Мария Смык - Полюбить и выжить (СИ)
Королевский кабинет во дворце столицы Монтелимара — Нантуа.
Ламмерт, сидя за письменным столом, что-то целеустремленно писал, изредка рассеяно посматривая то в направлении окна, то в потолок. Осторожный стук где-то в районе одной из деревянных панелей, украшающих стену, привлек его внимание. Встав, король произвел какие-то манипуляции в шкафу, рядом с, подающей не громкие звуки, панелью и та, отодвинувшись, открыла проем, через который появился начальник тайной канцелярии.
— Что-то случилось, Лотер?
— Есть несколько срочных сообщений.
От нашего агента в Арзонии.
Из приграничных районов северного округа.
Из Лонжме-де Турай.
— Я так понял, что разговор будет длинный, присаживайся, — когда оба собеседника удобно устроились на диване возле низенького стола, король поинтересовался. — В чем причина такой скрытности, что ты предпочел воспользоваться потайными ходами?
— Мои люди сейчас проверяют вашего секретаря- лорда Бронсвиля, светлейший государь.
Высоко поднятые брови и недоуменные глаза короля были красноречивее всех слов. Невозмутимо и сосредоточено герцог Миндей продолжил
— Как только мы получили приглашение от Огастинских, то это сразу же стало известно Фериасу и Арзония в спешном порядке начала готовить свою делегацию в друг возникшее герцогство. Они опередили нас на сутки, а зная точное количество и поименный состав нашей миссии, усилили свою — канцлером герцогом Мазери, и принцессой Флорианной.
— Мой царственный собрат решил сразу же показать серьезность своих намерений? — Ламмерт презрительно улыбнулся. — Я не клюнул на прелести его милой сестрички, так он решил предложить и подложить ее кому — нибудь из Огастинских? Ну, да, к ним еще не дошли слухи о ее пристрастиях и похождениях… Интересно, на что там она может рассчитывать?
— Ваше величество, об этом позже, — герцог злобно прищурился. — В документах, проходивших через руки лорда Бронсвиля была только дата отбытия наших людей, способ же передвижения указан не был. Мы ведь не предполагали, что герцогиня Страдвей в особняке обнаружит артефакты, завязанные на определенное строение герцога Дю Пети, приближенного той правящей династии. А конный путь от границ Арзонии до предполагаемой столицы Лонжме-деТурай, судя по старинным картам, намного короче, чем от наших границ.
— Вы хотите сказать…
— Пока они доедут, наши люди уже вернутся с определенными результатами. И я понимаю их обеспокоенность, — лорд Тарзил прокашлялся, отпил воды и, достав из пространственного кармана бумаги, помпезно огласил:
Примерные сравнительные результаты последствий возвращения герцогства на свое место, — но чуть помолчав, уточнил. — Следует высказать огромную благодарность герцогу Страдвею за его своевременные и достаточно действенные указания и предпринятые спасательные работы… С нашей стороны о человеческих жертвах ничего не известно. Пропали только жители двух небольших хуторов, все остальные были отселены в обязательном порядке. Ранено несколько наблюдателей из-за собственной беспечности и любопытства, подошедших слишком близко к бушующему нечто, природу которого нам не удалось установить. Смена ландшафта в приграничной местности привела к разрушению погранзастав и строений, как в некоторых селах, так и в небольшом городке Терено, находящихся в зоне риска. Отстроить их можно достаточно быстро. А вот Арзония отделалась не так легко. Они не противились установлению камней сдерживания стихии, но отводить людей в безопасное место не стали, посчитав доводы Страдвея не столь достойными доверия. Мы отправили депешу-предупреждение в королевскую канцелярию Арзонии, но они не обратили на нее должного внимания. Вы ведь тоже не очень верили в столь скорое возвращение герцогства, тем более, что и приют Сен-При молчал… Если у нас вдоль границы были разбросаны только малонаселенные хутора, и мы эвакуировали не только их, а и все села и даже тот сейчас полуразрушенный городок, то наши бывшие соседи не стали себя утруждать. В достаточно крупных населенных пунктах вдоль границы, расположенных в зоне возможной опасности, власти объявили только об угрозе, предоставив возможность спасение жизней на рассмотрение самих жителей. Правда, командиры застав, на свой страх и риск отвели своих людей на безопасное расстояние. И результат оказался закономерный: разрушились все постройки, погибла почти половина оставшихся жителей, многих говорят спасли, все таки объявившиеся, маги обители, а Фериас даже не ввел войска, ограничившись пограничной стражей.
— Он боится спровоцировать правителей Лонжме-де-Турай. В свое время это было достаточно грозное герцогство, с очень сильными магами и своенравным предводителем. Так что же все-таки там, в логове самих Огастинских? — в голосе короля слышалось нетерпение и огромное любопытство.
— Отписались только граф Труа и маркиз Мартени, герцог Страдвей, очевидно, пока выслушивает впечатление супруги, та вместе с герцогиней Жюбер после главных церемоний была приглашена в покои жены правителя — Орсины. В будуаре, очевидно, велся тоже достаточно важный разговор. Как вы знаете, если мужчины еще могут сдержаться, то женщины, делясь тайнами, часто не считают это предосудительным. Я надеюсь, что сообщение Реганна будет более информативным, нежели вашего друга и моего заместителя. В уже полученных сообщениях пока ничего обнадеживающего для нас нет. Джереми 11 дал явно понять — «Нам чужой земли не надо, но и свою не отдадим». Членов делегации поразили богатство убранства дворца и величавость владыки. Завтра всем будет продемонстрирована магическая и военная мощь герцогства. Члены семьи Огастинских очень приветливо и уважительно общались с герцогом Страдвеем, на остальных членов делегации внимания обращали мало, практически игнорируя.
— Может они хотят сравнить наши предложения с теми, что привезет делегация Фериаса?
— Слабо вериться… Тем более, что применить женское обаяние Флорианы Арзонской они смогут разве что на придворных. Владыка, как и его брат, уже в достаточно преклонном возрасте и очень строго относятся к проблемам морали. Труа докладывает, что ни у того, ни у другого уже более 100 лет не было фавориток. Орсина цепко держит двор в своих руках. Их сыновья и внучки напрочь лишены магии и наследниками не являются.
— Не понял, — Ламмерт почти приподнялся, поддавшись вперед.
— Как высказался Джереми 11 — «У нас сейчас идет переоценка ценностей и приоритетов, но мы точно знаем, чего хотим. Наша страна уважает чужой суверенитет, но и собственную свободу мы дарить никому не собираемся».
— Говорите, наследников нет? А Аманда обладает достаточно узнаваемой внешностью и магическими способностями. Может быть герцогиня и не столь сильна, сколь бы им хотелось, но возможно, как одаренная родственница она их заинтересует. Имея в супругах абсолютно преданного нам Реганна и вынашивая с радостью моего ребенка, женщина наилучший вариант в данном случае. Верность моему роду этой пары сомнений не вызывает, в таком случае я буду согласен на самостоятельное существование Лонжме — де — Турай. Единственно, что в таком случае тревожит: не захочет ли наследница Огастинских сменить супруга…
— Мои люди докладывают, что у них достаточно доверительные отношения, даже более — они очень уважительно относятся к мнению друг друга. У Труа создалось впечатление, что связь супругов значительно сильнее, чем они демонстрируют окружающим. У многих даже сомнений не возникло в отцовстве ребенка. По отношению герцога к жене, все сделали вывод, что это его наследник. На остальных мужчин Аманда совершенно не обращает внимания.
— Она, кажется, слишком дружна с герцогиней Жюбер?
— Обыкновенная женская дружба, ничего более. С родителями та не поддерживает отношения, с Реганном они только друзья…Меня другое беспокоит — ваша полная уверенность в преданности герцога Страдвея.
— Это давний случай, — Ламмерт довольно улыбнулся. — Вы же свою должность заняли после всех событий. Только познакомившись с Арманом, я обратил внимание на его безусловную приверженность моей семье. Один из архимагов за определенное вознаграждение меня просветил: предки Реганна были зачинщиками магических войн, после их окончания, уцелевшие очень сильные магии подвергли представителей его семьи лишению магических способностей и наделили проклятьем — полному повиновению роду Лимаррелей. Снять это проклятие в нашем мире не сможет никто, столь оно сильно. Во время переворота молодой человек по собственной инициативе после гибели моего отца захотел произнести клятву преданности в храме. Это еще более усилило его рабскую покорность. А потом всего лишь одна моя просьба и он с радостью подвергся некой процедуре, делавшей Армана почти неуязвимым, хотя знал, что она практически смертельна. Ему повезло: он выжил один из двухсот участников эксперимента. И стал еще более верен. Так что, в герцоге Страдвее я ни капли не сомневаюсь!
