Цесаревич Вася - Шкенёв Сергей Николаевич
– То есть в качестве подарка на день рождения ты этот завод принимать отказываешься?
– Ни в коем случае! – тут же пошёл на попятную Василий. – Да и нет у меня лишних денег. Так, мелочишка в карманах звенит.
Вообще-то оно так и есть на самом деле. Вроде со стороны посмотреть, так крупная сумма от китайского императора получена, но если поделить её на всех, то не так уж много. Ещё стоит вычесть обязательные трофейные отчисления в казну в размере десяти процентов, и остаются слёзы.
Вот дед порадовал, пообещав занести долю за инсайдерскую информацию. В своё время из Николая Александровича получился не самый лучший император, но в качестве финансового махинатора он оказался выше всяческих похвал. Дедушка хороший!
Забегая вперёд можно сказать, что штрафные санкции с китайского императора ещё много лет составляли солидную часть бюджета Василия Красного. Уйгуры, киргизы, казахи Восточного Туркестана не горели желанием переезжать и становиться китайцами. Впрочем, российская сторона на этом не настаивала.
Император покрутил в руках трубку и с сожалением отложил её:
– На свой завод поедешь после Первомайского бала, раньше никак. Но Поликарпов уже там и каждый день шлёт телеграммы с просьбой представить тебя пред его светлы очи. Кажется, он что-то там сконструировал действительно стоящее.
– А что именно, не говорил?
– Нет, не говорил, но барон Шахурин с Ярославского моторного завода жаловался, что орлы Николая Николаевича от моего имени выгребли все наличные двигатели и оставили без работы Саратовский автомобильный.
– Да в них мощности чуть больше тридцати лошадиных сил, – удивился Красный. – Не взлетит.
– Вот за это барону Шахурину пообещали выдернуть руки. Он, собственно, и звонил с просьбой защитить от произвола.
– Нужно ехать в Нижний Новгород.
– Поедешь, но потом. С этим успеется, – отмахнулся император. – Отпуск просил? Вот и будет тебе краткосрочный отпуск до пятого мая. Отдохни, выспись, с девушками в театр сходи. Тебя замечательные девушки с войны дождались, а ты… Нельзя их расстраивать.
– Э-э-э…
– Не подумай, будто я на что-то намекаю, но в мусульманстве с его многожёнством есть нечто притягательное, – Иосиф Первый засмеялся и хлопнул растерявшегося сына по плечу. – Шучу! Но ты их, Вася, не обижай.
– Солдат ребёнка не обидит!
– Офицер.
– Тем более. Но вообще-то шутка прозвучала как угроза. Я пока жениться не собираюсь, молод ещё.
– Да кто же заставляет? Но если что, я тебя поддержу – укрепление династии есть дело государственной важности, – император опять улыбнулся и посмотрел на часы, показывающие половину третьего ночи. – Иди, мать уже заждалась.
К завтраку Василий не проснулся, к обеду тоже, но к ужину был насильно разбужен и подвергся массированному воздействию беспощадной материнской любви. Император отсутствовал, дед с бабушкой с предательским молчаливым одобрением поддерживали Татьяну Николаевну, Артём Сергеев ещё не вернулся из Петербурга, мнением младших сестёр никто не интересовался, так что Красному пришлось смириться с судьбой и стойко держать её удары.
– Василий, завтра с утра мы начнём заниматься твоим мундиром, – сообщила императрица. – Никуда не уезжай.
– Зачем мундир? У меня уже есть.
– Вот это? – серебряная вилка в руке императрицы указала на чуть потёртую, но чистую егерскую форму.
– И парадный тоже.
– Со склада? Пойти на бал в готовом мундире со склада всё равно, что вообще на него не пойти, – тоном прокурора произнесла Татьяна Николаевна. – Ты ещё скажи, что собираешься пойти в повседневной форме и сапогах!
– У егерей высокие шнурованные ботинки, а не сапоги.
Но в целом идея матери Василию понравилась. Форма, конечно же, должна быть не повседневная, а полевая – пропахшая порохом и дымом костров, с дырами от вражеских пуль и осколков. Неплохо бы ещё смотрелась окровавленная повязка на голове или раненая рука на косынке. Желательно левая. Хотя нет, в таком случае она частично перекроет ордена, что ни в коем разе делать нельзя. Какой же героический вид без орденов?
Однако пустые мечты… Но и от бального мундира образца Отечественной войны двенадцатого года решительно отказался. Как-то не представлял себя Вася в коротких штанишках с пуговичками под коленками, в шёлковых чулках и башмаках с пряжками.
– Василий, ты меня опять не слушаешь! – Татьяна Николаевна постучала ножом по тарелке, привлекая внимание сына. – Про что мы сейчас говорим?
– Про парадный мундир.
– Я так и знала, ты меня не любишь и не хочешь слушать. Мы говорим о танцах.
О танцах? Разумеется, о чём же ещё говорить перед балом, не о политике же? Впрочем, танцевать умели оба, как Василий Красный, так и капитан Василий Родионов, причём последний, кроме обязательного вальса, отличался виртуозным исполнением камаринской, гопака и лезгинки, отточив навыки в кружке художественной самодеятельности при гарнизонном доме офицеров. Так что в грязь лицом не ударят!
– Выбор партнёрши для первого танца очень важен, – продолжила императрица. – Вроде бы мелочь, но она оказывает серьёзное влияние на расстановку политических сил как в империи, так и за её пределами.
Ну вот, только обрадовался, что бал не имеет отношения к политике, так выясняется обратное. Причём масштабы…
– А если вообще не буду танцевать? Пусть все кружатся, а я стану приветствовать всех милостивым наклонением головы. В конце концов, это мой праздник, и это меня должны развлекать, а не наоборот.
– Нельзя! Твой выбор сообщит союзникам об одобрении и поддержке и выразит неудовольствие нашим противникам. Кстати, мне нравятся все три представленные тобой кандидатуры, но нужно выбрать только одну. Подойди к этому со всей серьёзностью, Василий!
Младшие сёстры переглянулись и пропели слаженным дуэтом:
– Тили-тили-тесто, жених и невеста!
– Оставлю без сладкого! – пригрозила хулиганкам императрица.
– А нас за что? – удивились сестрички. – Это всё Вася!
Доселе молчавший дедушка Николай Александрович ухмыльнулся:
– А его мы оставим без полусладкого, – и потянулся к графинчику с вишнёвой наливкой.
Вдруг в голове зазвучал голос с ирландским акцентом, слышимый только Красному:
«А что тут думать, босс? Лизавета лучше всех! Выбирай крошку Лиззи, и не ошибёшься!»
Вася нахмурился, отчего младшие сестрёнки скромно и дружно опустили глаза, и мысленно спросил:
«Какого хрена, Патрик? И зачем ты вообще вылез? И почему именно ты?»
«Во-первых, босс, меня тут единогласно выбрали старшим. А появился я потому, что почувствовал твою нерешительность. Мы в ответе за тех, кто нас приручил».
«Мать… в смысле матерь божия! Что там во-вторых?»
«А что во вторых?»
«Если было во-первых, то…»
«Понял, босс! Думал, может, помочь чем смогу».
«К черту такая помощь, Патрик. Ты что, теперь постоянно будешь появляться в самый неподходящий момент?»
«Только тогда, когда смогу дать дельный совет. Вот как сейчас. Ты не сомневайся, босс, тут у нас есть специалисты по женскому вопросу. Китайцев не рассматриваем, а вот индусы… Слышал когда-нибудь про тантрические практики?»
«Изыди, а то перекрещусь».
«Это сколько угодно, босс. Впрочем, не буду больше отвлекать, позовёшь сам, если понадоблюсь!»
Императрица Татьяна Николаевна в очередной раз требовательно постучала ножом по тарелке:
– Василий, ты опять меня не слушаешь. Это возмутительно.
Дедушка Николай Александрович, несмотря на противодействие бабушки Александры Фёдоровны прикончивший графин с вишнёвой наливкой, пришёл на помощь внуку:
– Татьяна, не дави на ребёнка! В его возрасте не так-то легко сделать правильный и продуманный выбор. Да и в более зрелом возрасте это непросто. Если бы я в своё время…
– Что? – бывший император Николай Второй поперхнулся под яростным взглядом бывшей императрицы Александры Фёдоровны, задавшей единственный вопрос, на который не было ответа. Николай Александрович и не стал отвечать, переключив внимание на графинчик с анисовой водкой.
