Особист - Павел Барчук
Обе они — Лурье. Дочери лесопромышленника Мирона Ионовича Лурье. То есть, прямо скажем, совсем не рабоче-крестьянские корни.
Но и этот, уже двадцать пятый слой дела, не был последним. Речь шла не только о самолетах и ВВС. Основной интерес во время следствия представляло получение фактов, связанных с деятельностью маршала Жукова, в связи с готовившейся кампанией по его компрометации. Новикова, например, арестовали по делу ВВС, а допрашивали о другом. По сути, все эти чины были орудием для того, чтобы скомпрометировать некоторых видных деятелей путём создания ложных показаний. Причем, они сами данный факт понимали. Вопросы о состоянии ВВС были только ширмой. Но вот конкретно об этой стороне дела Максим Сергеевич вообще старался не думать.
Следствие завершилось менее, чем за месяц.
Так вот. Максим Сергеевич разбирался во всей этой истории не просто так. Казалось бы, ну, осудили, ну, оправдали. Бог с ним. Ан нет.
Когда арестовали жену Маслова, у того случилась самая настоящая депрессия. Вроде как, Лев Иванович чуть не лег помирать. Не ел, не пил, не спал. Яковлев, понимая, что самый ценный сотрудник выбыл из строя, обратился за помощью к Абакумову. Мол, все сволочи, но давайте конкретно эту даму из дела уберем. В ответ получил категоричный отказ. Официально. А неофициально — Абакумов отправил Яковлева к одному из своих сотрудников. Уж не знаю, как между собой договорились создатель самолетов и руководитель главного управления контрразведки. И честно говоря, судя по воспоминаниям Максима Сергеевича он точно этого знать не хотел. Как-то договорились. Сотрудника звали Ершов Виктор Николаевич. Благодаря ему Маслов очень скоро получил свою жену обратно. Но с другим именем и с другой биографией.
Казалось бы, все чу́дно разрешилось. Тем более, когда дело авиаторов было в 1953 закрыто, а все его фигуранты восстановили свое честное имя. И чего бы бояться Маслову? Вообще ничего. Кроме того, что сам Абакумов, который с 1946 года трудился министром государственной безопасности, в 1951 получил обвинение в государственной измене и был арестован.
Люди, приближенные к Абакумову, пострадали вместе с ним. Попав под пристальное внимание карающей машины. В том числе и Ершов Виктор Николаевич, который помог Маслову решить вопрос с супругой. Вот такая ирония судьбы. Вроде помог, а получилось, что навредил. Потому как теперь уж точно ни одной душе нельзя было признаваться, что Лев Иванович, хоть и косвенно, имел какие-то дела с предателями.
Поэтому, как скрывали они с Анной Степановной этот факт, так и продолжали скрывать.
Ершов остался жив. В отличие от своего руководителя. И кстати, в воспоминаниях Максима Сергеевича человек этот вызывал у него глубокое уважение и положительные эмоции. Виктор Николаевич воевал. Трудился среди действующих сотрудников "СМЕРШа". То, что контрразведка сделала очень многое для Победы, сомневаться точно не приходилось. Опять же, в силу необходимости Максим Сергеевич видел много документов и записей, которые немного приоткрыли ему огромный вклад, сделанный "СМЕРШем" в нелегкой борьбе с врагом. Средняя жизни сотрудников контрразведки измерялась в три месяца. Потом либо ранение, несовместимое с дальнейшей работой, либо смерть. Виктор Николаевич был одним из немногих, кто остался и жив, и цел.
После ареста Абакумова, он тоже был арестован. Однако, его отпустили. Почему? Вот тут начинается самое интересное. То, чему Максим Сергеевич посвятил чертову кучу лет.
Мало кто знал, а точнее, никто, что Виктор Николаевич готовил нелегалов. Шпионов, которые действуют в соответствии со специально разработанной для них до мельчайших деталей легендой, фактически проживая биографию другого человека. Они находится за рубежом с документами лиц, которых либо вообще не существовало, либо они уже отправился в мир иной. Прикрытие, то есть род деятельности, у нелегала может быть самый неожиданный, но сам он не связан с официальными представительствами своей страны и никогда не посещает их, чтобы не расшифровать себя перед местными спецслужбами. И если что-то пойдет не так, страна никогда не признает официально факт его существования.
Узнав об аресте нелегала, посольство родной страны не может ему помочь, разве только через надёжного посредника нанять толкового адвоката. В случае осуждения за шпионаж, а сроки за этот вид преступления самые длительные, нелегалу остаётся лишь уповать на то, что ему смогут организовать побег, или обменяют на провалившегося коллегу-разведчика из противоборствующей спецслужбы.
И вот подготовкой таких сотрудников занимался Виктор Николаевич. Одной конкретной группой. При том, что данная сфера относилась к работе внешней разведки, поручили группу именно Ершову. Логика была такой. Если он лучше, чем кто-либо , знает, как найти чужого разведчика, то именно ему удастся создать тех, кого найти точно никто не сможет. Среди расследовавших дело авиаторов, он вообще оказался чисто случайно и был там краями.
В общем, по факту, Ершов выторговал свою свободу. Добиться от него конкретных сведений не смогли, но ликвидировать столь ценный источник информации не решились. Слишком важная эта информация. Поэтому отпустили, но под зорким присмотром. Я так думаю. И Максим Сергеевич так думал. И товарищ полковник из моих видений тоже. Потому как, по стечению обстоятельств, об этой группе нелегалов знал только он. Имя, легенда, место нахождения. Данная информация имелась только в голове Виктора Николаевича.
Когда его выпустили, он благополучно вернулся домой, начал вести образ жизни честного пенсионера и никуда не лез. Тем более, еще в 1947 году у него родилась внучка, в которой он души не чаял. С родителями девочки произошла досадная неприятность. Они погибли. И на момент всех этих событий, ребёнку исполнилось только четыре года. Родни никакой. Один дед. Максим Сергеевич вместе с полковником были уверены, потому Ершов и торговался. В любой другой ситуации, скорее всего, он бы пошел до конца. Но тут не мог. Честь офицера это круто, но единственная внучка, у которой не осталось никого кроме деда... Выбор очевиден.
И все было опять же неплохо. Затихло. Но спустя тринадцать лет, опять всколыхнулось. Очень неожиданно Виктор Николаевич был найден в своей квартире безвозвратно мертвым. А внучка, которой на тот момент исполнилось почти восемнадцать, пропала. Как сквозь воду канула.
Смерть Ершова выглядела естественной.
