Сяо Тай 6: Путь Мечника - Виталий Хонихоев
Видя, как он — наклоняется над бедной девушкой, Ло Сы каким-то своим внутренним чутьем понял, что именно сейчас произойдет. Да, они совершили ошибку, но лейтенант Фудзин — совершил еще большую ошибку. Ведь после того, как человека лишали возможности управлять потоками Ци, после того как раскрывающиеся внутри плоти бамбуковые звезды — уничтожали средоточия Ци в теле заклинателя — никто не мог больше сотворить никакого заклинания. Даже самый сильный заклинатель на свете становился беспомощным как ребенок. О том, что в мире существовала Школа Золотых Ткачей, магов с разрушенными центрами управления Ци — ходили легенды, слухи, но не более того. Даже если вы извлечете бамбуковые гвозди из тела — центры средоточия Ци никогда больше не станут прежними. Чем-то это сродни кастрации… человек, который подвергся такой процедуре уже никогда не станет полноценным. Точно так же и маг с уничтоженными центрами средоточий — через десятки лет упорного труда может научиться управлять Ци, но это так же сложно как вышивать ногами…
Однако лейтенант Фудзин все же совершил ошибку. Он ошибся два раза. Первый — когда решил, что можно позволить себе лишнего в отношении «товара», предназначенного для Пятого Наследника. И второй — когда подумал, что эта Сяо Тай такая же как и все остальные маги Поднебесной. Ло Сы — читал древние тексты и знал, что Госпожа Кали порвала свои меридианы еще во Второе Пришествие, когда коварный приемный отец отравил ее пилюлями Золотистой Ци, избыток энергии разорвал ее меридианы и с тех самых пор она была вынуждена самостоятельно формировать меридианы, для каждого отдельного заклинания — снова! Именно это и делало ее одной из самых могущественных заклинателей Поднебесной! Она не была богиней, не была сверхъестественным существом, она сама предостерегала от того, чтобы обожествлять ее. Она бывала уязвима, ее можно было отравить, можно было обмануть, можно было ударить в спину… но в открытом бою Госпожа Кали никогда и никому не проигрывала!
Поэтому, едва увидев, как закаменела спина юного мастера, как вспыхнуло золотое пламя впереди — он успел рвануть вперед, вытаскивая Сю Тиена из клетки и роняя на палубу, прикрывая его своим телом и чувствуя, как спину обжигает яростное пламя!
* * *
Короткая вспышка боли — вернула ее в сознание. Но эта боль — отличалась от прежней, постоянной, зудящей и не дающей покоя. Эта боль была… облегчающей. Она открыла глаза и увидела человека, который склонился над ней.
Она сразу же узнала его. Мелкий аристократ, тот самый, которого она обидела на «Орхидее». Пятый Наследник Клана Феникса. Если бы она могла сейчас поднять руку, если бы могла собрать Ци в указательном и среднем пальцах, формируя «руку-меч»… к ее удивлению — Ци откликнулась! Слабые потоки энергии заструились по ее предплечью, обтекая запекшиеся шрамы с именем лейтенанта Фудзина… она снова могла управлять Ци! Почему?
Она опускает взгляд. Ткань и цепи, удерживающие бамбуковый колышек у нее в солнечном сплетении — сорваны с ее тела. А вот и сам колышек, такой маленький и незначительный, даже странно думать, что такая маленькая вещь, столь небольшой объект смог причинить ей столько боли…
— Не обманывайтесь, — раздается тихий голос над ней и чьи-то руки — нащупывают ее губы и маленький круглый объект — проталкивается двумя пальцами ей в рот: — Она поругана не бывает. Что посеет человек — то и пожнет. Сеющий зло и беззаконие — пожнет вдвойне зла для себя и потомков своих. Сеющий добро — будет вознагражден и приближен от щедрот ее.
Сила — затапливает ее и за какую-то долю секунды она забывает о боли и жажде, о трясущихся от слабости руках, она забывает обо всем, кроме главного.
Что-то говорит лейтенант Фудзин, что-то кричит невысокий человечек, который пришел вместе с Пятым Наследником… но все это уже не имеет никакого значения, потому что она — наконец понимает.
Одним движением — она поднимается на ноги и выходит из железной клетки, перешагивая через лежащих на палубе людей. Кто-то кричит, матрос тычет в нее острым багром. Не поворачивая головы, она сбивает острие багра в сторону, дергает его на себя, вырвав его из рук матроса и коротким тычком древка в лицо — опрокидывает его на спину. Матрос хватается за лицо и стонет, корчась на палубе. К ней бросаются новые морские пехотинцы, у них в руках — короткие абордажные тесаки и багры с крючьями, кто-то держит в руках сеть. Она втыкает острие багра в горло ближайшему из них, перехватывает падающий из его руки тесак и выпрямляется, проворачивая клинок и описывая им красивую дугу. По палубе веером разлетаются капельки крови, катится чья-то голова. Шаг вперед — вот летит отрубленная кисть, сдавленный крик, тут же вбитый в глотку кулаком, еще один тесак, подхваченный ею у самой палубы и вот она уже вооружена двумя клинками.
— Остановите ее! Нам еще не заплатили! — кричит лейтенант Фудзин, а она — стискивает в руках рукоятки тесаков. Набирает воздуха в грудь, глядя на замерших напротив морских пехотинцев.
— Ты одна, и ты не ела и не пила уже несколько дней! — выкрикивает Фудзин: — это просто последняя вспышка! Сейчас силы оставят тебя, ты выдохнешься… а потом я отдам тебя команде! Плевать я хотел на серебро кланов! Заберут тебя после того, как последний матрос позабавится с тобой! А я вырежу свое имя у тебя на спине, животе и на лбу!
— Вперед, ребята! Навались! — орет боцман и толпа морских пехотинцев Береговой Охраны — ревет и бросается вперед. Она — делает шаг им навстречу, поднимая клинки в ее руках. Взмах! Отлетают пальцы, кисти рук, на палубу падает перерубленное древко багра! Взмах! Капли крови разлетаются красивым веером, чье-то искаженное лицо перерублено пополам, лезвия клинков не встречают сопротивления… взмах! Она входит в ритм, превращаясь в вихрь сверкающих на солнце клинков и каждый ее взмах несет с собой смерть! Она проходит по палубе, но это не танец клинков, красивый в своей изящности, нет. Это словно ужасающий блендер, крутящаяся мясорубка, тут нет никакой изящности, нет красоты, нет грации. Просто вихрь, разрубающий все на своем пути — руки, ноги, головы, тела, клинки и доспехи. Снова и снова она то припадает вниз, скользя по залитой кровью палубе,
