Ответ Чемберлену (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович
Второй вариант был не сильно лучше. Нужно связываться с криминалом. Необходимо выйти на тех, кто может подделать документы. То есть, на преступников? Ну, деньги не проблема, он почти не тратил этот год деньги. И за три работы зарплату платили, и за кружки, и за рассказы, напечатанные в Юности и Крокодиле, и даже за прочтение его рассказа Ростиславом Пляттом по радио небольшую денежку дали. Плюс родители высылали деньги, которые превращались в СССР в чеки. В сумме за год накопилось почти пять тысяч рублей. Так-то не малые деньги, и их на паспорт поддельный должно хватить.
Минусы были и в этом плане. Он просто не знал ни одного человека из криминальных кругов, а уж тем более из тех, кто документы подделывает. Начинать их поиск было делом рискованным. Могли кинуть, а могли оказаться стукачами. Придёшь за документами, а там оперативники. Наверное, проклясть их и сбежать сможет, но и сам засветится и Анну — Марьяну засветит. Нужна же будет хоть как её фотография. И опять-таки, никто не гарантирует, что при смене паспорта фальшивка не всплывёт.
Вот сидел, гадал, что же делать и на самом деле не заметил, как подошло время. Начались финалы, и первый финал на третьем ковре как раз в его полусреднем весе.
Левин потряс головой и пошёл, на турнике подёргался, потом покачал шею и тут объявили по радио голосом Олечки, что на третий ковёр приглашаются…
Костик завязал красный пояс на куртке и потрусил к ковру, намного позже, когда уже начал судья на ковре посматривать на секундомер, появился испанец. Что можно сказать? Можно сказать, что Игнасио Ордоньес классно получил по носу. От итальянца. Под обоими глазами уже наливались фингалы. И один глаз начинал заплывать. Плюсом, из правой ноздри торчала вата. Кровью она пропитана не была, но напихали её в носопырку изрядно. Блямба такая вместо носа на красно-синей физиономии торчала. Дышать через вату — так себе удовольствие. Быстрее выдохнется. Сделав такой вывод, Квасин пожал руку испанца и дождавшись свистка с ходу атаковал, показав, что пошёл в ноги. Игнасио отступил и попытался прихватить Костика за воротник. На это и был расчёт. Левин решил провести бросок через плечо с колен. Он толкнул соперника всем весом назад, и дождавшись сопротивления, подвернулся, одновременно берясь левой рукой за куртку. Падение на колени, рывок соперника, и тот летит, как на тренировке.
— Четыре балла борцу с красным поясом.
Владимир Ильич повозился в партере, ну, вдруг получится провести удержание или уж совсем повезет, и он сможет болевой провести. Нет, ничего не получилось, но испанец устал преизрядно, после свистка Игнасио еле встал. Сначала на колени, а уж потом сам себя за волосы, как барон Мюнхгаузен вытащил в стойку.
Левин ему отдохнуть не дал, и как только вновь прозвучал свисток, просто по-крестьянски облапив, завалил его в партер и вновь стал пытаться провести удержание или вырвать руку на болевой. Возились они до конца первой трёхминутки. Свисток застал Константина Квасина мокрым и уставшим, а испанца еле живым. И при этом опять в крови. Ватка вылетела, и из носу снова потекло. Левин в перерыв отдыхал, обмахиваемый полотенцем, а испанец верещал. Ему как-то неудачно запихнули в ноздрю ватку, и он просто выл. Левин уже думал, что всё, генуг гегенубер, сейчас товарищ снимется. Ну, тренера снимут, ничего подобного. Ватку поменяли, и Игнасио Ордоньес сделал вид, что бодренько вышел на ковер. Владимир Ильич сумел взять захват ворота куртки левой рукой и дёрнул борца испанского на себя. По всем канонам он должен был упереться. Но сил у испанца не было. А Левин тоже такой податливости не ожидал. Столкнулись и просто завалились на ковёр. Бамс. Квасин начал вставать и тут вспомнил, что он борется с дзюдоистом, и ноги тот беречь не привык, а правая борцовка испанца у Левина прямо перед мордой лица. Он её прихватил, оседлал лежащего Игнасио, как Иван-дурак — задом наперёд и подставив колено провёл болевой приём. Через пару секунд соперник сдался.
Пипец. Чемпион Мира!
Событие шестьдесят седьмое
Если вы проживете достаточно долго, вы увидите, что каждая победа оборачивается поражением.
Симона де Бовуар
Родина встречала… Да никак Родина не встречала. При этом сборная СССР привезла восемь золотых медалей из десяти возможных. И ни тебе оркестра Джеймса Ласта, тьфу, вообще никакого оркестра, даже районного дома культуры. Ни тебе фотокорреспондентов, хотя бы из «Советского спорта». Да хоть из того же… Блин, а как газета в Красногорске называется? Ничего и никого. Пишутся слитно. Прилетели, правда, в четыре утра в понедельник. Может, потому и нет торжественной встречи? Спят все порядочные граждане.
Ещё Родина встретила нудным, всепроникающим, дождём. Пока шли от самолёта к автобусику все вымокли. В рубашечках вылетели из Мадрида. Там жара. А тут не жара. Тут дождь и холод. Иногда обидно бывает за страну. Чего это всем тёплые моря и круглогодичное лето, а у нас девять месяцев зима и три месяца осень. Обидно.
— Собрались сюда! — Александр Николаевич Чернигин — главный тренер сборной СССР по самбо, помахал руками собирая вокруг себя спортсменов, — Сейчас все едем на базу. Высыпаемся и отдыхаем. Вечером приедут корреспонденты, и даже от руководства страны может кто пожалует. Поздравлять и награждать будут. Всем чемпионам и призёрам быть обязательно. За золотую медаль, у кого нет, присвоят звание заслуженный мастер спорта, за остальные медали — мастер спорта международного класса. Там, в Испании, под осень ещё и Чемпионат Европы будет. И говорят… Ну, там видно будет… Потому, не пить и не терять форму. Поменяете если адреса, то сообщайте. Всё. Вон, за нами уже автобус приехал.
А я рожу кирпичом — типа я здесь не при чём. Так должен был сказать Левин, когда утром к собравшейся на базе Динамо команде никто не приехал. И вообще творилось в стране непонятно что.
Сидели они, между прочим, сейчас в бомбоубежище. Давно году в шестидесятом его именно как бомбоубежище и строили. А потом десятилетия спокойной мирной жизни и вечная нехватка места, так что сейчас это скорее склад. Стоят лыжи, лежат лыжные ботинки на самодельных полочках, палки в углу навалены. Левин угнездился на двух боксёрских мешках порванных. Ещё несколько человек вообще роскошно устроились, в углу навалены маты… нет, в углу аккуратной стопкой уложены маты и мухачи из сборной залезли туда и устроили лежбище. Тренера и начальник этого склада восседают на двух кожаных диванах, стоящих в углу буквой «Г». Кожа потрескалась и вышаркалась, вид диван имеют непрезентабельный, но сидеть на них можно, вот начальники и сидят. Есть ещё несколько колченогих табуреток и сломанные стулья, которые с помощью смекалки, книг с журналами и подписками газет превратили в сидячие места.
Тревогу объявили полчаса назад и люди уже в бомбоубежище начали обживаться. Тем, кому сидячих и лежачих мест не досталось, терлись по углам и стеллажам под изредкие окрики завхоза и возвращались с добычей. Гурам Черткоев — новоиспечённый Чемпион Мира в весе до 82 килограмм нашёл десяток старых порванных самбистких курток и кимоно и соорудил себе лежбище на одном из стеллажей, перетащив на соседний и лыжные ботинки.
— Размеры перепутаешь, сам будешь раскладывать, — пошипел на него завсклада Михеич.
— Ай, дарагой ядерный война, какой размер⁈ Тут, скажи лучше, кожа или замэститель, варить можно? Есть уже хочу?
— Заменитель…
— Ай, дарагой, почему не кожа, а вода есть? Будем замэститель варить…
— Заменитель…
— Всё сварим. Александр Николаевич, а сколько нам сыдеть тут? — Гурам остановился перед тренерскими диванами.
— А я знаю, вон, Квасина спроси, он дипломат. Константин, что творится?
— Костик, говори! — грузин остановился теперь напротив Квасина и осуждающе на него уставился, прямо сквозило во взгляде: «Это всё вы дипломаты виноваты»!
