На волоске (СИ) - Марьяна Брай
Крита еще раз вышла на улицу и осмотрелась, а я собрала разложенные по полу детали будущего парика, сменила рубашку и забралась на подушки. Мои мысли были теперь только об одном – Лафат ведь не зря дал мне понять, что один он уйти не мог, но с нами у него этот побег вполне мог получиться.
Крита! Крита сыграет роль его хозяйки, а я могу быть ее служанкой, сопровождающей в длительной дороге. Но как они там вообще путешествуют? Как одеваются? Где взять одежду? Я думала обо всех мелочах, которые могли пригодиться, словно уже на утро мы должны были выйти в путь. Имея хоть какие-то шансы, а еще и Лафата в роли сопровождающего сильного мужчины, у нас не просто увеличивались шансы на выживание, они у нас появились.
Через несколько дней полагалась еще одна примерка парика, и я должна быть заинькой и душечкой, чтобы получить то, что сейчас очень важно, даже необходимо для всего нашего дела. А пока я трудолюбиво сидела и делала свою работу, вспоминая, что когда-то это приносило мне столько радости. Крита о чем-то постоянно думала, но как только сталкивалась со мной взглядом, улыбалась, будто ее поймали за чем-то неприличным. Я знала – так себя ведут люди, которые пока ничего не совершили, но им уже стыдно.
На следующий день я с трудом дождалась вечера. Солнце, будто и не собиралось прятаться за горизонт. Любимая работа впервые меня раздражала: из рук все валилось, послушный и очень качественный волос казался невыносимо сложным.
— Малисат, иди за мной, - в домик влетела Кали, и я чуть не проколола себе палец от неожиданности. Разложив работу аккуратно на подушках, я подмигнула Крите, глаза которой были по пятаку, и вышла за «правой рукой» хозяйки.
— Вы все же передали ей, что мне нужно срочно поговорить с ней? – я, как могла, сдерживалась, чтобы не нагрубить, хоть злые слова и рвались на волю. Встретив днем эту басурманку возле кухни, я решила закинуть удочку, сообщив, что мне надо поговорить с Фалеей о моей работе. Та сделала такое лицо, словно я просила аудиенции у самого Папы Римского.
— Сказала, - удосужилась ответить Кали.
— Уже темнеет, но я хочу узнать, о чем ты хотела говорить, - настроение у нашей царицы сегодня было хорошим. Я отметила, что травы в комнате больше не жгут, да и выглядит она не такой тормозной, как раньше. Значит, все же поняла, что прием подобных препаратов и есть причина ее мигреней. Плюс высокое давление.
— Ридганда, чтобы понять, как парик должен выглядеть на лбу, - я указала на лоб и овал лица на себе, - мне нужно увидеть женщин вашего статуса. Никогда не видела женщин Алавии. Никого, кроме вас. Мне очень нужно! – последние слова я произнесла уже с нажимом.
— В этот дом не приходят ридганды Алавии, - хохотнула она, но как лиса сузила глаза.
— Я могу посмотреть на них в городе. Мне нужно несколько женщин. Так я пойму, как здесь женщины носят волосы, - я опустила глаза, но потом резко вскинула на нее взгляд и продолжила: - Я хочу, чтобы вы были красивее их. Это дело я очень люблю, ридганда, и мне самой важно, чтобы парик был идеальным.
— Ты не похожа на кочевников, Малисат. Их девушки двух слов связать не могут, а вот на лошадях ездят лучше многих мужчин. Да и в Алавии лишь некоторые могут так складно «петь», - теперь она конкретно смеялась над моей хитростью. Неужели поняла?
— Если вы против, я пойду. Мне нужно доделать сегодняшнее, ридганда. Простите, - я опустила глаза, - тогда я буду делать так, как носят балийки, - я очень надеялась, что она не захочет быть похожей на кочевницу. Ведь для нее все они – грязные неухоженные девки. Частично ее мнение о кочевницах было правдивым - ведь не могли ногти на моих ногах отрасти лишь за время дороги так, что начали врастать в мясо до крови. По приезду мне их выстригала служанка.
— Стой, я согласна. На Алавийской ярмарке ближе к вечеру на представление приходят смотреть ридганды. Ты пойдешь со мной как служанка, - она посмотрела на Кали и продолжила: - Найди ей одежду и завяжи лицо, - после этого она махнула ладонью и Кали подтолкнула меня к выходу.
Душа моя пела в первую очередь потому, что я добилась своего. Во-вторых, этот поход был просто необходим. Мне нужно было знать, что носят здесь женщины, которым позволено ходить по улицам. Вопросов к этому миру было так много, что закружилась голова. Я даже перехотела встречаться с Лафатом, но договорить было необходимо.
— Крита, все получилось! – я бросилась ее обнимать, как только проверила в щель – ушла ли Кали.
— Что получилось? – она будто забеспокоилась, но старалась не подавать вида.
— Завтра Фалея берет меня с собой в город…
— Она приблизила тебя? – теперь в словах Криты сквозило презрение. Эта девушка не видела серого, ей были знакомы лишь черный и белый.
— Дурочка, нет конечно, нам этого и не надо. Чем дальше мы от нее, тем спокойнее. Я должна увидеть, как одеваются женщины. Крита, ты одна выглядишь как Фалея. Мы говорили с тобой об этом. Тебе придется играть роль ридганды, которая отправляется в дорогу со служанкой и рабом. Так все сойдется, - я потянула ее за руку и усадила рядом с собой.
— Я не смогу, Мали, - она опустила голову, но теперь хоть голос ее не метал в меня кинжалы. Какая же она вспыльчивая революционерка, но, как говорила моя бабуля: «Ни хитрости, ни мудрости». Гордость, замешенная на независимости.
— Можешь. Это наш единственный шанс, милая. Я должна идти к душу. Уже стемнело.
