Начальник милиции 2 (СИ) - Дамиров Рафаэль
— Ладно, — сказал я, открывая дверцу. — Пойду сам поговорю с директором гастронома.
— Ха! Думаешь, Эдик Камынин не смог, а ты сможешь разговорить старого пройдоху? Ну-ну…
— Жди меня здесь, — приказал я и вышел из машины.
* * *Вошел в просторный магазин с высоченными потолками, наверху неспешно крутили лопастями ленивые вентиляторы. Миновал уже привычным маршрутом торговый зал и нырнул в коридор среди подсобок.
— Вы куда, молодой человек? — окликнул меня женский голос.
Я обернулся. Передо мной стояла пухлобокая женщина в белом халате и чепчике.
Я показал ей «пропуск» — ровную прямоугольную карточку из кусочка картона, на которой рукописно был выполнен размашистый по-директорски текст: «Оказать содействие». И под текстом витиеватая подпись с загогулинами.
Видимо, я не единственный, кто приходит в магазин с такими «хлебными карточками», потому что служащая сразу разулыбалась и уже вежливо попросила меня подождать. Мол, сейчас товаровед придет.
— Погодите, мне нужен Матвей Исаакович.
— Вы хотите сделать особый заказ? — осведомилась она. — Может, все-таки сначала поговорите с товароведом?
— Мне нужен Матвей Исаакович, — повторил я.
— Хорошо, идите за мной…
Мы прошли два поворота и несколько подсобок, и еще комнату с промышленными холодильниками (наверное, склад) — и очутились, наконец, перед невзрачной, синенькой, в цвет казенных стен, дверью. На ней скромно через трафарет было написано: «Директор».
Женщина постучала и приоткрыла дверь, просунув лишь щекастую голову внутрь.
— Матвей Исаакович, извините, к вам посетитель.
— Кто? — осведомился хозяин кабинета.
— Держатель «векселя».
— Хорошо, Лидочка, спасибо.
Лидочка втянула голову обратно в коридор и пропустила меня к двери:
— Проходите, молодой человек.
Она тут же поспешила по своим делам, а я вошел внутрь и сразу немного опешил. Внутри кабинет был совсем другим, чем можно было предположить снаружи.
Сверкающий паркет, новая мебель, шикарный и явно старинный стол, на окнах — гобелены в тон благородной древесной породе стола, еще был книжный шкаф с какими-то папками и собранием сочинений Ленина (для красоты и солидности, скорее всего). Диван, обитый черной кожей, и парочка картин с широким, сияющим бронзой багетом. Все дорого, но немного из разных «опер» намешано. Советский стиль с эпохой прошлых веков. Видимо, у Миля денег было много, а вкуса — всё же поменьше. И позаимствовать не у кого, ведь в этом времени никто и не слыхивал о всяких дизайнерских стилях интерьера. Человек придерживался принципа — если дорого, значит, красиво.
В кресле во главе стола сидел тот самый улыбчивый дядечка с холеным и масляным, как блин лицом, которому я вернул редкий и дорогущий телевизор «Сони». Челка все также тщательно зализана набок, скрывая лысину. На мясистой переносице — круглые очки, больше похожие на пенсне. Аккуратные черные усики, как у Эркюля Пуаро, с чуть подвитыми вверх кончиками, дополняли образ и делали их обладателя больше похожим на некого аристократа, чем на советского гражданина. Сходство с графьями дополнял шикарный бежевый летний костюм из какой-то заграничной ткани, явно с примесью модной синтетики.
— Александр Александрович! — воскликнул Миль и бодро привстал, протягивая мне пухлую руку.
Несмотря на то, что мы виделись лишь один раз (тогда, в кабинете у Кулебякина), он сразу меня узнал. Хороша память у директора «Гастронома»! За выражением его добродушности и простоты прячется хитрый ум и опыт прожженного барыги. Разговор, чую, будет непростым. Ну, на простой я и не рассчитывал.
— Добрый день, Матвей Исаакович, — улыбнулся я во всю ширь и пожал в ответ мягкую, как кисель, ладонь директора.
Глава 22
— Рад вас видеть, чай или что покрепче? — сверкая безупречными зубами в привычной ему улыбке гостеприимства, директор мигом вытащил из тумбы пятизвездочный коньяк и два бокала.
— Спасибо, Матвей Исаакович, но я ненадолго и по важному делу… мне нужна ваша помощь, — без всяких предисловий проговорил я.
— Вот как? — директор, несмотря на отказ, плеснул по фужерам и с заговорщеским видом пододвинул один из них в мою сторону. — Скажите, чем такой маленький человек, как я, может помочь доблестной милиции? Нет, нет, я не отказываюсь, а наоборот! Всегда готов оказать содействие уважаемым людям. Вам нужен особенный товар? Камчатский краб будет на той неделе. Икра и осетрина высшего качества найдется и сейчас.
На перечисление дефицитного ассортимента я никак не отреагировал. Да и сам Миль произносил всё это, кажется, только для проформы. Ноблесс оближ, так сказать.
— Мне нужен совсем не товар, помощь другого рода…
— Слушаю вас.
— Вопрос крайне щекотливый, и я надеюсь, все, что я расскажу, останется между нами.
— Конечно, — взмахнул руками директор, будто отгонял от меня всякие дурные мысли или мух. — Матвей Исаакович секреты хранить умеет и никогда не лезет в чужой шкаф со скелетами. Иначе бы не просидел на этом месте вот уже более десяти лет. Мама всегда говорила — ключи от тайн никогда не должны звенеть дубликатами. Давайте выпьем и обсудим.
Всё это он проговорил мягко, как и свои речи про осетров. Мы чокнулись и отпили коньячок. Откуда-то появилась тарелка с лимоном, будто Миль ждал моего прихода и приготовился заранее.
Интересно, перед Эдиком тоже тарелочки-бокальчики выставляли? Очень сомневаюсь.
— И как вам на вашем месте? — чуть скривился я от кислинки цитруса, зажевывая великолепный коньяк желтой долькой.
— Прекрасно, но, вижу, вы к чему-то клоните, дорогой Александр Александрович.
Я нарочито заметно кивнул.
— Вы слышали, что в городе новый начальник милиции?
— Конечно, но он же временно? — осведомился тот. — Я так понял, ненадолго. Наш драгоценный Петр Петрович захворал, кстати, я собираюсь его сегодня навестить.
— Рад, что вы с Петром Петровичем в столь приятельских отношениях, — поддерживать этот витиеватый тон уже стало утомительно. — Но проблема в том, что есть реальные подозрения, что Кулебякина хотят сместить, — я изобразил грусть-тоску.
Конечно, я был категорически против смещения Кулебякина, но траурить по этому поводу не собирался, и пришлось немного подыграть.
— Что вы такое говорите? Ох, лиха беда, — неподдельно расстроился директор. — Петя — золотой человек, он всегда готов оказать помощь.
— Вот как раз это «всегда готов» в скором времени может и кончиться. Если к власти доберется пришлый из Угледарска, хоть Купер, хоть кто другой, как вы думаете, Матвей Исаакович, сможете ли вы найти с новым начальником общий язык и былое взаимопонимание, как с Петром Петровичем?
Я постарался произнести это с ударением. Правда, милицейские интонации ещё не вполне ко мне приклеились (и слава богу), так что Матвей Исаакович, кажется, не совсем понял мой намёк на сотрудничество.
— Что ж… я постараюсь наладить новые отношения. Мне ничего не останется. С милицией ссориться мне не резон. Что я могу?
Он развёл руками. Только что был радушный хозяин этой изобильной империи — и вот, пожалуйста, маленький человек.
— А вы уверены, что при новом начальстве на ваше место не поставят нового человека?
— Извините, Саша, но я подчиняюсь другому ведомству… И не вполне…
— Я все понимаю, но и вы поймите. Подполковник Купер не просто так согласился на нижестоящую должность, пусть даже и временно… В этом ему видится кусок лакомого пирога.
— Да? И какой именно? — переспросил Миль, но не слишком заинтересованно.
— Если бы знал, я бы к вам не пришел за помощью, Матвей Исаакович. Но в одном я уверен, что «Гастроном» — о-очень лакомый кусок. И может так случиться, что Купер просто вас подставит. Нашлет проверочку из БХСС.
При упоминании БХСС директора передернуло, он крякнул и спешно налил себе второй бокал. Опрокинул в себя его залпом, без всякого смакования и вынюхивания. А потом взял себя в руки и, натянув улыбку, проговорил:
