Сердце Изнанки. Книга – 2 - Олег Валентинович Ковальчук
— Вот же чудо! — расхохотался он и снова попытался её погладить. Картина повторилась — ласка продолжала играть, словно дразня нового знакомого. — Никогда таких не видел, хоть и слышал.
— Так, что за стихия у тебя? — напомнил я.
— Да вот луч света, который помогает мне бороться с тьмой, — произнес он с достоинством в голосе. — Очень редкая способность. Правда, действует только на тварей.
— Что значит «на тварей»? — удивился я. — Ты ведь человека почти насквозь прошил. Я это отчетливо видел, — возразил я, вспоминая недавний эпизод.
— Так я же сказал, он ведь и был тварью, — хитро улыбнулся паладин. — Ну, это я так лукавлю. Людей она тоже поражает, правда, с определёнными обстоятельствами. Простых людей просто слепит, для одарённых может представлять серьёзную угрозу, — он снова покосился на меня, оценивая мою реакцию. — Но в целом это идеальное оружие против тварей.
Дмитрий внимательно нас слушал, ведя машину.
— Понятно. Любопытная у тебя способность, — покивал я головой, размышляя о возможностях такого дара.
— Одарила меня изнанка способностью, точно подходящей паладину, — согласно кивнул он.
Тем времена ласка вновь запрыгнула ему на колени а затем и на плечо.
— Видишь, какой бельчонок, — расхохотался Зиновий, в очередной раз пытаясь поймать ускользающую зверушку.
— Бельчонок? — удивился я, наблюдая за юрким созданием. — Это же ласка! Да и окрас у неё необычный — и белая, и чёрная одновременно.
— Это настоящий бельчонок, да и скачет, как белка по деревьям, — возразил Зиновий, не отрывая взгляда от зверька, который ловко перемахивал с его колен на мои, демонстрируя удивительную грацию и проворство. Еще и белая и чёрная одновременно.
Я внимательно посмотрел на зверька, замершего на мгновение.
— Вот скажи мне, ты больше чёрная или белая? — спросил я у зверька с улыбкой.
Ласка замерла и непонимающе уставилась на меня своими бусинками-глазами, будто всерьёз раздумывая над моим вопросом. Её маленькая мордочка выражала такую сосредоточенность, что невольно вызывала умиление.
— А как её зовут-то? — поинтересовался Зиновий, прекратив наконец попытки поймать юркое создание.
— Он её не назвал еще, — хмыкнул Дмитрий.
— Никак пока что, — пожал я плечами, подтверждая слова брата и наблюдая, как зверёк начал умываться.
— А как это? Никак не зовут? — искренне удивился Зиновий. — Это ж твоя зверюшка, ей имя нужно обязательно. У каждого питомца должно быть своё имя.
— Тогда и будет Бельчонком, — улыбнулся я, глядя на контрастную шёрстку. — И белое, и чёрное в одном. Выходит, ты имя и придумал, — посмотрел я на Зиновия с улыбкой.
Он же оценивающе посмотрел на зверька, который, казалось, внимательно прислушивался к нашему разговору.
— Да уж, попал то в точку. Это и вправду скорее белка, чем ласка, — согласился Дмитрий, не отрываясь от дороги.
Зверушка в этот момент растянула мордочку, широко зевнула и посмотрела на меня с таким выражением, будто и вправду довольно улыбнулась, признавая своё новое имя. В её глазах блеснуло что-то, похожее на понимание и одобрение.
Так за играми с Бельчонком и ленивыми разговорами мы добрались до той самой червоточины. Время пролетело так быстро, что казалось, мы почти не ехали. Дорога, петлявшая между холмами, сменилась широкой равниной, на краю которой и находилась наша цель.
Червоточина висела над полем безмятежным зелёным облаком, едва просвечивающимся в обычном зрении. В истинном зрении она тоже была вполне спокойной, не показывала особой активности. Видимо, твари там ещё даже и не думали зарождаться, и нам это только на руку. Лёгкое мерцание контура было единственным признаком того, что перед нами — разрыв в ткани реальности.
Всё-таки эта червоточина нужна нам надолго, я планирую её использовать для своей выгоды столько, сколько потребуется. Как я знаю, в червоточинах время течёт несколько иначе. И вполне возможно, что мы соберём из неё не один урожай. Деревья, конечно, заново не отрастут, но трава вполне может восстановиться за короткий срок.
Стоило нам остановиться, как паладины тут же выгрузились из микроавтобуса и рассредоточились по местности, методично изучая территорию и организовывая временный лагерь, при чем настолько быстро, будто много раз выполняли подобную работу.
— Не все же им в червоточине находиться, ведь верно? — хохотнул Зиновий, наблюдая за чёткими действиями бойцов.
— А у вас уже были подобные ситуации? — спросил вдруг Дмитрий, явно заинтересовавшись происходящим.
— Я же говорю, вы не единственные, кто до этого додумался, были и другие аристократы, — пояснил Зиновий. — Вон Митрич сразу же, собственно, и предлагал основные идеи, потому что на прошлом месте службы его барин намеренно заставлял добывать ценные материалы из подобных червоточин. Так что для него это не в новинку. Он даже удивился, что вы так по-хорошему обошлись с людьми, направленными сюда.
— Да тут всё просто, — пожал я плечами. — Вне зависимости от положения, человеком надо быть в первую очередь, тогда и люди хорошо будут к тебе относиться, и верных людей будет куда больше.
— Ну что, — скомандовал Зиновий, — а теперь в червоточину. Вам ведь надо образцов с собой взять, — хитро подмигнул мне. — Давайте не будем терять времени, а то вам предстоит путь долгий, а уже вечереет.
Я и думать забыл, какой сегодня был длинный и тяжёлый день. Если бы не мой короткий отдых, я бы, наверное, уже пошевелиться не мог, а так — вполне себе бодр и полон сил. Мой Бельчонок тут же растворился в траве и принялся что-то выискивать в округе. Но стоило нам отправиться к червоточине, как ласка тут же оказалась у меня на предплечье, устремив нос по курсу, словно капитан корабля, глядящий вперёд. Ещё бы трубку и треуголку на голову — был бы вылитый капитан пиратского судна, готовый отдать команду к абордажу. Зверёк явно чувствовал направление лучше нас, словно невидимый компас указывал ему верный путь.
Стоило нам попасть в червоточину, как паладины тут же стали оглядывать окрестности с явным восхищением. Ласка отправилась исследовать окрестности — что здесь изменилось с его последнего
