Евгений Щепетнов - Инь-ян
Пошел к лежащему на полу телохранителю, мечом которого убил трактирщика, подтащил тело к столу, вложил меч ему в руки. Достал из-за пояса парня кинжал, прошел к трактирщику – испачкав кинжал в крови, вложил его в руку хозяину заведения.
Пусть потом гадают, что здесь случилось.
Таким же образом переместил второго телохранителя, оставив его рядом со стрелками, и вложил в руку испачканный кровью меч, который тот не успел даже вытащить из ножен.
Позаботился и о стрелках – теперь все лежали с оружием в руках, и при достаточной доле фантазии можно было представить, что обитатели комнаты перебили друг друга.
Конечно, серьезного расследования версия не выдержит, но кто здесь будет разбираться так, как это делается на Земле? Кто будет проводить экспертизы? Снимать отпечатки пальцев? Исследовать раневые каналы на предмет определения оружия, нанесшего рану? И свидетелей нет… кроме него самого, Сергея.
Подойдя к запертой на засов двери, приложил ухо, прислушался – за толстой дверью железного дерева какое-то шуршание, голоса, потом раздался осторожный стук – видимо, услышали шум и решили проверить, что здесь происходит. Охранников и вышибал в зале было более чем достаточно, и проскочить мимо них незаметно не представлялось возможным.
Досадливо поморщился – путь на лестницу закрыт, и нужно попробовать выбраться по-другому. Обошел всю комнату – другого выхода нет. Окошко под потолком такое маленькое, что выбраться через него может только карлик.
Влез на стол, посмотрел в окно – луна освещала крышу первого этажа, дальше виднелись темные строения – конюшня и складские помещения. Если выбраться – можно пройти по крыше и спрыгнуть в переулок. Вот только бы выбраться через окно… нет, такое узкое, такое маленькое – с его габаритами не пролезешь.
Сплюнул в досаде и тут же опомнился – какие, на фиг, габариты? Его габариты теперь совсем другие! Разум, привыкший определять размеры по прежнему Сергееву телу, сыграл с ним злую шутку!
Снова примерился – голова проходит, плечо проходит – он теперь чуть крупнее подростка. Если напрячься, выдохнуть… обдерет бока, но зато выберется… возможно.
Спрыгнул на пол. В дверь уже били чем-то тяжелым, видимо, пытались расколоть ее топором. Дверь, сделанная из крепчайших материалов именно для таких вот случаев, с успехом отражала атаки супостатов, и это обстоятельство давало время на побег. Сколько было этого времени – определить нельзя, и Сергей заметался по комнате. Мало выбраться, нужно прикрыть каким-нибудь тряпьем великолепное платье, заляпанное засыхающей кровью. Уберечь его не было никакой возможности – фонтанирующая из артерии кровь брызгала с такой силой, что вся комната в рост человека была залита красной, терпко пахнущей жидкостью.
С облегчением увидел на вешалке возле входа длинный плащ с капюшоном, пригодный и для того, чтобы укрыться от дождя, и чтобы скрыть убийцу пятерых человек. Одеяние напоминало плащи средневековых монахов. Впрочем, такие плащи использовались во все времена и не только монахами – дождевик как дождевик.
Схватил его, подхватил тяжелый мешок с деньгами, и снова к окну. Встал на стол, завернул деньги в плащ и выкинул его через открытое настежь окошко. Сверток глухо грохнул о черепичную крышу. Прислушался – на улице было так же тихо, в отличие от двери, стонущей под тяжелыми ударами.
Примерился, просунул в окно правую руку, голову, разрывая тонкую ткань платья, просунул в окошко второе плечо. Выдохнул, перенес через оконный проем грудь, вечно мешающую и болезненно реагирующую на любое насилие, потом занялся бедрами, не желающими пролезать в узкое отверстие, – застрял в оконном проеме, как пробка.
Мгновенно накатила паника – а вдруг не пролезет? Дернулся, порвал платье, оторвал кусок подола, зацепившегося за оконный крючок, перевалился вниз, повиснув на одной руке. Сдернул повисший на окне кусок ткани и, зажав его в руке, мягко, как кошка, приземлился на крышу здания. Подхватил сверток, осторожно подошел к краю, глядя на то, что происходит внизу, на улице.
А там ничего не происходило. Тихо, мирно, освещенная луной мостовая, лужица, поблескивающая возле одинокого дерева, стоящего на противоположной стороне переулка, – вечером немного моросило, начинался сезон дождей, так что мостовая не успела просохнуть.
Сергей прошел подальше, прицелился, сел на край крыши, повис на руках, спрыгнул вниз, больно ударившись пятками в булыжную мостовую. Выругался, зашипел сквозь зубы, как очковая кобра, развернул плащ и быстро накинул на себя, скрывшись в тени здания.
Подобрав кошель с деньгами, оглянулся по сторонам и, найдя нужное место, положил мешок под дерево, аккуратно присыпав землей и упавшей листвой. Запахнул плащ и быстро пошел туда, где тускло светил фонарь, освещающий вывеску над входом.
Его люди так и сидели на месте, искоса обеспокоенно поглядывая на лестницу, по которой поднялась командирша. Они тихо переговаривались между собой, наклонясь голова к голове, и, похоже, были сильно обеспокоены суетой охраны заведения, явно связав ее с исчезновением Серг.
Сергей прошел к их столу, низко наклонив голову и закрыв ее капюшоном. Никто на него не смотрел. Все посетители заведения были заняты своими делами и находились в различной степени подпития – от средней до тяжелой, когда человека можно выносить, как бревно, и он не почувствует ничего до самого утра.
Вино здесь было довольно крепким. Сергей подозревал, что его крепили спиртом – слишком уж отвратительным был вкус здешнего пойла, валившего посетителей с третьей кружки просто наповал.
Охранники с неодобрением воззрились на незнакомца в плаще, нагло водрузившего свой зад на место командирши, но не успел Хан сказать хоть слово, тут же услышал:
– Парни, это я! Быстро идем за мной, скорее! Сейчас здесь будет горячо!
Дверь в кабинет трактирщика так и не сдалась – когда проходили мимо лестницы, ведущей наверх, Сергей с удовлетворением услышал удары топора, прорубающегося сквозь дверную обшивку.
Хан и его товарищи шли за предводительницей молча, не задавая вопросы, и скоро все оказались на улице, под мелким ночным дождиком, дробно застучавшим по плотной ткани трофейного плаща.
– Стойте здесь, я сейчас! – Сергей метнулся в переулок, нашел спрятанный мешок с деньгами, вернулся и, подойдя к соратникам, сделал жест рукой: – За мной! Быстрее! Ничего не спрашивайте, просто шагайте как можно быстрее – если хотите жить, конечно!
Охранники не заставили себя упрашивать, и через несколько секунд вся команда неслась по улице в сторону порта так, будто их преследовали демоны ночи.
Только минут через пятнадцать Сергей сбавил шаг, убедившись, что их никто не преследует. И тогда Хан задал вопрос:
– Как все прошло? Поправь меня, если я ошибаюсь – с твоей придумкой вышло полное дерьмо?
– Именно так, – устало бросил Сергей, опасливо оглянувшись через плечо. – Трактирщик и его люди мертвы. Мне пришлось их убрать – этот гад и его подручные хотели меня изнасиловать. Он мне не поверил. Пришлось убрать всех.
– Это плохо! – присвистнул Хан. – Как бы дополнительных проблем не было. Вдруг узнают, кто ты и от кого пришла?
– Ну а что было делать? – угрюмо хмыкнул Сергей. – Подставлять свой зад? Я сделала все, чтобы подумали, будто эти скоты перебили друг друга. В лицо меня пока что мало кто знает. Дверь в комнату закрыта – я выбралась через окно.
– Тебя точно заметили в трактире, – помотал головой Хан, – ты слишком привлекательна, чтобы тебя не заметили. Да и меня все знают. И Реса. То есть какая-то девица сидела с нами, потом пошла к трактирщику, заперлась с ним в кабинете, каким-то чудом исчезла, а в комнате все мертвы. Что сделают в первую очередь? Найдут меня и будут спрашивать, куда подевалась девица, кто такая и не знаю ли что-нибудь об убийстве трактирщика. И что мне отвечать?
– Ответишь, что познакомился со шлюхой, взял ее с собой в трактир. Куда она потом делась – не знаешь. И об убийстве трактирщика тоже ничего не знаешь.
– Ты думаешь, они такие идиоты? Думаешь, никто не знает, что у нас в командирах молодая девица, очень похожая на ту, что исчезла за дверью кабинета? Тогда ты слишком плохого мнения о способностях стражи сводить концы с концами. Там есть вполне разумные сыщики, и если их хорошенько подмазать, землю будут рыть, разыскивая убийцу. Жди, когда придут к Пиголю в дом. То, что они придут, – уверен. У Жара Курна достаточно друзей, чтобы они захотели узнать правду. А еще – два сына, старший из которых такой же козел, как и его папаша, – злобная, мстительная скотина. Он точно будет разыскивать убийцу. Но не из-за того, что возмущен убийством отца и сильно по нему убивается. Сынок этот – мерзкий гад и будет только рад перешедшему в его руки наследству. Однако ему нужно будет показать свою силу, чтобы занять место папаши в шайке. Поговаривают, что Курны балуются грабежом посетителей. Доказать никто не может, но случаев, когда грабили вышедших из трактира посетителей, более чем достаточно.
