Король мертвецов - Василий Анатольевич Криптонов
Вообще, насколько я успел заметить, Катерина Матвеевна у меня реально кайфовала. Здесь не было ни фортепиано, ни каких-либо внятных правил поведения и прочих дресс-кодов. Каждый делал, что ему было угодно, до тех пор, пока не мешал своей деятельностью другим, и все были довольны. Правило имелось лишь одно, но железобетонное: никаких голодовок.
Такие расклады Катерину Матвеевну полностью удовлетворяли. С её точки зрения она нашла прекрасную альтернативу семейной жизни с Троекуровым-младшим.
Утолив первый, второй и даже третий голод, мы втроём, обессиленные неравной битвой, в которой нельзя было победить, откинулись на спинки стульев.
— А Захарка-то не обидится, что ты его в Оплоте оставил? — поинтересовалась Земляна.
— Не, — отмахнулся я. — Он уже наверняка у Прохора лошадь выклянчил и к Маррр…
Я схватился за голову.
— Чего ты? — насторожился Егор. — Беду какую вспомнил?
— Беда на веранде с книжкой сидит, — простонал я. — Чего там у Головиных сейчас творится… На месте Захара, я бы туда не ездил. Но я-то не на месте Захара. Значит, поедет. Ладно. Не дурак — так не проболтается.
Егор ничего не понял. Пришлось врубить его в ситуацию с Катериной Матвеевной.
— Дела-а-а… — протянул Егор и почесал бороду.
— А сам этот — в Петербург рванул. За каким чёртом — поди знай.
— Так может, сам туда слетаешь? — предложил Егор. — Знак-то есть.
— Да Знак-то есть. Но, видишь, в чём фикус: даже в Поречье человека найти — задачка непростая, всё же город. А Петербург гораздо больше. И связей у меня там — один единственный Ползунов. Кроме того, Троекуров-то не Знаком добирается! Он, скорее всего, в пути ещё. И чего мне теперь, Тварь седлать и нестись по тракту? Открывать каждую карету с воплем: «А, попался! Ой, извините, мадам»?
— Вправду глупость…
— Не, Егор. Глупость — это в одну каску на такие полчища крыс ходить.
Земляна кивнула. Разговор начинался серьёзный.
— Да кто ж знал, — отмахнулся Егор. — Крысы ведь всего лишь…
— Ты знал, — безжалостно сказал я. — В первый раз полсостни крыс вырубил — только тех, что сразу попались. И ты, опытный охотник, не мог не знать, как у этих тварей всё устроено: полсотни на виду — полторы сотни прячутся!
— Я Фильку звал…
— А почему его? У тебя я есть. Вот сюда по Знаку перенёсся — и уже не один. Даже если меня тут нет — Земляна есть. Захар есть. Хоть бы Захара взял — и то хорошо! А если никого нет — ну посиди, пообедай, не горит же ничего. Рано или поздно кто-то появится.
— Так рано или поздно и в Оплоте кто-то появится…
— Ну вот, сам же всё понимаешь! Зачем этот бессмысленный риск?
Егор опустил голову и засопел.
— Хорош уже себя наказывать, — припечатал я. — Сгинешь — кому легче будет? Тебе — точно нет. И людям, которым ты дорог — а это мы как раз — будет очень хреново. Не только потому, что ещё одним хорошим охотником станет меньше, но и потому, что друзей терять никому не хочется.
— Да понял я, понял…
— Ну и хорошо. Марусь, настоечки подашь?
Полирнули обед настойкой. Егор начал клевать носом, но держался.
— Дальше-то что делать думаешь? — спросила меня Земляна.
— Троекурова надо кончать.
— То понятно. А как?
— Непросто. Троекуров есть не просто человек, но — явление. Фактор, влияющий на зримый нами мир, а что ещё грустнее — на незримый.
— Чего такое говоришь?
— Говорю, щупальца этой твари сперва поотрубать надо, посмотреть, как дёргаться будет. А уж потом — самого прикончить. А если ещё проще, то мне в Полоцк нужно. Кто со мной? Сразу предупреждаю: кто со мной — тот герой, ну а кто без меня — не взыщите…
Разумеется, со мной были все. Егор чувствовал себя обязанным за спасение и вообще ощущал чувство вины за свой безрассудный поступок. Ну а Земляна в принципе была за любой кипиш против тварей.
— Есть у кого там или поблизости Знак? — спросил я.
Оба покачали головами.
— Может, знаете кого?
— Гравия разве, — вздохнул Егор. — Тот немало путешествовал, везде якоря есть…
— Гравий не в ту сторону путешествовал, — возразила Земляна. — Вряд ли его в Полоцк заносило.
— Ну, значит, действовать будем совсем просто. Я еду на Твари. Как добираюсь — изображаю Знак, возвращаюсь за вами. А вы всё это время сидите здесь, на жопах ровно! Замётано?
Егор кивнул, а Земляна не могла не поумничать:
— А ежели, к примеру, Прохор прибежит и скажет, что беда?
— Значит, записку мне оставите. С подробным объяснением, где вас искать.
Я встал и покачнулся. Н-да, денёк-то интенсивный выдался. Надо отдохнуть.
— Завтра выдвинусь, — решил я. — Утро мудренее всего, чего угодно. Домашние дела порешаю и сразу поеду.
Единственное, что я ещё сделал перед сном — это нашёл Тихоныча, который стоял на улице, с недоумением созерцая груду железа на подводах.
— Это, Владимир Всеволодович, что же?..
— Это будущее, Тихоныч. Посылай за Ефимом, скажи, что пора исполнить предначертанное.
— Чего такое говорите?
— Работы, говорю, пусть заканчивает. Паровая машина приехала.
А потом отправился спать.
* * *Утро началось с прибытия злого грязного невыспавшегося Захара.
— Уж как мне обрадовались, — ворчал он, сидя за столом и уплетая завтрак. — Охотник,
