Настоящий американец 5 (СИ) - Риддер Аристарх
— Да, — отведя взгляд, не особо воодушевленно подтвердила она.
— Мечтаете отсюда уехать?
Девушка подняла на меня свои изумрудные глаза, и я, утонув в их бездонной глубине, был готов увезти ее отсюда куда она скажет.
— Я хочу стать актрисой. Моя мечта — попасть в Голливуд, — ее глаза засияли, и я понял, что осуществлю ее мечту.
— Уверен, у вас все получится! — заверил ее я. — Особенно если вы позволите мне вам помочь.
— О, вы можете мне помочь? — Грейс затрепетала ресницами. Это завораживало.
— Конечно. Ведь я голливудский продюсер! — распушил я хвост.
— Правда? — ее лицо озарила предвкушающая волшебство улыбка, и мне пришлось срочно отвлечься.
Очень кстати мимо проходил официант. Я зацепил с подноса бокал с шампанским и залпом его выпил. В нос шибанули распроклятые пузырьки, и возможность ясно мыслить вернулась.
И что это сейчас было? Афродизиак? Или может меня коснулось проклятие моряка, наконец, сошедшего на берег? Я уже был не так уверен, что обещанная мною премия удержит команду на корабле. Надо в темпе чиниться и сваливать отсюда.
— Мистер Уилсон, Грейс, — к нам подошел герр Зайберт, а я уже надеялся, что больше его не увижу. — Вы уже познакомились с моей дочерью?
Приплыли.
— Так это ваша дочь? — держал я покер фейс.
— Папа, Фрэнк, оказывается, продюсер, и он предложил мне ехать в Голливуд! — поделилась она с отцом радостью.
— Вот как? — его глаза мгновенно потемнели.
— Мы обсуждали Голливуд, — нейтрально ответил я.
— Ты обещал мне помочь! — обиженно напомнила мне Грейс.
Ее отец продолжал буравить меня недобрым взглядом, совершенно позабыв, что я гений и его кумир, а я размышлял о вредности долгого воздержания.
— Прошу прощения, но я обещал губернатору выписать чек на восстановление кафедрального собора. Он меня ждет, — я кивнул в сторону сеньора Варгаса, который, как по заказу, приглашающе кивнул мне в этот момент, вновь подняв свой рейтинг в моих глазах.
Получилось откупиться десятью тысячами долларов. А после, оторвав дядю от интересной беседы, я поспешил вернуться на свой корабль.
— Мы от кого-то убегаем? — недовольно спросил он меня в машине. — Видел, ты мило общался с какой-то красивой девушкой. Вы, кстати, хорошо смотрелись вместе. Она американка? Дочь какого-то местного плантатора? Мне казалось, она тебя понравилась. Так что произошло?
— Дядя, все потом, — оборвал я поток его вопросов, и он вновь надулся как мышь на крупу.
— Этой Майерс пытался сбежать, — Эспозито встретил меня на корабле неприятным известием.
— Сказал, зачем пытался сбежать? Если от страха — это одно, а если он замыслил предательство — это уже совсем другое.
— Славы и денег захотел, — оскалился Эспозито. — Решил продать новость о находке испанского галеона журналистам, а также историю своего плена у пиратов. А после этого планировал самостоятельно начать подъем сокровищ со дна.
— Ты смотри-ка, какой нам деятельный матрос попался, — подивился я прыти Майерса.
— Правильно его Рутерфорд тогда сукой назвал. Гнилых человеком оказался. С ним по-хорошему обо всем договорились. Ему бы радоваться надо, а он в бега. Не оценил доброго к себе отношения. Так что делать с ним будем, мистер Уилсон? Он требует разрыва контракта.
— Ну, раз требует — разорвем. Пусть сходит на берег, и делает это на виду у остального экипажа, — со значением произнес я. — Колумбия — опасная страна, здесь, говорят, партизаны постоянно на кого-нибудь нападают, особенно гринго не любят, но это теперь его проблемы.
* * *— Этот янки должен заплатить за оскорбление! — Вильхельм Зайберт вышагивал по гостинной своего небольшого дома, самого скромного в западной части Картахены, где предпочитали селиться белые. — Меня давно так не унижали! Я опытный инженер был вынужден расстилаться перед этим сопляком, чтобы получить хоть какую-то должность на его гребаных заводах, а в ответ этот мальчишка смотрел на меня как на дерьмо, прилипшее к его дорогим туфлям.
Слушающий гневные изливания отца Людвиг, плеснул в свой бокал очередную порцию рома. Ему все это очень не нравилось. Вся семья восприняла появление в Картахене американского миллионера-автопромышленника с большим энтузиазмом. Это был шанс для них всех подняться, а возможно даже вырваться в более цивилизованное место. Эмигрантская доля нелегка, особенно когда из своей страны пришлось бежать с пустыми карманами.
Отец был талантливым инженером и мог рассчитывать на хорошее место на заводах Уилсона. Семья даже была готова остаться в Колумбии, если отец получит место директора, построенного здесь автомобильного завода.
Их надежды подогревал и губернатор, неожиданно выступивший на их стороне. Ему нужен был завод, именно поэтому он вспомнил об Зайберте и пригласил его на прием, чтобы представить Уилсону и показать тому, что кадры для завода уже имеются в Картахене. До этого дня семья Зайбертов с губернатором пересекались лишь несколько раз, и ранее они не были вхожи в его дом.
Прием у губернатора — это возможность не только для самого Вильхельма, но и для его дочери. Там вполне можно было встретить выгодную партию. А Грейс была молода и красива.
Единственное, в последнее время у нее появилась странная мечта — она захотела стать актрисой, причем голливудской актрисой, как Грейс Келли, к слову, та была наполовину немкой. Узнала, что ее тезка в этом году вышла замуж за принца Монако, и загорелась. Впрочем какая девушка не мечтает о принце? Особенно сидя в этой дыре под названием Картахена.
— Он смотрел на твою сестру как на шлюху! — достиг ушей Людвига очередной гневный возглас отца. — Предложил ей лететь с ним в Голливуд! Наглец! Да за такое раньше на дуэль вызывали!
— Папа, это неправда! — в гостиную влетела, до этого подслушивающая с лестницы Грейс. — Я ему понравилась!
— Еще бы ты не понравилась. Ты же у меня красавица, — с отцовской гордостью произнес Вильхельм.
Грейс зарделась.
— И когда сказала Фрэнку, что хочу стать актрисой, он просто предложил мне помощь.
— Он просто решил тобой попользоваться, дурочка! — вновь разъярился герр Зайберт.
— Это ты дурак! Ты все испортил! Ты на него так смотрел, словно убить хотел.
— Ты как с отцом разговариваешь? Неблагодарная! Быстро в свою комнату. И тебе запрещено из нее выходить. Ты наказана!
— Что⁈ — Грейс перевела взгляд с отца на брата, но тот смотрел не на нее, а в свой бокал. Так и не дождавшись от него помощи, она топнула, резко развернулась и, громко всхлипывая, рванула вверх по лестнице.
— Я был сегодня в порту, — когда они вновь остались вдвоем, сказал Людвиг. — Ходил на корабль посмотреть. О нем столько кругом разговоров. Вот и мне стало интересно. И знаешь, что странно, — он многозначительно посмотрел на отца, разогревая его любопытство. — Команда корабля не сходит на берег.
— Ну да странно. Но нам-то что до этого?
— Ты же только что хотел поквитаться с янки, — Людвиг сверкнул такими же как у отца очень светлыми глазами.
— Думаешь Уилсон что-то скрывает? И именно для того, чтобы информация не расползлась по городу, он запретил команде увольнительные, — задумчиво проговорил Вильхельм. — Возможно, возможно, — покивал он своим выводам. — Вот только как узнать, что он скрывает? Губернатор никогда не позволит обыскивать судно Уилсона, даже если в полицию попадет письмо, где американца обвинят в продаже оружия повстанцам.
— В этом ты прав, отец. Американцам в той стране можно все. Но все же я завтра еще покручусь в порту. Должно же нашей семье наконец повести.
И Людвигу Зайберту, действительно, повезло. Он увидел, как корабль покинул один из матросов.
Глава 21
Как я и предполагал, никаких препонов со стороны местных властей не последовало. Мы просто привезли на арендованной машине в аэропорт Картахены деревянные ящики, без досмотра погрузили их в самолёт, и мой борт взлетел. Колумбийцы всё это время стояли в позе «чего изволите», в любой момент готовые исполнить любой каприз богатого американца за его же деньги.
