Ганфайтер - Игорь Александрович Шенгальц
— Прекрасный выстрел, сэр! — похвалил меня Сэм. — На ежегодном городском конкурсе стрелков вам не было бы равных.
— А какой там главный приз?
— Дюжина бутылок «Колотушки».
Дьявольский напиток был истинным мерилом ценности, и кто я такой, чтобы спорить с устоявшимися порядками.
— Обязательно поучаствую, — пообещал я.
После гибели птицы, остальная стая решила не искушать судьбу, и улетела прочь. Все-таки зачатки разума у пернатых имелись, я давно это подозревал. Если вернутся, еще чуть прорежу их число. Глядишь, мой снайперский навык вновь повысится.
Мы пришпорили лошадей, стремясь догнать Винсента и его людей, успевших изрядно отъехать вперед.
Там, на самом горизонте, появилась пока что едва различимая туманная полоса, которая по мере нашего движения, становилась все масштабнее и величественнее, но при одном лишь взгляде на нее в душе всплывали самые неприятные эмоции. Хотелось отвести взор в сторону, и в то же время меня словно бы тянуло туда.
— Вот она, граница Серых территорий, — сообщил Бэнкси, с тревогой глядя вдаль. — Двенадцатый квадрат. Через пару часов будем на месте.
Чем ближе мы продвигались в сторону границы, тем больше я нервничал. Не знаю, откуда пришло это чувство, и это бы не страх, а скорее подсознательное ощущение, что я подобное когда-то уже видел, вот только вспомнить не мог. Граница давила на меня, в висках стучало, но было одно средство… я вытащил из седельной сумки бутылку «Колотушки» и сделал изрядный глоток.
Внезапно отпустило. Я вновь почувствовал себя нормально.
— Парни, хлебните по чуть-чуть! — я передал бутылку Сэму, тот отпил и отдал ее Бэнкси.
— Чудесно! — прокомментировал Мур, возвращая мне бутыль. — Как рукой сняло! Все же я вложусь в производство этой хрени, оно того стоит…
Уж не знаю, какие именно нейронные связи зацепила «Колотушка», но до границы мы добрались без проблем. А вот парням Винсента пришлось куда хуже. Я видел, что наша скорость постепенно снижается, и то один, то другой из его людей сжимали виски, словно от приступов боли.
Я предложил было напиток в качестве лекарства, но Винсент отказался.
— Скоро все пройдет само собой, шериф. Так всегда, когда приближаешься к границе.
Настаивать я не стал, люди взрослые, сами знают, как им лучше.
Чем ближе к темной стене, высотой до самых небес, мы подъезжали, тем меньше живности вокруг я замечал. Ни о каких стадах, вольно пасущихся на лугах, речи уже не шло. Более того, исчезло даже вечное стрекотание насекомых, не было пчел, переносящих пыльцу, и ни одной птицы в небе с того самого момента, как мерзкая стая черных улетела прочь.
— Дурной знак, не к добру, — Мур тоже подметил перемены и неодобрительно покачал головой.
— Ты бывал прежде на территориях? — полюбопытствовал я.
— Однажды довелось… рассказывать не будут, сами все увидите. Скажу лишь, что предпочитаю больше туда не соваться.
— Но ты не отказался поехать сейчас?
— Это же работа, сэр, — пожал рыжий плечами, — мне за нее хорошо платят. А я привык делать свое дело со всей ответственностью.
Я еще раз подумал о том, что прежний шериф совершенно не знал своих людей. Он мог наворотить с ними столько всего… но предпочел бежать от проблем. Впрочем, не мне судить.
Желтая нить упиралась прямиком в темную стену, а что там дальше, определить я не мог. Нить словно бы растворялась в барьере, заканчиваясь на нем. Но хотя бы было понятно, что прибыли мы куда надо.
Мы остановились в десяти шагах от темной завесы, и Винсент сделал всем знак спешиться.
— Сквозь барьер лошадей лучше вести шагом, — пояснил он, — пугаются…
«Поздравляем! Навык „Картография“ повышен. Навык „Восприятие“ повышен. Навык „Защиты от ментального воздействия повышен“. Так держать!».
Я смахнул уведомления в сторону, сейчас не до них. Спрыгнув на землю, я взял лошадь под узды и погладил ее морду, успокаивая. Животное фыркало, косило глазом на завесу, но в целом, вырываться не пыталась.
Мы привязали наших лошадей одну за другой, и Сэм, намеревавшийся идти замыкающим, взял поводья в свои руки.
Убедившись, что все готовы, я махнул рукой:
— Двинули!..
Если сначала я предполагал, что завеса — это лишь густой туман, то прикоснувшись к ней рукой, понял, что ошибался. Она была материальна, как вода, только плотнее и гуще. Я сделал шаг, погружаясь в этот тягучий кисель, липкий, норовивший залезть в уши, рот, лишить тебя всяческой ориентации в пространстве, заставить запаниковать.
Бэнкси положил мне руку на плечо, а ему на плечо положил руку Сэм, следом одна за другой трусили лошади. Так мы и пошли вереницей, продираясь шаг за шагом сквозь завесу. Где-то справа таким же методом двигались Винсент и его люди, но я не видел дальше, чем на пару шагов, да и то все вокруг казалось полуразмытым, карикатурным, неестественным. Неужели, вся Серая территория такая? В таком случае, далеко мы не уйдем.
Все это время подсознательно я старался даже не дышать, опасаясь того, что именно могу тут вдохнуть в свои легкие. Захлебнусь этим странным воздухом или нет? Лучше не рисковать. Сколько еще осталось?
Все мои навыки в этот момент словно уснули, желтая нить погасла, сообщения больше не высвечивались перед глазами. Впервые за все время, я оказался предоставлен сам себе.
Через минуту я почувствовал нехватку кислорода, но сделать вдох так и не решился, и рванул было вперед, но Мур крепко схватил меня за плечо и удержал. Мысли чуть успокоились, еще некоторое время я выдержу без дыхания, главное не паниковать и не совершать резких движений, расходуя запас сил.
Или все же попробовать вдохнуть? Ведь я далеко не первый, кто пересекает границу Серых территорий, и будь этим воздухом невозможно дышать, никто и не рискнул бы пройти дальше, вглубь новых земель.
В висках вновь застучало, я держался из последних сил, чувствуя, что хватит меня не надолго.
И тут в один момент все кончилось. Словно лопнула мембрана, и мы прорвались сквозь границу.
В лицо тут же ударил ледяной ветер с мелкой снежной крошкой, небо над головой было низкое, свинцовое. Из бесконечного жаркого лета мы попали в морозную стужу. Вокруг, насколько хватало взора, лежал снег и громоздились ледяные торосы.
— В подобных местах всегда так, — зябко поежившись, сказал Сэм, доставая из седельной сумки куртку. — Твари любят холод. А ведь были
