Цена жизни. Книга 1 - Андрей Стоев
— Именно в момент рождения?
— Ну не в то же самое мгновенье, разумеется. Но многие, и я в том числе, считают, что как раз вселение души и вызывает роды.
— Вообще-то, роды могут быть стимулированы искусственно, насколько я знаю. Как происходит вселение в этом случае?
— Знает он, — иронически усмехнулась мама. — Да так и происходит. Душа вселяется, когда младенец готов её принять. Обычно это происходит непосредственно перед родами, иногда во время родов, а иногда даже и после, но совсем редко.
Я почувствовал такое облегчение, что не смог полностью удержать лицо, и мама, что-то заметив, посмотрела на меня с удивлением. Я давно уже запретил себе думать на эту тему, но всё же мысль, что я вытеснил душу настоящего Кеннера, всегда меня сильно угнетала. Конечно, никакой моей вины в этом не было, но то соображение, что я вселенец, возможно, убивший маминого сына, вовсе не делало меня счастливым. И вот сейчас выяснилось, что я никого не вытеснял — во время отлучения матери от Аспекта никакой души в эмбрионе ещё не было, и моя душа пришла на свободное, никем не занятое место. И пусть у меня остались воспоминания прошлой жизни в другом мире, но я и есть настоящий Кеннер Арди.
— А в отпуск по родам когда пойдёшь? — поинтересовался я.
— Зачем мне отпуск? — пожала плечами мама. — Буду в клинике до самых родов. Тем более, я на днях открываю акушерское отделение, там и рожу. Разве что потом день-два отдохну. Всё-таки рожать — это довольно утомительно.
— Похоже, твоя клиника становится совсем многопрофильной, — заметил я.
— Давно уже стала, — хмыкнула мама. — Вот сейчас и акушерское отделение появилось до полного комплекта. А если вспомнить, что новый больничный комплекс в бывшем фабричном городке ты тоже взвалил на меня, то можно сказать, что у меня и детское отделение есть.
— Вот прямо взвалил? — хмуро переспросил я. — Тебе это в самом деле не нравится?
— Не знаю… — задумалась она. — С детьми интересно. Во всяком случае, их лечить интереснее, чем омолаживать стареющих тёток. Ну хорошо, пусть не взвалил — назови это как-нибудь по-другому. Я, в общем-то, и не протестую.
— А что насчёт стареющих дядек?
— Ты, наверное, имеешь в виду императора? — догадалась она. — Я с ним закончила, уже и счёт ему вручила.
— Что он сказал, увидев итоговую цифру? — заинтересовался я.
— Моргнул, но промолчал, — улыбнулась мама. — А кстати, совсем забыла: он просил выяснить у тебя, можешь ли ты устроить ему экскурсию на четвёртый механический завод. Он не сказал, что его там интересует.
— Да знаю я, что его интересует, — махнул я рукой. — Устрою.
* * *
— Вот здесь мы и производим наши новые бронеходы, ваше величество, — объявил я, широким жестом обводя цех. — Насколько я понимаю, именно они вас и заинтересовали.
Император рассеянно покивал, задумчивым взглядом провожая очередной бронеход, который спрыгнул со сборочной платформы и стремительно понёсся к далёкому выходу. Он неторопливо оглядел огромный цех, а затем обратил внимание на охранников, которые неназойливо окружили нашу группу и бдительно следили, чтобы никто из сопровождающих как бы случайно не заблудился.
— Однако строго у вас с охраной, — заметил император.
— Это же совершенно секретная техника, ваше величество, — объяснил я. — Разные шпионы очень интересуются, так что приходится вот так.
— Ну, мне же вы всё показываете.
— Так ведь вы и не шпион, ваше величество, — улыбнулся ему я.
— Хм, — задумчиво отреагировал он, переводя взгляд на ближайшую сборочную платформу, куда только что лихо подлетел электрокар со здоровенной пушкой. — Однако ваши бронеходы как-то очень уж быстро передвигаются.
— Такое условие поставил нам Ратный приказ, ваше величество. Они потребовали, чтобы новые бронеходы могли успешно преследовать и уничтожать отступающие лёгкие бронеходы и гусеничную технику.
— Они потребовали, а вы взяли и выполнили, — покивал император. — Весьма похвально. Но ведь это тяжёлые машины?
— Скорее сверхтяжёлые, ваше величество. Они немного выходят за верхнюю границу тяжёлого класса.
— Но с нашими сверхтяжёлыми они бороться не могут?
— Могут, но ограниченно, ваше величество. Их пушка не пробивает лобовую броню ваших сверхтяжей, так что они вынуждены работать по уязвимым местам. Однако у нас и не было требования бороться со сверхтяжёлыми бронеходами — наши боевые наставления возлагают эту задачу на артиллерию. Наши новые бронеходы должны успешно бороться с эскортом сверхтяжёлых, после чего те без сопровождения станут лёгкой добычей для артиллерии.
— А что насчёт наших тяжёлых? — поинтересовался он.
— Ваши, да и старые наши никаких проблем не составят, — ответил я. — Их броня пробивается с любого ракурса. А вот вашим в ответ придётся искать уязвимые места. Это всё-таки уже сверхтяжёлый класс, пусть и его нижняя граница.
— То есть вы хотите убедить меня, что ваша новая техника полностью превосходит нашу? — пытливо посмотрел на меня император.
— Я ни в коем случае не пытаюсь вас в чём-то убедить, ваше величество, — со всем возможным уважением ответил я. — Зачем мне это? Я всего лишь отвечаю на ваши вопросы.
— И тем не менее всё это выглядит как угроза.
— Совершенно никакой угрозы, ваше величество, мы миролюбивое государство. Уверяю вас, князь Яромир всегда стремится решать все вопросы миром. А что касается империи, то мы рассматриваем вас если и не как друзей, то уж точно как добрых соседей.
— Но при этом ведёте разговоры о первом ударе и захвате Ливонии, — усмехнулся император.
Вот так политики небрежно спускают в канализацию своих шпионов. Об этом он мог узнать только из моего разговора с Бернаром, но Бернар только что уехал, и ещё не мог доложить о нашем разговоре. Да он и не помчится докладывать по своей инициативе — для этого императору или Оттону придётся его вызвать и расспросить. Так что ниточка совершенно однозначно ведёт к тому клерку, не помню, как его там
