции. Черта-с-два.
— Для начала, не льстите себе. Я раздел Вас исключительно из соображений чистоты своей постели. Вы, на секундочку, рухнули в обморок посреди грязного, загаженного дома, весьма неплохо подтерев там пол. Я не привык тащить мусор в кровать. Пришлось стянуть ваш гардероб. Он, кстати, вон, сложенный на стуле лежит. Прошу заметить, аккуратно сложенный. Белье я решил оставить на месте. То есть, на Вас. Надеюсь, Вы не против? Спросил бы раньше, до какой степени можно раздеть, но Вы были чуть-чуть не в себе. Да и поверьте, не хочу никого обидеть, но хлопчатобумажные изделия отечественной промышленности не способны в мужчине разбудить сексуального маньяка. Если Вы знаете, что это слово означает.
— Ну, все. С меня хватит!
Саша, плюнув на скромность и свой фривольный вид, решила, что издевательств уже более, чем достаточно. Она, вообще-то, собственным глазами видела мертвого человека. А всякие хамы устраивают цирк с клоунами. Причем, роль клоуна пытаются всучить именно ей.
Изо всех сил сохраняя невозмутимое лицо, вылезла из-под одеяла, спихнув его ногой на пол. На зло. Чтоб хоть немного сделать ответной гадости. Грязь он не привык тащить в постель. Ну-ну…
Стул с вещами находился ровно за спиной Максима Сергеевича, который, все так же смеясь глазами, наблюдал развитую девушкой бурную деятельность. Поставил, гад, свое кресло прямо посредине. Ну, ничего. Пусть смотрит. Если уж на то пошло, не уродина. И фигура у неё очень даже ничего.
Саша спустила ноги на пол. Буквально секунду подумала. А потом, не утруждая себя поиском обуви, в конце концов, не самая большая из проблем, на цыпочках, попыталась прорваться к своим вещам. Ключевым словом в данном случае, стала формулировка "попыталась". Едва она сделала несколько шагов, голова неожиданно закружилась, а земля медленно поехала куда-то в сторону. В последнюю секунду, прежде чем затылок приложился о пол, девушка почувствовала, как её подхватили тёплые мужские руки, не позволяя бревном рухнуть посреди комнаты.
— Нет уж, Александра Сергеевна, убиться Вам в своем гостиничном номере я не позволю. Не хочу разрушить светлый образ героя в глазах Кудряшки. Да и совершенно нет желания напрягаться потом, чтоб спрятать Ваше тело.
Саша чувствовала, как по спине, которая, между прочим, оставалась все так же обнажённой, полоску бюстгальтера в счёт можно не брать, от того места, где расположились ладони Максима Сергеевича, во все стороны разбегались обжигающие волны. Прямо, как пишут в романах про любовь. Вот черт. Она была уверена, что привирают. Слабость в ногах стала ещё сильнее. Однако, в данный момент причиной этой самой слабости было уже не головокружение.
Максим Сергеевич держал её крепко, почти прижимая к себе. Она ощущала жёсткую ткань его рубашки, верхние пуговицы которой были расстегнуты ровно настолько, что при желании девушка могла увидеть темные волосы, спускающиеся от широкой груди вниз. Лицо особиста оказалось так близко, что Саша чувствовала, как щекочет губы его дыхание. К своему ужасу она вдруг осознала, ей до одури хочется, чтоб он ее поцеловал. С ума сошла, что ли…. Наверное, стресс от смерти Маслова оказался гораздо сильнее, чем подумала изначально.
Причём глаза самого мужчины уже не смеялись. Взгляд его стал тяжёлым, обволакивающим. Он смотрел так пристально, что Саша ко всему букету своих эмоций, почувствовала, как внизу живота начинает формироваться нечто тёплое, сладкое и недопустимое. Она нервно хихикнула. Но моментально стала серьёзной. Потому что вообще не смешно. Ей сейчас только таких
