Принц мародеров - Артемис Мантикор
Когда-то давно и это место было обитаемо. Множество домов, даже какая-то видимость садов или заброшенных полей. Возможно, когда-то в давние времена выращивалась пища прямо внутри стен города. Тогда горожане Доминиона наверняка не питались одними только безвкусными склизкими грибами.
И кстати, было это не так и давно. Рин попыталась взглянуть на местность вокруг глазами ворона, искавшего подвох в чем угодно. Руины были такими же старыми, но вот поверх них был более новый слой самопальных пристроек, напоминавших окраину Хвостатого рынка.
С трудом волоча ноги от усталости, архонка забралась первую же такую лачугу, чтобы хоть на время перевести дух в спокойствии. Не думая об опасностях и выживании.
Сейчас вокруг покойно и тихо, но открытая местность и яркий свет делали ее хорошо заметной издали.
Внутренность дома была очень скромной. Одна большая комната, служившая хозяину сразу всем, и состояние ее было ужасно. Следы зубов, когтей, проломы в стенах, рухлядь и дрова из остатков мебели, подпалины, следы крови и куски засохшей и обвалившейся краски.
Архонка была напряжена до предела и ударила звонкой пружиной, как только в углу зрения появился темный силуэт с пылавшими потусторонним светом глазами.
Тум.
Трисп оказался в руках и выстрелил сразу же, но нервы сделали свое дело и трезубец ушел мимо цели.
— Бе-ре-ре-ре-ре, — проблеяло создание, напоминавшее крупного козла с четырьмя ветвистыми рогами.
Напуганное мелькнувшей молнией, животное выбежало прочь через наполовину отсутствующую стену дома, оставляя за собой след из пожеванных листов пергамента.
Не смотря на недавний божественный статус, Рин не была брезгливой. Более того, такие простые занятия, как уборка или наведение порядка, приносили ей душевный покой. В конце концов, чистота — это в любом случае правильно. Добрый поступок, в котором точно можно не сомневаться и который однозначно полезен другим. Но больше всего ей самой для душевного равновесия.
Любопытству не пришлось бороться за власть над архонкой, и та сама нагнулась, приподнимая покрытый вязкой прозрачной слюной лист.
…Семнадцатый день после того, как в над дом пришли похищавшие имя. Ни огонь, ни меч, ни молния не вредили их телам. Никакая стихийная магия не могла устрашить их, и даже иномирный ужас, противный всему живому, пасовал перед тварями отвергшими великого Отца.
За последний цикл из окраинных домов сгинул весь народ в тот туман, что день за днем бездну покидал…
…С плачем и стоном земли они приходят в полной тиши, чтобы сделать из нас свои бледные копии. Их безликие головы находят меня в кошмарах, как бы я не старался от них бежать. Мне так страшно, как никогда прежде. Боги, как же мне страшно…
…В глубь живых земель, — продолжила девушка читать со следующего подобранного ею листа, но дальше текст становился бессвязным и практически нечитаемым, а смысл написанного начинал теряться. — Я все видел сам, как опустели наши сны. Раньше я этого не знал. Теперь — знаю.
…Мир менялся за часы. Я слышал зов, что сеял страх. Теперь я вижу новый знак — я вижу их в чужих умах…
…Я опять терял свой ум. В голову мою явился странный и недобрый шум. Я уверен что в нем зов, и он ведет меня к истине. Ты слышишь где идет гроза? Беззвучный шум идет отсюда.
Перед архонкой лежало пятно ткани. Одежда, хозяин которой будто бы испарился, ползком пытаясь выбраться наружу через крупный пролом в нижней части стены.
Архонка нагнулась и подняла последний лист, который еще не успел испортить четырехрогий козёл. Почерк на нем был совсем неразборчивым, да и похоже, без вмешательства копытного был сильно испорчен.
…Они будут рады. Я хороший. Я новый. Я подарю им свой страх…
…◖●◗
Последний лист ничего не прояснял. Напротив, говорил о том, что автор, похоже, был безумен. Но как и все предыдущие листы, Рин, повинуясь интуиции, бережно спрятала под слово силы. Возможно ее насторожило словосочетание «похищавшие имя», говорившее о реально существовавших чудовищах, а возможно — странный знак в самом конце на последнем листе. Круг и два больших полукруга, зеркально по бокам от него. Символ тоже показался ей знакомым, хотя более точных предположений, откуда, у нее не находилось.
У входа Рин ждало существо. Совсем другое — похожее на большое темное облачко с растрепанной копной волос и желтоватыми рогами, на которых кто-то высек рунические узоры.
Лишенные зрачков глаза внимательно осмотрели архонку, а большой черный нос принялся с шумом втягивать воздух.
Сущность походила на быка, или скорее на яка.
Девушка зачем-то вновь призвала молитву аспекта и вселила в животное немного радости. Зверь фыркнул, но шагнул еще ближе, давая себя погладить.
Темные бока существа напоминали старый шерстяной ковер. Припомнив кое-что из бесполезных магических умений, полученных в библиотеке Харо, девушка щелчком пальца заставила часть грязи с тела зверя обвалиться.
Существо помотало головой и лизнуло девушку влажным розовым языком. Таким обычным на фоне клубящейся мраком шерсти или светящихся лишенных зрачков глаз, или рунических рогов…
Рин не знала, было это свойством ее силы, или просто животные чувствовали ее внутренний свет, но изначально не склонные к агрессии живые существа часто проявляли к ней дружелюбие.
Внезапно шею охватил ледяной озноб, словно нечто тонкое пыталось ее задушить смертельными тисками холода. Архонка захотела вскрикнуть, но из горла вырвался только сдавленный хрип.
Куда более понятливой к знакам судьбы оказалась зверушка. Громадный як сорвался с места, словно крохотная пугливая лань, и в ужасе помчался прочь, поднимая за собой клубы пыли и рыжеватых листьев подсохшей травы у лачуги.
Только после этого Рин догадалась, что причиной магического холода является ее новый амулет, дававший силу чувствовать опасность. Архонка взялась рукой за артефакт. Цепь из волчьей стали и впрямь была налита арктической стужей.
Стоило девушке осознать наличие угрозы, как холод начал стихать. Но Рин не двигалась с места, вжавшись в стену остатков лачуги. Что полагается делать в таких ситуациях? Враг есть, но его нет. Откуда ждать угрозу? Сверху? Снизу? В противоположном направлении тому, куда побежал як? Разумно было бы устремиться следом за ним — умное животное наверняка знает, что делает. Но это означало выйти
