Главная роль 4 (СИ) - Смолин Павел
Хуже всего дела обстоят с планом ГОЭЛРО — технологический уровень во всем мире оставляет желать лучшего, поэтому просто пригласить специалиста, который разработает ГЭС не получится. Вернее, получится, но ГЭС будет совсем не такая, как мне бы хотелось. Придется по возвращении плотно погрузиться в это направление и помочь ученым мужам выработать план, который позволит начать в ближайшее время с тем, что есть, но в дальнейшем позволит интегрировать новинки с минимумом перестройки и переделки имеющегося.
Но это все — в будущем, а пока, под зонтиками в руках слуг, проходим на жизнерадостно дымящий трубами броненосец. С нами и Вилли несколько десятков чиновников и армейцев с обеих сторон — не успели согласовать договор до конца, поэтому продолжим в плавании. Согласовать детали — основное уже обговорено и подписано. Теперь мы с Вилли не можем напасть друг на друга, а еще обязаны поддержать, если против кого-то из нас плечом к плечу встанет больше одной Великой державы. Турция таковой по настоянию Вильгельма не считается. Шаблонов начала большой европейской войны у нас два — либо я начинаю с Турции, и на меня агрятся англичане с австрияками, либо Вильгельм двигает свои части в Бельгию, и на него агрятся французы с теми же англичанами. Австрияки не агрятся, ограничившись оборонительными частями на границах — я же сидеть сложа руки не стану. Шаблона всего два, но вариантов дальнейшего развития конфликта несть числа. Лучший из них — это когда мне «скармливают» Турцию, а Вилли — Бельгию, чтобы избежать большой мясорубки. Худший для меня — это когда я начинаю ломать турок, а Вильгельму быстро скармливают Бельгию в обмен на присоединение к антироссийской коалиции. Вариант отвратительный и болезненный, но именно к нему я в меру сил готовиться и буду.
Вариант реалистичный — поначалу что меня, что Вилли будут пытаться остановить силами одной Великой державы. Для него это Франция, для меня — австрияки. Не выйдет, ясен пень, и скатывание в мировую войну неизбежно, но выглядит все равно неплохо — наши части будут копить реальный опыт и принимать закрепляющие его решения, а «новички» такой радости будут лишены, в первые месяцы играя роль мяса. Это для сухопутного театра картинка, что там на морях и в колониях вообще не ясно — мы с Вильгельмом сильно колониальную часть мира к началу «зарубы» поменяем, и плясать придется уже от актуальных данных.
Дождик, казалось, совсем не мешал набившемся в порт немцам — пришли нас проводить, и печальный повод им побоку — чужой наследник умер, не свой, поэтому улыбаемся, машем и скандируем на немецком актуальное. Мне очень хотелось махать в ответ — привычка! — но увы, не сегодня: дядюшка с тетей умерли все-таки, нужно демонстрировать скорбь.
* * *Поджидавший нас в Ла-Манше шторм был никчемным — совсем не то, с чем мы время от времени сталкивались в Путешествии. Тогда экипажу приходилось привязываться веревками, чтобы не смыло циклопическими, достигающими кромок труб, волнами, а здесь — так, дождик и легкий ветерок, неспособные поколебать уверенно входящих в Темзу броненосцев.
Городок Грейвзенд, ставший перевалочным пунктом на нашем пути, тоже заливал дождь. Сразу достопримечательность — спрятанный под крышей, приютивший нас пирс был отлит из чугуна, и Вилли не упустил возможности пошутить на тему любви англичан к понтам. Тоже мировая практика получается!
Встретившись с привычным фоном прибытия куда угодно в виде посланников и офицеров — вояки по Европе активно тусуются по долгу службы — мы погрузились в вагоны класса «люкс» и направились в Лондон. Жадничает королева, не дала в своем поезде покататься, но все равно неплохо: позолота, кожаные кресла и красиво вышитые диваны, гобелены с картинами, настоящий камин приятно греет на контрасте с промозглой сыростью снаружи.
В пути, силами полуседого, плешивого, пышно-бородатого английского премьер-министра маркиза Роберта Гаскойна-Сесила Солсбери (такую группу как наша встречать целому премьеру как раз в пору) состоялось распределение койко-мест
— Ваше Императорское Высочество, Ваше Высочество, — обратился он к нам с Ксюшей. — Ее Императорское Величество распорядилась предоставить вам и Ее Императорскому Величеству крыло в Букингемском дворце.
— Передайте Ее Императорскому Величеству мою признательность за то, что нашла возможность лично позаботиться о нас в такие тяжелые для нее времена, — ответил я.
— Мы очень ценим многовековые партнерские отношения с Российской Империей, — ответил премьер чистую правду — такого полезного «боевого хомяка» грех не ценить. — Ваше Императорское Величество, Ваше Высочество, — обратился к Вильгельму и Марго. — К нашему великому сожалению, мы не сможем предложить вам разместиться во дворце. Можем ли мы надеяться, что вы сочтете наше гостеприимство приемлемым, разместившись в соответствующих вашему положению номерах гостиницы?
Еще ничего не началось, а англичане уже разделяют и властвуют. Подача изрядная — кайзер вам не мальчик, чтобы на него «места не хватило». Вот так и загоняют назначенного козлом отпущения правителя — немного оскорбили здесь, насовали палок в колеса вон там, «прогрели» народное мнение через СМИ, сформировали коалиции — и вуаля, вся Первая Мировая очень удобно «вешается» на одного кайзера Вильгельма.
— Отлично! — мастерски удержал лицо кайзер и вернул подачу. — Ваши дворцы несколько подвержены пожарам, поэтому мы все равно планировали остановиться в гостинице.
Самое время «обозначиться» и тем самым закрепить благополучно парафированный мной и кайзером, отправленный в Петербург на Высочайшее подписание, большой союзный договор. Договор стратегический, выступающий мощным фундаментом, поверх которого по мере необходимости будем добавлять приятные мелочи. В частности — квоты на промышленные товары со старой, невеликой пошлиной для промышленников Вильгельма и квоты на зерно для тех моих латифундистов, кто откликнулся на призыв о помощи, но не заслужил доли в золотодобывающих и нефтяных госкорпорациях.
— Я не в силах смириться с мыслью о том, что любимая невеста много дней будет находиться так далеко от меня, — замаскировал я демарш благовидным предлогом. — Сэр Роберт, прошу вас передать Ее Императорскому Величеству, что я очень благодарен ей за заботу о моей семье.
Ксюша обиженно на меня зыркнула — глупый братец откупается от старухи-Виктории ею и матерью! Вильгельм ухмыльнулся в усы — оценил жест. Маргарита подарила милую улыбку — она прекрасно поняла, что я только что сделал, но это нисколько не мешает радоваться как за брата, которого поддержали в трудную минуту попрания монаршей гордости, так и за нас с ней — будем видеться чаще, что очень приятно.
Проговорив положенные слова, британский премьер наказал меня необходимостью оплачивать гостиницу за свой счет (те еще санкции за непокорность!) и перевел разговор на нейтральные темы, перемежая их короткими вопросами, направленными на «прощупывание» наших с Вилли договоренностей — проект договора (не-секретной его компоненты) еще не представлен благодарному человечеству, и от этого очень интересен всем важным шишкам планеты. Мы с кайзером к такому повороту конечно же были готовы, поэтому с попахивающим откровенным глумлением энтузиазмом вещали о важности Интерпола — ох и заживут с его появлением все «люди доброй воли» планеты! Премьер, не будь дурак, такое поведение «зеркалил», демонстрируя удовольствие от того, что Парламент уже провел предварительную работу по «подключению» Британии с колониями и доминионами к новой организации. Штука всем необходимая, но почему-то никто не догадался собрать те «костыли», которыми пользуются ныне в единую стройную систему. Будут сложности с «экстерриториальностью» некоторых граждан на некоторых территориях, но как минимум в пределах Европы уголовникам никто не рад — для мутных делишек разведками и дипломатами все равно используются бандиты с местной «пропиской».
Дождик тем временем заканчивался вместе со световым днем — зажглись электрические фонари и их древние аналоги, территорию вокруг железной дороги окутал туман. В предместьях Лондона сквозь пелену парфюма в вагон начало проникать легкое зловоние — Темза критически заражена промышленными и бытовыми стоками. Сюда же добавлялась гарь — дождик несколько «прибил» ароматы неисчислимых заводов, но совсем избавить Лондон от него не смог. Посмотрим, что будет завтра — премьер обещал солнечную погоду, и это обещание вызвало у меня желание по возвращении домой заняться метеорологией — не самому конечно, а через бросание денег в толковых ученых.
