Маяк надежды - Маркус Кас
Всё должно сработать идеально.
В открытое окно башни залетал легкий ветерок и трепал бумаги. Запах грозы усиливался и я взглянул на запад — в темноте не было видно совершенно ничего. На полпути наверху сверкнула звезда, значит небо ясное.
Где-то там гуляла буря и был уверен, что она придет к берегу вместе с чужестранным флотом. И ночью, раз уж целью стал маяк.
Было немало странного и я невольно задумался об этом. Шторм, даже магический, не самое опасное явление для одаренных. На каждом корабле служили стихийники. Чем серьезнее владелец корабля, тем выше ранг сопровождающего мага.
Понятное дело, что если ненастье усилить магией смерти, то шансов выстоять немного. Но тогда и маг воды, устраивающий бурю, должен быть чертовски силен.
Получалось, что у темного есть напарник. Конечно, вполне возможно, что это наемник, которого затем уберут. Ведь он должен был понимать, что подобное дело противозаконное.
Судьба стихийника меня не волновала, он сам сделал свой выбор. Но что-то зудело на подкорке — слишком уж масштабная задумка для одного человека, пусть и владеющего мощным смертоносным даром.
Должно быть что-то ещё.
Я поднялся и вышел наружу, оперся на перила и уставился в темноту.
Шторм и сбой навигации не гарантия успеха. Это доказывала история адмирала, пусть и не целиком, но он спас флот.
Этого недостаточно.
Что бы сделал я, пожелай потопить хорошо защищенное судно?
Чёрт! Темный маг делал то же самое, что и я. Обманку! Точнее, поломка маяка не была единственной угрозой для загадочных гостей. Удар нужно было нанести сразу по нескольким фронтам. Тогда бортовые маги точно не справятся.
В тот раз, когда я случайно спас императорский флагман, там на дне была ловушка. Слабоватая, но что если это было всего лишь испытание?
Я сжал железный поручень так, что он заскрипел. Не моё это дело, безусловно, но мог бы догадаться. По пути следования флота есть ловушка. Именно там поднимется ураган, откажут системы и погаснет маяк, лишая последней надежды.
Битва выигрывается не когда имеется численное преимущество, а когда сломлен дух. Путеводный луч света просто символ. Враг хотел не просто уничтожить гостей, а ещё и дать знак.
Я потянулся было за медальоном, но остановился. Сначала выполню работу.
Перенос схем с чертежа на конструкцию башни занял много времени. Несложный процесс, когда уже всё продумал, но монотонный. Усидчивость для артефакторов была важным качеством.
После я приступил к привязке земли.
Как-то раз, во время одного из долгих путешествий, повстречали мы старого шамана в степях на задворках тогда ещё будущей империи. Не сразу поняли, что именно он там главный, а не градоправитель.
Переговоры затягивались, царь горячился. Вспылил и высказал всё, что думает. Шаман тоже за словом в карман не полез и начался спор, грозящий перейти в объявление войны.
К счастью, пусть орали они долго, но всё же устали. И решили выпить. Конечно же это превратилось в соревнование. Петр победил, обладая крепким здоровьем и недюжинным опытом. За что снискал уважение и мирный договор. Но это уже к следующему вечеру, когда все пришли в себя и смогли говорить.
Но в ту жаркую ночь шаман, будучи сильно навеселе, объяснял мне принцип взаимодействия с землей. Обучение было кратким, состояло в основном из нецензурных выражений, но суть я запомнил.
Нужно отыскать ядро места, почти как у одаренного. Средоточие силы, подпитывающей округу. Нащупать живительные нити, оплетающие недра, и по ним добраться до источника.
Шаман мне даже продемонстрировал, потребовал повторить и выдал учительский подзатыльник, когда я ненароком опрокинул кувшин с напитком. Повторить, понятное дело, я тогда не мог. Но будущий союзник утверждал, что это доступно для каждого одаренного.
А ещё меня тогда чуть не женили, причем сразу на трех его внучках…
Я улыбнулся, встряхнул головой и обратил свой внутренний взор под землю, припоминая слова старика.
Мне не нужно было воздействовать на землю, только связать её силу и артефакт, то есть сам маяк. Поэтому было проще.
Нити нашлись попытки с пятой. Я вспотел от усилий и, если бы не был уверен, что они есть, то сдался бы. Это были словно тонкие ручейки, пересекающиеся и разбегающиеся. Источник находился на границе скал и самого острова.
«Поздоровайся с ним, прояви уважение» — говорил тогда шаман.
Я влил часть своей магии и даже прошептал что-то вроде «доброй ночи». Земля откликнулась, меня окутало теплом и ощущением безопасности. Это быстро прошло, но я понял — можно действовать.
Такая связь крепче всего, её разорвать невозможно, только уничтожить само место подчистую. Шаманы могли «продавить», но тогда и сил нужно было потратить очень много.
Меня приняло это место. Скала вздрогнула и сила земли будто рябью разошлась во все стороны. Снизу донеслось недовольное блеяние разбуженных коз.
Я проверил и перепроверил надежность связи и плетений.
Дальше оттягивать самое неприятное уже было нельзя.
Вложить часть души не больно. Не в привычном понимании боли. Это ощущение… щемящей потери. Как гибель близкого, но слегка смягченная с годами. Это никогда не проходит до конца и, когда всплывает, сердце сжимается.
Что-то подобное мне и предстояло испытать.
Душа… Вот уж предмет горячих споров, непрекращающихся веками. Что это, откуда и как измерить.
Многие люди, действительно увлеченные своим делом, вкладывают душу. Отдают часть себя, наделяя предметы чем-то большим. Иногда это получается буквально.
Когда-то была очень популярна легенда о древнем фараоне, который сам создавал для себя саркофаг и не просто частичку отдал, а большую часть души. Потом восстал в виде мумии, чем весьма опечалил потомков, уже вовсю правящих страной.
Предка упокоили, а подобные вещи стали под запретом.
Конечно же, такое было невозможно. Скорее всего это была злая шутка некроманта.
Но практика действительно считалась весьма непопулярной. Вот только причина иная. Разделить душу означало взять на себя ответственность за творение. Сделать частью себя.
Чем больше усиливаешь таким образом артефакт, тем сильнее будет отдача при его уничтожении. Эффект этой отдачи был непредсказуем. Можешь слечь с бессилием на неделю-две. А можешь получить удар, с которым не справиться.
Вот только мне это было не страшно. Намерение — самое главное.
Хочешь навредить, получишь в ответ проблемы. Хочешь защитить — будет больно, но терпимо. Я был способен управиться с ценой.
И я хотел защитить свой город, свой дом. Его водную границу, которая всегда так влекла к себе недругов. Надеяться на ещё одного легендарного фонарщика я не стал.
— Я, Александр
