Позывной «Курсант» — 4 - Евгений Прядеев
— Эм… Ну видимо, столь замысловатым образом вы объяснили мне, что Павел Анатольевич может никогда не появится в школе в качестве преподавателя, — ответил я, на всякий случай максимально обтекаемо.
— Верно. Но не только поэтому. Ты, Алексей, очень скоро станешь частью этой системы. И ты должен понимать, иногда поступки, которые кажутся разумными, на самом деле ведут в пропасть. Больше нет твоего мнения. Все. Забудь. Оно полностью зависит от приказов Центра. И нет твоих личных амбиций. Ты ведь уже распланировал для себя некоторые действия, верно? Нафантазировал, как приезжаешь в Берлин, находишь дорожку, по которой твой отец очень умело прошёл, путая следы, и добываешь некоторые документы, имеющие ценность для определённых лиц. Думаю, деньги тебя интересуют в меньшей степени. Но там и не деньги. Там, Алексей, кое-что подороже. Так вот… Забудь. В Берлине ты займёшься настоящей работой. Цели определённых людей… Ну, что ж. Они есть, да. И цели серьёзные, и люди серьезные, и документы эти добыть надо. Но в большей мере ты создашь видимость поисков. Заниматься будешь настоящей работой. Есть список лиц, которых необходимо взять под свой контроль. Вот это и будет самым главным для тебя и твоей группы.
Если бы в этот момент небо упало на землю, я, наверное, был бы удивлён гораздо меньше. Все, сказанное Шипко, выглядело как… Да как будто он — чертов Фигаро! Слуга двух господ. Вот как. То есть, Панасыч вроде как работает на Бекетова, но при этом… На самом деле он типа двойного агента, только внутри своей же системы. Видимо, Шипко просто подсунули под бочок Бекетову, чтоб он следил и, возможно, докладывал, куда нужно. Тем более, товарищ старший майор госбезопасности все время терся где-то рядом с наркомами. То возле Ершова, то возле Ягоды.
Вроде бы звезд сильно не хватал, но судя по некоторым рассказам Клячина, был этаким «серым кардинальчиком». Не кардиналом. Для этого Бекетов все же мелковат. А скорее всего, он вообще просто возился в дерьмишке, выполняя поручения определенного толка. За счёт этого протянул так долго. Гораздо дольше многих своих коллег. Потому и Клячин таким же направлением занимался. Даже вспомнить ту историю про комдива и его жену. Да, у Бекетова, может, имелся свой интерес, но хрен бы он полез вот так, нахрапом, без приказа сверху.
И вот сейчас открытым текстом Шипко мне сказал, что документы — дело нужное. Ищи их, на здоровье. Но когда найдешь — хрен Бекетову на воротник. Да и не особо это важно. Первоочередной задачей станет как раз вербовка тех самых официальных лиц, офицеров, политических деятелей, о которых нам талдычат на занятиях. То есть самый настоящий шпионаж и разведка. А это с моими настоящими целями совпадает идеально.
— Золото? — спросил я.
Шипко снова замолчал на пару секунд, изучая меня насмешливым взглядом, а потом ответил:
— Сколько наблюдаю за тобой, поражаюсь. Интересное у тебя мышление, слушатель Реутов. Я тебе такой серьезный расклад даю, а ты интересуешься, что именно спрятал отец, если это не деньги. Нет, не золото. Алмазы. Все? Или еще что-то спросишь?
— Это не товарищ Бекетов устроил меня в школу, да?
— Нет, не он. — Панасыч улыбнулся еще шире. — Вернее, сам товарищ старший майор государственной безопасности уверен как раз в том, что это его заслуга. Но… Пусть в этой уверенности и остаётся. Однако, твое предположение верное. Ты подходишь для той задачи, которая будет тебе поставлена, из-за родителей. Но это уже объяснят тебе в нужное время. И уж точно мы с тобой не в том месте находимся, чтоб стоять и говорить подобные вещи. Повторюсь еще раз, когда закончим здесь, поговорим о том, что нужно обсудить. Все? Можно идти?
Вопрос Шипко задал, конечно, с поддевкой. Поглумился над тем, что какой-то пацан заставил его рассказывать важные вещи прямо недалеко от ворот коммуны, где живут беспризорники.
— Да я вас не держу, — я поднял руки вверх, показывая, что вообще никак не мешаю, и сделал шаг назад. Но, естественно, в голосе моем тоже присутствовала ирония.
— Отлично. Тогда идём… — Панасыч кивнул на выход с территории коммуны.
— Товарищи! — раздалось вдруг неподалёку.
И я, и Шипко одновременно обернулись на голос. Со стороны дома показалась мужская фигура и бежала она именно к нам.
— Товарищи, подождите! Подождите!
Мы с чекистом удивлённо переглянулись. Дело в том, что по аллее достаточно быстро двигался тот самый учитель словесности — Дмитрий Петрович. На нем был накинут какой-то непонятный тулуп, причем накинут самым нелепым образом. Одну руку воспитатель засунул в рукав, а вторую нет. Поэтому верхняя одежда вся куда-то перекосилась и болталась от его бега, стегая Дмитрия Петровича рукавом по бедру.
— Отойди чуть. Хватит рожей светить… — тихо сказал Панасыч, а затем сделал шаг вперед, навстречу воспитателю.
— Ой… Товарищи… — учитель подбежал к нам и остановился, тяжело дыша. — Думал, не догоню уже. Вот.
Он вдруг сунул руку, которая была в рукаве, под
