Столичный доктор. Том VII (СИ) - Вязовский Алексей
— Знаю я вас, вон, Жиган выкупит все экземпляры, и конец.
— Поступим тоньше. Разместим в газете брачных объявлений сообщение, что молодой миллионер желает познакомиться с девушкой, похожей на героиню «Десяти негритят». Увидишь, к вечеру книготорговцы потребуют срочно допечатать тираж.
Агнесс рассмеялась, а Жиган, поняв, что дальнейшую дискуссию лучше вести с Тройером, ушел, попрощавшись.
* * *Я даже не сомневался, что на вокзале в Харбине меня будет встречать Алексеев. Чтобы адмирал и не позлорадствовал? Быть такого не может. Наверное, специально посадил человека, который отслеживал поезд. Так что инкогнито моё кончилось быстро. Но все было обставлено культурно, без ругани и картелей.
— Князь⁈ Счастлив вас видеть!
Стоило мне только выйти из вагона, как я увидел на перроне свиту Евгения Ивановича. Тот, улыбаясь, двинулся мне навстречу.
— А я тут, понимаете ли, встречаю поезд статс-секретаря Безобразова! Вот как совпало, представляете? Александр Михайлович изволит приехать к нам с инспекцией. Поручена лично Его Величеством!
Алексеев аж палец вверх поднял, демонстрируя мне верноподданические чувства. Ну, и подчеркивая, что с Безобразовым он на короткой ноге, в отличие от меня.
— Что же… Передавайте ему мои наилучшие пожелания. Инспекция, особенно тыловых служб, совсем не помешает. Работают ужасно, всего не хватает. И половина этого разворована.
Я уже собрался свалить, но адмирал не отставал:
— А что насчет передачи дел?
— Вы-то не удосужились — я резко развернулся, стиснул зубы. Ну сколько это пытка будет продолжаться⁈
— Господа!
Из вагона, воспользовавшись помощью Тройера, спустилась Агнесс. Жена, несмотря на легкую метель, надела шляпку со страусиным пером, подвела глазки, накрасила губки.
— Ваше сиятельство! — Алексеев тут же смягчился, припал к ручке. — Рад вас видеть! Говорят, что вы помогали в морском госпитале? Вот он, господа, истинный пример служения отечеству!
Адмирал повернулся к свите, те закивали, словно китайские болванчики. А я, стало быть, не истинный пример?
Хотел опять сказать что-то резкое, но тут на второй путь, дав гудок, начал прибывать поезд. А вот и Безобразов приехал. Теперь точно пора валить. С этим все может вполне дойти до дуэли. Быстро он, кстати, примчался. Если считать, то выехал даже до смерти Сергея Александровича. Это что же, топить меня прибыл? Ну, как говорится, флаг ему в руки. Пусть только сунется.
Воспользовавшись тем, что Алексеев и Ко отвлеклись, я подхватил Агнесс под локоток, увлек к вокзалу. Тройер и Жиган остались руководить носильщиками, которые уже выгружали наш багаж.
— Почему мы так быстро ушли? — удивилась уже в буфете супруга. — Как-то не очень вежливо получилось.
Тут было шумно — все помещение заполняли офицеры. Они сидели компаниями за столами, толпились возле барной стойки. И разумеется, пили. Хлопали пробки от шампанского, половые носились по всему залу.
— Потому, что Алексеев нам совсем не друг. И ничего хорошего ни от него, ни от Безобразова ждать не приходится.
— Евгений Александрович! — из угла нам помахали рукой. Я пригляделся и ахнул. Владимир Алексеевич Гиляровский. Мой старый попутчик из Норд-экспресса. Собственной персоной. А рядом с ним двое в штатском. Один усатый рыжий, в котелке. Ну прямо «тараканище» из стихотворения Чуковского. Другой — худой, выбритый до синевы брюнет в шапке-пирожке, распахнутой шубе.
Мы подошли к столу, мужчины встали, сняли головные уборы и представились. Тараканище оказался корреспондентом французского «Фигаро» Жюльеном Баше. Брюнет прибыл от английской «Таймс».
— Господа, нам невероятно повезло! — Гиляровский мигом приставил к столу два свободных стула. — Это Наместник на Дальнем Востоке князь Баталов! Viceroy of the Far East, Prince Batalov, — повторил для иностранцев дядя Гиляй по-английски.
— Наш князь ближе к дюку, чем к принцу, — посмеялся я, представил жену. Ей тут же поцеловали руки, а уже мне были вручены визитки.
— Только я не наместник, Его Величество принял мою отставку.
— Неужели⁈ — расстроился Владимир Алексеевич. — Коллеги четыре недели ехали из Питера в Харбин. На железной дороге творится настоящий ад, поезда днями стоят на прогонах, без воды, еды… Связи тоже нет. Все отдано армии. Бардак полный.
— Так ваши товарищи только приехали? — поинтересовалась Агнесс.
— Утром. Поселиться негде. Все гостиницы разобраны офицерами. Частные дома тоже. Тут натуральный сумасшедший дом.
Ну вот. У нас образовалась серьезная проблема. Мне нужно разместить себя с супругой, плюс Тройера и Жигана. Пока я раздумывал, как вывернуться из ситуации и не унижаться перед Алексеевым, репортеры вцепились в Агнесс. Достали записные книжки, принялись забрасывать супругу вопросами об обстановке в Порт-Артуре. Их интересовало все. Ситуация с флотом, нападение японцев, особенно подводные лодки.
— Господа! — пришлось тормознуть ушлых журналистов. — Часть ваших вопросов относятся к секретным сведениям. Мы не имеем права обсуждать все это публично.
Глядя на разочарованные лица француза и англичанина, мне пришла в голову отличная идея. Наши, отечественные репортеры — все под цензурой ходят. А вот зарубежная пресса — это сила. Грех ее не использовать, чтобы немного ослабить позиции Алексеева. А то надулся, как индюк, вновь себя ощутил царем горы. Надо бы спустить его слегка с этой вершины. Ну заодно врезать и по Безобразову…
* * *Удобный случай обсудить интригу выдался, пока носильщики грузили чемоданы в сани извозчиков. Я отошел в сторону с Тройером, объяснил ситуацию.
— Алексеев злопамятный. Будет сводить с нами счеты. Еще и эта инспекция статс-секретаря. Надо бы их отвлечь.
— Как, ваше сиятельство?
— Утечка из канцелярии нового старого Наместника. Черновик плана по расселению крестьян из центральных губерний в Желтороссии после войны. Тех, кто отслужил в маньчжурской армии и кровью доказал свою верность престолу. С семьями. Сто тысяч человек. Лучше двести.
— Но это же аннексия земель у Кореи и Китая! — тихо ахнул мой секретарь. — Скандал! Дипломатический…
— Черновик! — с нажимом произнес я. — Сможете составить соответствующий проект? Тайно. Я же берусь подкинуть его зарубежным журналистам.
Вот и проверим мотивацию Валериана Дмитриевича. Так ли сильно он хочет под мое крыло, как говорил.
— Ваше сиятельство! — Тройер побледнел. — Это же… Если мобилизованные солдаты узнают из газет о проекте, пойдут слухи, то…
— … воевать они начнут каждый за троих, — завершил я мысль секретаря. — Воинский дух будет на высоте, а это половина победы.
— Но если власть все опровергнет, то может случиться бунт!
— Именно поэтому они будут молчать в тряпку. Корея и Китай нам и так не помощники в этой войне, самоустранились. Пусть тоже помучаются.
— Займусь сегодня же, — кинул Тройер.
— Ладно, давайте пока в гостиницу. Из тех, где еще есть места.
* * *По рекомендации извозчика поехали в «самую лучшую гостиницу, все важные господа там останавливаются». Пока ехали, я обратил внимание, что население Харбина очень сильно выросло, большей частью за счет военных. Создавалось впечатление, что готовится не то парад, не то строевой смотр. Офицеры были везде — на тротуарах, в экипажах, за окнами кафе и ресторанов, возле магазинов. Что эти люди делают здесь? Почему не едут дальше?
Прибыли. Над чугунными воротами на русском и французском красовалась вывеска «Grand Hôtel — Гранд-отель», буквы на эмали чуть потускнели от харбинской пыли и промозглого ветра. Намек на звание заведения с историей?
У самого входа — швейцар в несколько выцветшем мундире и белых перчатках, один из тех, что кланяются будто через силу: мол, я бы вас и не пустил, да работа обязывает. Стоило нам переступить порог, сразу запахло мыльной пеной, полированным деревом и чуть-чуть — чем-то кулинарным.
