Гай Орловский - Высокий глерд
— Только не пророком, — сказал я поспешно, — а то я вам такого напророчу!.. Свою жизнь никак не выстрою, а ваши так и вовсе под откос с веселым свистом…
Он засмеялся, чистый и открытый служака, целиком преданный своему делу охранять дворец и королеву, для него мир прост и ясен: все, кто за королеву, — друзья, кто против — враги, потому я, сыгравший важную роль в пресечении переворота, должен быть под его защитой.
Впереди двери королевского кабинета распахнулись, вышел мужчина в костюме высшего глерда. Фигура так себе, но лицо волевое, сильное, даже жестокое, таким должно быть у полководца, отправляющего на смерть сотни людей, чтобы спасти тысячи. Кафтан темно-бирюзового цвета, принадлежность к высшему кругу знати, золотая нить по воротнику, вроде бы нечто типа высокого воинского ранга, точно не помню…
Он метнул на меня острый взгляд, я ощутил в нем силу, однако он сразу же повернулся и двинулся в сторону лестницы, а я с застучавшим сердцем подошел к двери королевского кабинета.
Похоже, как подсказывает чутье, это новый главнокомандующий, такой пост нельзя долго держать вакантным, дабы не было грызни, королева это понимает, а для каждого из высших чиновников у нее наверняка припасена замена, о чем, понятно, помалкивает во избежание.
— Новый командующий? — спросил я шепотом.
Картер ответил тихо и с одобрением:
— Быстро схватываешь. Герцог Утрехт Нортумберленд. Совсем не придворный, что и хорошо.
Я пытался вспомнить, где слышал это имя, но Картер уже толкнул двери, из кабинета хлынул яркий свет, за время моего отсутствия здесь зажгли все люстры и подсвечники, что понятно, так поступают, когда тревожно и настроение совсем паршивое.
— Ваше величество, — сказал Картер почтительно. — Арестованный доставлен.
Она неодобрительно поморщилась.
— Оставьте свои шуточки, Руперт. А то наш Улучшатель еще и поверит, он такой… доверчивый.
Руперт весело хмыкнул, закрыл за моей спиной дверь, а я деревянными шагами прошел по золотой дорожке в сторону королевского стола, перед королевой куча бумаг, в руке длинное перо, выглядит усталой, но встретила меня ясным взглядом и величавым жестом указала на кресло слева от стола.
— Садитесь, глерд Юджин.
— Спасибо, ваше величество, — поблагодарил я, — что не вдарили.
Она вскинула брови, посмотрела, как я сел, свободно, не как слуга, но и не как глерд, что каждым движением что-то да демонстрируют, просто сел и все.
— С чего, — спросила она медленно, — так вот… вдруг?
— Вы же королева, — напомнил я. — Все в вашей власти. Особенно сейчас, когда обезглавили оппозицию. Уверен, что с блеском. Быстро и решительно.
Она кивнула, держится все так же, просто железная женщина, взгляд холоден и тверд, признаки усталости замечаю в лице, но не в голосе или в жестах.
— Да, — согласилась она, — контрмеры продумывала давно, так что оставалось только действовать… А вот с вами, глерд Юджин, решила… пока только в общих контурах. Что-то могу, что-то зависит и от вас.
Раньше, отметил я про себя, была на «ты», сейчас уже на «вы», вроде бы ухудшение, но если «ты» не дружественное, а служебное, дескать, слуга, то это «вы» хоть и холоднее, но указывает на статусность…
— Ваше величество, — поинтересовался я, — вы мою судьбу решали еще там?.. В том месте, где мы как бы не побывали?
Она повела глазами по сторонам, никого вблизи, снова обратила на меня взгляд холодных внимательных глаз препаратора.
— Я королева, — напомнила она. — Мне отдыхать некогда. От меня слишком многое зависит.
Я сказал зло, но уже с любопытством:
— И что теперь? Что-то новое?
Она откинулась на спинку кресла, мне показалось, что снова чуть-чуть повела глазами по сторонам.
— Я королева, — повторила она тем же усталым и почти безучастным голосом. — Я обязана делать все для своей страны. Тебя нельзя было оставлять в своем мире, ты слишком опасен для нас. А здесь, глерд Юджин, вы можете принести огромную пользу.
— Ого, — сказал я саркастически. — Помнится, вы угрожали мне, что если попадусь вам в вашем королевстве…
— Это было от бессилия, — сообщила она. — Но сейчас я снова на троне. Здесь должна делать все, смирив гордость и обиды, для королевства и только для королевства.
Я сказал все еще зло:
— И какую же пользу? Прялки усовершенствовать?
Она прямо взглянула мне в глаза.
— Не знаю. Я никогда не произношу этих слов в присутствии своих подданных, но ты… в самом деле не мой подданный.
— А как еще объясните своим людям? — спросил я с сарказмом.
Она чуть поморщилась.
— Для них можно что-то придумать. Короли редко говорят правду. На нас лежит тяжелая и важная обязанность поддерживать мир в королевстве, а это с правдой никак не связано. Даже к справедливости имеет отношение только чуть-чуть. Я не считаю тебя опасным для меня лично. Ты мог бы избавиться от меня в любую минуту в своем мире, но, несмотря на свои заверения в своей подлости и коварстве, ты заботился обо мне и спасал много раз. И даже сумел вернуть сюда в мой мир.
— За что вы мне так щедро отплатили, — заметил я с прежним сарказмом.
Ее лицо затвердело, во взгляде вроде бы промелькнуло нечто человеческое, но голос прозвучал государственно:
— Я спасала королевство… от возможной угрозы. Жизни людей, даже близких, ничто в сравнении с жизнью страны. Я поступила по отношению к тебе несправедливо и жестоко, признаю. Потому и предлагаю тебе здесь все, что могу предложить.
— Да? — спросил я. — Ну, например, я привык, что меня будила утром Аня Межелайтис…
Глава 3
Она запнулась на миг, подумала, на лице не то что смущение, а легкое затруднение, которое решаемо.
— Тебя будет будить любая из моих фрейлин, только скажи. Например, Карелла, как я понимаю, уже готова. Если она тебе приглянулась.
Я подумал, покачал головой.
— Быть вашим придворным слугой? Хоть и в мундире глерда?.. А как насчет обещания подарить мне замок с обширными владениями?.. Где-нить подальше от столицы?
Она взглянула с некоторой тревогой.
— Не думаешь ли поднять там мятеж?.. Нет, ты не таков. Оскорбленное самолюбие? Обида?
Я сказал зло:
— Ваше величество, мы здесь одни, потому скажу со всей откровенностью: мне насрать на ваше королевство!.. И на его интересы!.. Я домой изволю! Вы даже не понимаете, что совершили акт… даже не знаю, как назвать это чудовищное преступление!.. Чудовищнейшее!.. Выдернули меня из моего мира, снова проявив хитрость и силу, руководствуясь только своими интересами…
Она обронила сухо:
— Интересами страны. Это не одно и то же.
— Интересами страны, — крикнул я, — можно оправдать что угодно! Но вам с моей стороны ничего не грозило. Я отправил бы сюда вас, а сам постарался поскорее забыть о том кошмаре. И никому бы не вякнул, чтобы самому не оказаться в той же психушке! Но вы, понимая это, все же решили перестраховаться!.. И принесли меня в жертву!.. Ах да, интересы королевства оправдывают все!
Она опустила голову, но я чувствовал себя слишком разъяренным, чтобы обращать внимание на ее виноватый вид, непривычно виноватый, ведь королева права всегда, и спросил еще злее:
— Или это и есть ваша месть?
Она помолчала, наконец приподняла голову. Лицо бледное и очень усталое, еще бы, сколько человек за этот день отправила на плаху и в каменоломни, это еще ничего, могла бы вообще ликовать, что-то человеческое все же осталось под натиском женского.
— Наверное, — сказала она негромко, — я в самом деле ошиблась… честно говоря, я не надеялась, но в самом деле хотела большего, чем просто обезопасить королевство.
Я крикнул:
— Чего еще?
Она подняла голову, но взгляд оставался все еще исподлобья.
— Я верю, — прошептала она раздавленным голосом, — ты не стал бы нам вредить… и никому бы не сказал…
— Тогда чего? — прошипел я. — Чего еще?
Она опустила голову и ответила тихо, глядя в пол:
— Я надеялась… надеялась, что сможешь стать полезным для моего королевства. И я почти не ошиблась! С первой же минуты ты спас мне жизнь и предотвратил переворот… Правда, ты это сделал не ради меня, понимаю, и не ради королевства, но ты сделал! Я поступила правильно. Но это тяжелая правота. Все, что могу сейчас сделать… это дать тебе обещанный замок и обширные владения. Мой канцлер предоставит тебе несколько глердств на выбор…
Я сказал зло:
— У вас есть еще свободные земли?
Она взглянула несколько удивленно:
— В заговор были вовлечены очень влиятельные люди. Сейчас под арестом, кто-то будет отправлен в каменоломню, кто-то выслан на окраину. Замки и крепости к ним уже не вернутся. Понятно, что они должны быть у моих верных людей…
— Я не из их числа, — отрезал я.
