Без маршала Тито (1944+) (СИ) - Соболев Николай Д. Н. Замполит
— Извини, чая нет.
— Ну тогда кофе, что ж делать.
Прихлебывая обжигающую черную жижу, я выкладывал полученные еще в Боснии девяностых убеждения:
— Вы же интернационалисты не потому, что так в книжке написано, не по обязанности, а самим ходом вещей. Это националистам обязательно нужна своя, отдельная норка, со своим, отдельным языком и своей, отдельной историей. А вы как раз можете подняться выше этого
— И потому все, кто выступает за федерализацию, — подхватил Милован, — тянут нас к национализму!
Вот черт, все на борьбу за власть сведет…
— Но это все вопросы надстройки, — Джилас отставил пустую чашку, — базисом надо заниматься, а не этими дрязгами. Экономикой, страну поднимать.
Премьер-министр задумался, а потом с надеждой на сочувствие спросил:
— Знаешь, какая у меня сейчас самая главная проблема?
Я весело хмыкнул:
— Где взять денег.
— Ты что, мысли читаешь? — с нарочитым испугом отодвинулся Джилас.
— Ага, — радостно подтвердил я. — Любое большое дело требует до хрена денег. Чем больше дело, тем больше денег, а их всем и всегда не хватает.
— И откуда ты на наши головы такой умный…
— Из 1-го русского великого князя Константина Константиновича кадетского корпуса! — отчеканил я, верноподданически тараща глаза, как обычно делал покойный Мишка Левченко.
— Да ну тебя, — скривился Джилас. — Вот иногда ты такое скажешь, что десятерым умникам не разгрести, а иногда такой дурак, что прямо беда.
— Хорошо, если хочешь серьезно, скажу, где есть деньги.
Милован приподнял брови и подбородок:
— Ну?
— У американцев.
— Тьфу ты!
— Не плюйся. Вот помяни мое слово, еще год-два и они затеют покупать европейские страны.
— Зачем?
— Создавать барьер против вас, коммунистов. У них после войны денег полно, вот и будут предлагать инвестиции в восстановление на условиях удаления коммунистов из власти. Греция, Франция, Австрия и другие. И вам тоже предложат, лишь бы от Москвы оторвать.
— Вот уж хрен, мы с Россией! — заявил Джилас, но тут же помрачнел: — Но Москва подталкивает нас к быстрой коллективизации, а у нас такой необходимости нет. Продовольственную помощь тоже обрезали, наши требования присоединить Триест, Горицию, Южную Каринтию и Эгейскую Македонию отвергли.
— Ну куда тебе еще присоединять? Тут бы с тем, что есть, разобраться…
— В любом случае, на деньги от России рассчитывать не приходится, надо своими силами. А их мало…
— Выход один, сделать так, чтобы люди захотели горы свернуть. Не заставить, а именно чтобы захотели. Как там, «свободный труд свободно собравшихся людей». Чтобы все видели, что их усилия прямо ведут к улучшению жизни.
— Это тебе с Кидричем потолковать надо, у него похожие идеи.
А еще лучше с каждым, только вас много, а я один.
Разговор этот имел еще одно неожиданное последствие: пока что бездетные Милован и его жена Митра, а также Арсо и Ксения, взяли в семьи по двое сирот. Потом совсем еще неженатые Лека Ранкович и Славка Бецеле — тоже двоих, за ними Иво и Дана Рибар, Кардели и так далее.
Волна прошла по всем «молодым», оставив «стариков» в некоторой задумчивости: логично, когда усыновляют люди тридцати, максимум сорока лет, но вот Жуйович и Хебранг, к примеру, уже староваты, а Моше Пияде вообще пятьдесят пять, только в дедушки годится.
Примеру высшего руководства последовали и начальники рангом пониже, за ними потянулись в детские дома местные руководители. Вот все в этом мире так — у меня эмоциональный порыв, а фракция «младоюгославов» политические очки зарабатывает.
Глава 16
Встать, суд идет!
Два десятка мешочков один за одним встали на весы, вес каждого тщательно записывали в два толстых гроссбуха.
— Три тысячи сто двадцать три золотые монеты общим весом двадцать четыре килограмма девятьсот двадцать один грамм, — монотонно бубнил плюгавый мужичонка в нарукавниках.
Столбцы в обеих книгах просуммировали по отдельности и сравнили результат — все сошлось.
За усташским золотом пришлось мотаться в Италию и Австрию, где частью из банков, частью из тайников доставали с помощью союзных властей вывезенное при отступлении, а точнее, при бегстве верхушки «Независимого государства Хорватия». Не только Павелич обзавелся номерными счетами и сейфом в монастыре, к ценностям приделали ноги многие высокопоставленные усташи.
Особенно отличилась «Лига полковников» — кружок приближенных к поглавнику и наиболее влиявших на него лиц. При первых же признаках развала фронта они фактически намародерили до чего руки дотянулись и кинулись прятаться в соседние страны. Но немного не рассчитали скорости продвижения Красной армии и гарибальдийских бригад.
— Семьдесят пять бриллиантов общим весом шестьдесят три и четыреста восемнадцать тысячных карата, — плюгавый итальянец и представитель Госбанка Югославии опять тщательно пересчитали, взвесили, сравнили результаты и упаковали алмазы.
— А также тысяча четыреста девяносто четыре доллара разными купюрами, — закончил выдачу из ячейки бухгалтер и поддернул нарукавники.
Все пересчитали по второму заходу, уложили в два снарядных ящика, опечатали пломбами сперва итальянского, затем югославского банков, и мои ребята потащили груз в машины.
На этот раз меньше тридцати кило. Нашли легко — заначку Анте Мошкова, командира «Бригады охраны поглавника», сдали свои же. Еще в 1944 Павелич поручил Мошкову установить контакт с союзниками и договориться о переходе НГХ на их сторону. Но занятые боданиями в Италии и гонкой к Берлину англоамериканцы послали усташского эмиссара нахрен, однако не арестовали. Он попробовал затеряться в Венеции, тем более, что уволок немало, но прокололся на том, что начал самостоятельно распоряжаться деньгами, «готовить новую усташскую революцию». Естественно, те, кому ничего не досталось или досталось меньше, это не одобрили. А поскольку ОЗН довольно эффективно вылавливало (в том числе нашими руками) усташскую элиту, то быстро получило нужные сведения. Арестовали Анте Мошкова итальянцы, тут же передали нам, вот мы и конвоировали его вместе с золотом, чтобы два раза не вставать. Отсюда до югославской границы километров сто пятьдесят, через три часа дома.
До Зальцбурга вдвое дальше, но там и улов попался куда больше: еще зимой, сразу после падения Берлина, англичане арестовали в Бад-Гостейне бывшего министра обороны НГХ опального маршала Славко Кватерника вместе с сынулей Дидо, членом «Лиги полковников». Допрашивали поначалу сами, потом передали русским, поскольку Бад-Гостейн вошел в советскую зону. НКВД вытряхивал данные из маршала еще несколько месяцев, а затем передало нам. Англичане с барского плеча добавили к этому девять ящиков на сто восемьдесят килограммов — золотой запас пана атамана, и заявили, что это деньги Хорватии. Вполне могли бы зажать, но почему-то не зажали…
Вообще «Лига полковников» любопытное такое образование — за одним исключением все молодые, тридцать-тридцать пять лет, все из довоенной эмиграции, все пользовались неограниченным доверием Павелича, вплоть до карт-бланша на любые действия. И все — кровожадные твари, иначе не скажешь. За каждым такой шлейф убийств, что Гиммлер в гробу крутится. Мне вообще казалось, что у них с головой не все в порядке: даже сейчас, когда НГХ полностью ликвидирована и усташскую верхушку отлавливают по всей Хорватии, без колебаний применяя оружие при сопротивлении, они исступленно лезли обратно в страну. Ну или торчали у самых границ в надежде вскоре повернуть все обратно, что позволило ОЗН унасекомить «Лигу» почти полностью. Юре Францетича после авиакатастрофы еще в 1942 запороли вилами крестьяне; Векослав Любурич попался под раздачу моей роте, когда действовали у Ясеноваца; Серваци, младшего Кватерника и Херенчича выдали из Австрии; Рафаэля Бобана взяли мы в Далмации — тот самый коренастый эмиссар, Ратко. Где-то еще гулял начальник службы безопасности НГХ Лисак, но тоже по данным Ранковича собирался вернуться в Хорватию и возглавить крижаров.
