Сергей Щипанов - По ту сторону
Мы из окна могли видеть верхушки мачт судов, отшвартовавшихся в бассейне Ваубан. На некоторых горделиво реяли разноцветные полотнища флагов, другие торчали голыми флагштоками, как сухие верхушки елей. Свежий морской ветер налетал порывами на дома, громыхал ставнями.
– Море стучится в наш дом, – как-то раз пошутил Роберт. – Напоминает мне, что пора искать место капитана.
– Милый, ты ещё не совсем поправился, – ответила я, стараясь охладить пыл моряка, рвущегося в привычную стихию.
– Ну, Джонни! Если я стану сидеть сиднем, то вообще никогда не поправлюсь. Мне душно на суше, грудь требует просоленного воздуха.
– Открой окно, и дыши, сколько хочешь.
Роберт расхохотался:
– Ах, плутовка! У тебя на всё найдётся ответ.
Он отошёл от окна, сквозь которое смотрел на корабельные мачты, обнял меня, стал тискать:
– Ай, да жёнушка мне досталась – умница, красавица…
Его руки шарили, отыскивая застёжки платья.
– Милый, сейчас не время, – робко пыталась протестовать я.
Куда там! По мере того, как силы стали возвращаться в его тело, Роберт становился всё более необузданным, жадным до любовных ласк. Не скажу, что была против, но… В общем, иногда и мне требовался отдых.
Через час, когда мы поднялись с кровати со смятой, наполовину сползшей на пол простыней, Роберт, надевая сапоги, продолжил начатый разговор:
– Мне очень хорошо с тобой, милая, но если я не стану зарабатывать, нам скоро нечего будет есть. И ты знаешь, что кроме как водить корабли, я ничего не умею.
– Ты хочешь поступить на французский корабль? – спросила я, влезая в платье.
– Необязательно. В моем положении выбирать не приходится.
Однако оказалось, что найти место капитана совсем не просто.
– Чёртовы лягушатники! – бранился Роберт, разочарованный бесплодными поисками. – Сухопутный народ. Ты представляешь, Джонни, у них, похоже, совсем нет нормальных кораблей. Только скорлупки, где каждый сам себе капитан. Ходят за треской, а я в ловле рыбы не смыслю ни черта.
Я утешала, как могла, мол, всё образуется. Положение наше, между тем, было не ахти, и это ещё мягко сказано. Деньги, полученные за ожерелье, скоро закончатся, и что тогда? Я могла бы попробовать заработать, ну, хотя бы, акушеркой, только Роберту может не понравиться. Пресловутый мужской шовинизм: муж – глава семьи, добытчик, кормилец, жена – домохозяйка, её место за пяльцами или у плиты. Об эмансипации женщин заговорят не раньше, чем лет так через триста.
2
За завтраком, поданным нам хозяйкой, я учуяла знакомый запах корицы. Но, окинув взглядом помещение, не смогла определить, что же так пахло. Как и любая пряность, корица здесь – большая редкость.
Вспомнился вдруг почти позабытый запах и вкус шоколада. И кофе.
Я сглотнула слюну. Ужас как соскучилась по ароматному кофе. А ещё больше – по любимому горькому шоколаду «Toscano Black». Впрочем, я бы безумно обрадовалась и нашей «Алёнке».
Мысли вдруг приняли новое направление.
– Роберт?
– Что милая?
– Я подумала: что если нам продавать шоколад?
– Ты слышала про шоколад? Неужели в Московии о нём знают? У нас в Англии, верно, никто и не слыхивал об этом удивительном напитке. Мне же довелось пить горячий шоколад, будучи на Эспаньоле. Его готовят индейцы из какого-то местного растения. Они кладут туда жгучий красный перец…
– О нет! Там, где я жила, делают шоколад с сахаром, орехами, сливками. Замечательно вкусно!
– Чудеса! А испанцы, я слышал, так оберегают секрет приготовления шоколада, что тому, кто его выдаст, отрубают голову. И уже якобы казнили с десяток людей – и тех, кто сообщил рецепт чужаку, и чужаков, которым сообщили. Как же русичи смогли выведать тайну?
– Вот уж не знаю как, но мне лично известен рецепт шоколада. В общих чертах, конечно. Нужны бобы какао…
– Джонни, тише, прошу тебя! – Роберт беспокойно оглянулся. – Не хватает ещё, чтобы какие-нибудь испанские соглядатаи услышали. Пойми, дело нешуточное. Испанцы всюду имеют шпионов, выискивая «врагов католической церкви и короны».
– Дьявол и Преисподняя! – выругалась я, подражая «морским волкам», от которых в своё время нахваталась крепких словечек. – Думала открыть тут заведение, продавать горячий шоколад. Можно договориться с купцами о поставке какао…
Роберт отмахнулся.
– Забудь. Даже если испанцы нас не тронут, мы не сможем торговать, потому как в Гавре не найдётся покупателей на такой дорогой товар. В Париже, куда ни шло, а тут…
Он прав, чёрт возьми. В столице двор, куча вельмож и просто «толстых кошельков», здесь же простые трудяги. Станут они по кафе шляться, да безумные деньги платить за незнакомый напиток, как же!
– Не возвращаться же в Париж… Ладно, с шоколадом понятно, а если продавать кофе?
– А что это такое?
– Милый, ты не знаешь, что такое кофе? Хотя верно, в Англии он не прижился ещё. На Востоке этот напиток очень любят. Кажется, кофейные зерна привозят из Северной Африки.
– Ты говоришь о том чёрном и горьком пойле, что употребляют последователи Магомеда? Мне довелось попробовать его в Венеции. Ужасная дрянь.
Я расхохоталась:
– К кофе нужно привыкнуть, тогда его вкус не будет казаться ужасным. Если бы ты добавил в него сахар, уверяю – тебе бы понравилось.
– Возможно. Но знаешь, Джонни, в Гавре и этот напиток вряд ли станет пользоваться спросом. Французы предпочитают вино – вот что они любят и ценят, а всё остальное… Парижские богачи, возможно, заинтересовались бы.
Да, и кофе, пожалуй, не вариант. Гавр – не Париж. Это уж точно.
3
Как-то раз к нам подошла хозяйка.
– Извините, сударь, – сказала она по-французски, обращаясь к моему мужу. Роберт потом мне перевёл. – Хочу вас предупредить: сюда заходили двое мужчин, интересовались вероисповеданием вашим и мадам. Они приказали мне держать язык за зубами, и посулили денег, если стану шпионить за вами. А я сударь, сама из гугенотской семьи, хотя вынуждена была принять католичество.
Черт бы побрал всех этих борцов за веру, разных «псов господних» и тому подобную сволочь! Готовы сжечь человека на костре только за то, что тот читает молитву на родном языке, а не на латыни. Хорошо хоть иногда и тут попадаются адекватные люди.
Хозяйка, сравнительно молодая женщина, вдовствовала: муж её скончался от болезни полгода назад. Скромная и очень опрятная, мадам Женэ одна вела хозяйство. И неплохо справлялась. Нам с Робертом она, похоже, симпатизировала.
Когда мы остались вдвоём, Роберт разразился проклятиями, заявил, что хватит с него Франции:
– Мы наймём лодку и переплывём Канал.
Я ужаснулась: ехать сейчас в Англию – безумие!
– Милый, что ты такое говоришь! В Англию сейчас никак нельзя, там чума.
– Чума в Лондоне, а мы высадимся на западном побережье.
– Роберт, дорогой, прошу тебя, оставь эту затею. Ты сам прекрасно знаешь, чума доберётся и туда… О боже! Мне страшно подумать об этом.
– Ты считаешь, Джонни, что лучше здесь дожидаться, когда проклятые «псы господни», чтоб им гореть в аду, схватят нас, как еретиков, станут пытать и поволокут на костёр?
– Нет, милый! Давай уедем, но только не в Англию. В Брюссель.
Сама не знаю, почему именно в будущую столицу Бельгии мне приспичило ехать.
– В Брюссель?! Не ведаешь, что говоришь, дорогая! Спасаясь от волков, укрыться в клетке со львами – вот что такое ехать нам в Брюссель. Там сидит испанский наместник Фарнезе, палач и гонитель протестантов. Его предшественником был Альварес де Толедо, кстати, близкий родственник Кристобаля де Толедо. Помнишь того надутого индюка-испанца, что хотел арестовать тебя на «Святом Эдмунде»? Его родич Альварес, герцог Альба, душегуб был, каких поискать. Говорили, в его правление Брюссель обезлюдел: иных казнили, другие бежали из города.
Ну, что ты скажешь! Кругом религиозные распри. А ведь и те и другие хороши – что католики, что протестанты. Глотки друг другу готовы перерезать.
Чума на оба ваши дома!
Хоть и негоже супруге протестанта иметь такие мысли, но уж больно злость во мне закипала, когда распри между приверженцами папы римского и адептами Реформации становились поперёк дороги.
Роберт, между тем, продолжил:
– Протестанты и купцы-евреи, которым тоже попортила крови «святая инквизиция», бежали из Брюсселя в Амстердам. Мне приходилось бывать в этом городе, и должен сказать, милая, понравилось.
– Вот и замечательно! – воскликнула я. – Давай уедем в Амстердам. Завтра же.
Сказано – сделано. На другой день мы уже плыли морем в «страну тюльпанов» Голландию.
VIII. «Псы Господни»
1
По прибытии в Амстердам Роберт, наконец, сумел найти место капитана на голландском купеческом судне, возящем грузы в Гданьск, Мемель, Региомонтум.
Я ужасно обрадовалась тому, что мой капитан станет водить судно не столь далеко, не к берегам Африки или Америки, а по хорошо знакомому мне Балтийскому морю.
