Время выбора 2 - Владимир Георгиевич Босин
Дежурный офицер разбудил меня глубокой ночью, — Иван Михайлович, гонец из Москвы, — сердце дало сбой, по пустякам не разбудили бы среди ночи.
Пока продрал глаза и умылся, вроде успокоился. Гонец дожидался внизу, я его помню ещё по работе в «тайном приказе». Он поклонился и молча передал мне запечатанный конверт.
Странно, послание зашифровано особым сложным шифром, на которые братец так горазд. Он придумывал различные схемы на все случаи жизни. В конце был условный сигнал на метод расшифровки. Не имея ключ, расшифровать современными методами невозможно. Конкретно этот шифр был разработан на случай чрезвычайных ситуаций. У меня заняло минут двадцать перевести послание на нормальный язык.
Так, пишет мне Фёдор Михайлович Ртищев, царёв ближник и верный соратник. Дважды перечитав послание, я приказал устроить гонца в казарме. Мысли, взбудораженные посланием, постепенно возвращались в норму. Желание срочно бежать и что-то делать уступило место быстрому анализу ситуации. А она таки требовала немедленных действий. Первым делом я послал дежурного офицера подымать мою свиту и всех штабных. Пока есть время я приказал подать мне кофе и пошёл одеваться. И всё это время я пытался осмыслить происходящее.
Чтобы понять человека, приславшего мне это послание надо немного рассказать о нём.
Фёдор Михайлович из семьи лихвонского городского дворянина, начинал службу стряпчим, это низший гражданский чин. Алексею Михайловичу он глянулся и тот возвёл Фёдора в ранг постельничего. Фёдор Ртищев всего добился своим умом и верною службой. Он участвовал в первых походах против Речи Посполитой. Вёл переговоры в Бресте по приказу царя с польским воеводой Павлом Сапегой. По окончанию кампании государь даёт ему новый чин окольничего и тот поручил назначение руководить «Литовским» приказом. Затем главным судьёй приказа «Лифляндских дел». Далее его послужной список выглядит следующим образом:
— Дворцовый судный приказ.
— Приказ Большого Дворца.
— Приказ тайных дел.
Он активно участвовал в денежной реформе, являлся меценатом искусства и активно занимался благотворительностью. Мне повезло неплохо узнать этого, несомненно достойного, человека. Брат его тоже ценил и не даром назначил вторым дядькой и воспитателем своего старшего сына.
Когда я уезжал в ссылку из Москвы во главе «тайного» приказа стоял Дементий Минич Башмаков, а позже брат назначил на этот пост Ртищева.
Без всяких сомнений Фёдор Михайлович был верным сподвижником брата и у меня не было повода для сомнений в его лояльности трону. Но послание было настолько ужасающим, что я пытался понять. Не втягивают ли меня в дикую авантюру.
А когда через сорок минут в малом зале собрались мои сподвижники я зачитал само послание.
В нём глава «тайного» приказа сообщал мне о смерти государя Алексея Михайловича. Он буквально сгорел за два дня. Причины смерти не выяснены. О его смерти пока народу не сообщили и сразу началось нездоровое шевеление со стороны боярской оппозиции во главе с ближним царским советников Артамоном Сергеевичем Матвеевым. А ещё хуже, что пропал четырёхлетний наследник Алексей. Там вообще детективная история. Также наблюдается нездоровое оживление в московском гарнизоне. Всё, более ничего, додумывайте сами.
Все погрузились в тягостную тишину.
— Иван Михайлович, не помешало бы получить информацию от другого источника, — это Салтыков поднялся.
— Да, конечно. Только сейчас каждая минута на вес золота, — в отличии от них у меня была фора в сорок минут подумать.
— Предлагаю исходить из того факта, что всё написанное в послании верно. Тогда нужны самые решительные меры. Допустим, что государь мёртв и его наследник Алексей Алексеевич тоже. Тогда Матвеев со товарищами поднимут на трон Фёдора, которому три месяца от роду. Значит им и быть регентами более 15 лет. Тогда становится понятно шевеление среди полков, стоящих в столице. Бояре хотят вовлечь их в государственный переворот.
Я внимательно осмотрел три десятка мужчин, сидящих передо мной. Здесь были не только дворяне с боярами, сидели и мои помощники из простого сословия. Но всех их я лично выпестовал и в каждом уверен. Все как один осознали серьёзность положения и смотрят на меня с надеждой.
Дальше пошла напряжённая работа, я подписывал и скреплял своей печатью распоряжения воеводам, вверенных мне городов. А также командирам воинских частей, дислоцированных в нашем регионе. Я не вдавался в подробности, а от имени брата приказывал подымать части по тревоге и выдвигаться к городу Переславль-Залесскому. Там назначается точка сбора. На местах постоянной дислокации оставить по дежурной роте для охраны имущества и больных солдат. Внизу посланий стояла моя подпись как князя Ярославского и царского наместника.
Мы прикидывали, сколько кавалерийских частей сможем подтянуть в точку сбора. Я не сомневаюсь, что на подъезде к столице нам окажут противодействие под надуманным предлогом.
Итак, под Ярославлем стоит один из трёх гусарских полков под командованием швейцарца Якова Юнгмана. В Костроме стоит драгунский полуполк и два приказа конных стрельцов, это где-то 2500 всадников плюс 800 драгун. У меня ещё два эскадрона рейтар плюс полусотня моего личного конвоя. В Ростове рейтарский полк фон Розенбаха и если оголить гарнизон, то можно забрать 500 конных стрельцов. Дальше уже из области предположений. На эти части я тоже не могу полностью полагаться, возможно Матвеев уже провёл предварительную работу с командованием этих частей.
Мне от брата известны некоторые данные о составе нашей армии, участвующей в последней кампании:
— 8 рейтарских полков, каждый порядка 1000 всадников.
— 9 драгунских полков, в среднем 800 всадников.
— 12 солдатских полков, в среднем 1400–1500 человек в каждом.
Ну и плюс стрельцы, иррегулярные части и поместная конница.
Если бояре подымут хотя бы несколько полков и выдвинут нам навстречу, нам придётся кисло. Я даже не говорю об артиллерии и возможности засады. Единственная надежда — это скорость, поэтому наши пехотные части остаются в городах, а конница идёт на Москву. Мой расчёт только на то, что те, кто всё это организовал, рассчитывают на моё незнание создавшейся ситуации. Наверняка сейчас будут перехватывать всех гонцов. Но только на выезде, а я отправил вперёд отдохнувшего посланника Ртищева. В шифрованном сообщении я предлагал ему принять меры для поиска Алексея Алексеевича и взятия под охрану Фёдора. Также ему нужно наблюдать за ситуацией изнутри и на подходе моей конницы к городу передать добытые сведения.
В гусарский полк поехал лично, убедиться, что там готовятся выступать. Неожиданно меня перехватил вестовой
