Око за око (СИ) - Ромов Дмитрий
— Не насмотрелся ещё? — засмеялась она. — Ну, ладно. Не уходи после показа. Домой вместе поедем. Только я на эконом-такси не езжу.
— Значит, поедем на троллейбусе, знаешь, какие крутые, я видел. У них рога складываются и дальше могут ехать, как автобусы. До чего дошёл про…
Договорить я не успел, потому что на меня бросился обретший возможность двигаться Витя.
— Забери, это не моё! — воскликнул он. — Ты мне подкинул!
— Ой, да перестань, пожалуйста, — отвёл я его руку. — Все вы одно и то же говорите. Я — не я, и лошадь не моя. Да ты не горюй, за это наверное даже не посадят. Но мы всё о тебе поняли.
— Сопляк! Как ты со старшими…
Я, не дослушав его тираду, развернулся и вышел в зал. Публика уже собралась. Все респектабельные и только я в своей неизменной куртке, похожий на осветителя или рабочего сцены.
Зал выглядел торжественным и по-советски красивым. Огромные окна были украшенными австрийскими шторами, собранными в волнистую, дугообразную гармошку, как в театре. Массивные хрустальные люстры и наборный паркетный пол, как в музее, буквально кричали о высокой цене.
Сегодня подводились итоги губернаторской программы поддержки малого бизнеса, занятого в модном производстве. И сейчас должно было начаться вручение дипломов. Меня догнал красный, растрёпанный Петрушко.
— Ты не вздумай тут при всех своим добром трясти, — сказал я вполне серьёзным тоном даже без намёка на шуточки. — Во-первых, скандал выйдет, а, во-вторых, пальчики-то там твои. На меня ты это дело не свалишь, наркоман хренов. И вообще, иди, репортаж делай. А если ты опубликуешь фейки с моим участием, я тебя посажу, вот посмотришь.
— Ещё подбросишь наркотики?
— Раз-раз, — подмигнул я. — Проверка звука. Раз, два, три, четыре. Ч-ч-ч-етыре. Я тебе ничего не подбрасывал. А посажу за клевету и изготовление детской порнографии. Педофил.
Размечтался. Думал записать мои признания? Балбес. Я огляделся, в поисках Глотовой. Но её нигде не было. Ну вот, тоже. Расстроилась. Мне больше делать нечего, как с ней нянчиться. Хотя, конечно, она же со мной нянчилась, когда я с жизнью решил больше не расставаться. Ну, с Красновым, то есть.
Я вышел из зала и снова оказался в просторном фойе. Здесь я Настю и увидел. Она стояла у гардероба и забирала свою куртку. Я подошёл.
— Уже уходишь?
— Ага, — не глядя на меня, ответила она. — А ты чего убежал-то от девушек-красавиц? Иди, возвращайся, когда ещё такое увидишь?
— Настя, — я взял её под руку и кивнул гардеробщице, — сейчас мы, через минутку. Пусть куртка повисит ещё.
Я отвёл Глотову в сторонку и уселся на стойку бара. Он, всё равно, был закрыт, просто стойка и всё. Поэтому я опёрся руками, подскочил и сел, ноги свесил. Настя, разумеется, прыгать не стала, а просто опёрлась о стойку спиной.
— Ты как пригласительный достала? — спросил я.
— Папа раздобыл. А ты?
— А мне Алиса дала. Билет пригласительный.
— М-м-м… — протянула Глотова. — Понятно. Ну, пусть она тебе и всё остальное даст.
Она оттолкнулась от стойки и хотела идти, но я не пустил, ухватил за плечи и вернул обратно.
— Чего тебе надо? — сердито буркнула она. — Иди, возвращайся, а то самое интересное пропустишь.
— Да я уже всё посмотрел.
— Капец! Ты знаешь, Красивый…
— Настя, — перебил я. — Ты почему дуешься, вредничаешь, капризничаешь?
— Я?!! — задохнулась она от возмущения.
— Ну ты же взрослая девушка, да? Половозрелая.
— Я?!!
— Ну, не я же. А ведёшь себя, как ребёнок. Наверное, потому что ещё ребёнок и есть?
— Да ты… Да с тобой, как ни веди! Я не знаю, вообще, что тебе надо! Неблагодарный!
— Вообще-то, я тебе благодарен. Даже очень, хотя и не понимаю, почему ты решила со мной возиться. Я бы на твоём месте не стал.
— Почему? — оторопело спросила она.
— Ты со своими данными могла бы и поинтереснее приятеля найти?
— С какими ещё данными? — покраснела она.
— Ну, как с какими? Ты симпатичная, можно сказать красивая…
— Что⁈ — теперь в её возгласе послышались другие нотки.
— Красивая-красивая, конечно, — усмехнулся я. — Красивее Венеры.
— Блин, нашёл с кем сравнивать. Ну… Продолжай.
— Вот… На чём я там остановился?
— На моей красоте.
— Да, точно. Что ещё сказать, ты не стерва, ты можешь даже быть покладистой, если тебя обуздать…
— Что⁈
— Да, вполне можешь… Ну, и ты отличный товарищ, заботливая, внимательная.
Я уже едва сдерживался, настолько каждое слово отражалось на её лице. Из страдальческого оно за пару секунд сделалось едва ли не счастливым.
— Ну! — воскликнула она. — А чего тебе ещё надо?
— В каком смысле, Настя?
— А в таком, что рядом с тобой такая золотая девушка… Про покладистую и товарища только надо вычеркнуть. Вот. Такая девушка! Единственная от тебя не отвернулась, когда ты дурака валял. Сочувствовала, помогала.
— Рóстила и лелеяла…
— Буквально. Все на тебя рукой махнули и только я…
— Так ты, значит ко мне привязалась, как к убогому, как домашней зверушке?
Она даже рот открыла.
— А потом, я тебя у Назара отбил, — засмеялся я. — А если бы не отбил, тебе бы сейчас точно не до меня было. Ладно пойдём, посмотрим на Алису.
— Как? — развела она руки. — Классно поговорили, да? Го домой.
— Нет, у меня ещё дела здесь. Я ведь не просто так приехал на девочек в купальниках посмотреть. Пойдём. Ты же тоже приехала зачем-то? Хотела с модельером познакомиться? Или что?
— Ну… просто… не знаю… Хотела проверить припрёшься ты сюда или нет.
— Молодой человек, — казённым голосом сказал здоровый шкап-охранник, заметив непорядок. — Слезьте, пожалуйста. Здесь нельзя так сидеть.
— Не ври, — ответил я Насте и спрыгнул со стойки. Я взял её за руку и повёл на показ.
Длилось всё это мучительно долго. Если можно было бы сесть где-нибудь, я бы поспал, но тут все толкались на ногах. Дули шампус и закусывали мелкими бутербродами на один укус.
— Давай, накатим, — толкнула меня локтем в бок Глотова. — Шампанского, а то не могу смотреть, как ты баб голых разглядываешь.
— Типа, на их месте должна была быть я?
— Она поджала губы и пошла нагребать в тарелку эти тарталетки, или как их там.
— Ешь канапе, — сказала она вернувшись. — Романтик.
Петрушка крутился вокруг модельеров и представителей администрации, заискивающе смеялся, закидывая голову, и часто кивал. Глаза бы не смотрели. На меня он демонстративно не обращал внимания.
— А вы, молодой человек, — похлопали меня по спине и я обернулся. — Тоже модой интересуетесь. Мы не коллеги случайно.
Передо мной стоял тот парняга, у которого брал в самом начале интервью Петрушка.
— Я вас заметил за кулисами, перед показом, — сказал он и протянул руку. — Артём.
— Сергей, — улыбнулся я. — Нет. Я не модой интересуюсь, а теми, кто интересуется модой.
Он засмеялся.
— Интересно. Просто я посмотрел у тебя, можно на ты? У тебя такой лук интересный. Винтажная куртка отлично подобрана и прекрасно работает на образ. Подчёркивает, с одной стороны брутальность, а с другой — говорит даже немного о сентиментальности и о каких-то, например, воспоминаниях, связанных с этой довольно грубой фактурой. Это отлично работает на новую искренность.
— Да, точно, — снова улыбнулся я. — Образ продуман. Но я его подсмотрел, просто не успел ещё полностью реализовать. У Крокодила Данди.
— Как интересно… — нахмурился Артём, пытаясь вспомнить кто такой этот Данди. — А кто это?
— Это довольно известный в своё время австралийский кутюрье.
— Серьёзно? — покачал он головой. — Я обязательно поищу о нём информацию.
На удивление, он не выглядел, как гомик или что-то ещё такое из мира моды и богемы. Нормальный парень в футболке и джинсах, широких правда, но не экстремально. И подстрижен был коротко, почти по-военному.
— Я вот, Артём, начинающую модель хочу пристроить, — кивнул я и вытолкнул вперёд Настю.
