Совершенно несекретно (СИ) - Иванов Дмитрий
А на журналистов я зря катил — отличные дядьки оказались. Сфотали меня в костюме с наградами и даже пообещали взять интервью. Хотя, честно говоря, вряд ли им сегодня это удастся… Потому как, что такое литр на четверых⁈ Так… только горло промочить. Осознав эту простую истину, гости единогласно решили сменить дислокацию и перебазироваться в ресторан!
Спохватившись, иду за ними. Замечаю краем глаза — Оля явно разочарована. Хотела, поди, остаться наедине? Уж больно выразительно её глаза округлились. Но мне не до романтики — надо переговорить с Копцевым, и желательно без лишних ушей, пусть даже они и принадлежат спортивным корреспондентам дружественной мне страны.
— Не забивай себе голову, — махнул рукой тренер в ответ на мой вопрос. — Твоё участие на чемпионате мира в сентябре в Москве — на контроле. Курнявка выступил неудачно, а других конкурентов у тебя нет… Мы понимаем, что ты теперь человек занятой: депутатские дела, съезды… Но! — Копцев поднял палец. — Если вдруг решишь прыгнуть в вес до 81 килограмма — там уже другое кино. Придётся пройти отбор. Шановазова, нашего лучшего боксёра-любителя, мы снимать не будем. И скажу прямо — Нурмагомед выглядит сейчас не хуже тебя.
— Пока держусь в норме, даже сгонять ничего не надо… Хотя, если честно, подумываю бросить бокс. Времени катастрофически не хватает: учёба, работа, депутатство… — закидываю удочку я, умалчивая ещё об амурных и о кооперативных своих делах.
На самом деле, не так всё плохо, как я сейчас тренеру расписываю. Видео-салоны ещё приносят неплохую копеечку. Компаньоны там надёжные, проверенные. Даже Зойка в общаге, слава богу, больше не чудит. По окнам — в смысле, по поставкам — уже получили первый транш от немцев, и стартовали отгрузки комплектующих в ФРГ. Учёба в институте тоже без меня обходится: сессию мне закрыли ещё в начале мая.
А вот с работой в хозяйственном управлении сложнее: я, по сути, не работаю. Сижу тут, в Москве, а там мои замы пашут. Но не мне одному так везёт — у Шенина и прочих первых секретарей, а их на Съезде полно, проблемы те же.
— Ты серьёзно? Такой талант… Да ведь ты уже имя! На тебя болельщик идёт! — заволновался Копцев. — Чем помочь — говори!
Я развёл руками.
— Да самому стыдно. Совсем не тренируюсь…
— Это моя вина! Давно надо было зал тебе рядом с гостиницей найти, — кипятится старший тренер, словно у него золото чемпионата мира в Москве из-под носа уплывает. — Так-с… у тебя же заседание в десять? Завтра утром жди человека, который тебе зал покажет. Ну и по лапам даст постучать, если потребуется… Скажем, часиков в семь! Молодец, Толя, что о форме заботишься и не пьёшь! Утром часа полтора для тренировки обязательно выделяй!
Зашибись! Я вроде как хотел поныть, намекнуть, что завален делами, чтобы поменьше с меня спрашивали. А в итоге — навесили ещё и утреннюю тренировку!
В семь меня разбудят! А если я, допустим, не в гостинице буду ночевать⁈ Оля вот уже намекала, что у её подруги есть видик и свободная квартира…
— Понял, тогда прощаюсь! — жму руку всем присутствующим, даже Ольге, и иду спать к себе в номер.
Дежурная по этажу провожает меня заинтересованным взглядом. Остаётся только догадываться, что она напридумывала про визит молодой сотрудницы вместе с отцом в мой номер.
Утром встал сам, ещё до прихода человека из Федерации, которым оказался крепыш-КМСник лет тридцати. По габаритам он вполне мне подходит как спарринг-партнёр. Говорлив только не в меру — не заткнуть.
— Анатолий! Тезки мы! Я завязал в прошлом году с боксом, а в этом Чеславский предложил в профессиональном боксе выступить…
— Угу, мне тоже предлагал, — перебиваю его.
— Ну, тебе пока незачем — молодой. А вот я реально могу денег заработать. Что думаешь, кстати, по поводу профессионалов?
— Коротко? — пожал я плечами. — Если хочешь денег — вполне реально. Эдмунд Чеславович, вроде, уже и спонсоров нашёл. А вообще, там бокс другой — и раундов больше, и прилететь может нехило.
Мы едем на «шестерке» моего тезки в спортзал какой-то шараги. Там утром всегда свободно. Из плюсов: Толик после тренировки подвезёт меня прямо ко Дворцу Съездов. Я, конечно, предложил компенсировать расходы на бензин, но тот только отмахнулся: — мол, Федерация оплатит.
Всю дорогу тёзка ни на секунду не умолкал.
— У нас в стране к профи отношение фиговое. Вон Могильный сбежал в Штаты — сколько на него грязи вылили! Жена сомневается, конечно… Но деньги хорошие дают! Даже за поражение платят! Но ты-то меня натренируешь. Верно? — заржал Толик, чуть не въехав в бабулю, которая смело перебегала дорогу в неположенном месте, очевидно, торопясь на тот свет.
На миг мне показалось, что эта бабулька с баулом — та самая, которой я недавно хотел помочь. Да ну, бред какой! В Москве миллионы людей.
Наконец, мы подъехали к зданию ПТУ, и Толян лихо припарковал машину, спугнув стайку девиц, курящих в тени чахлого тополя.
— Чё, крутой что ли? — крикнула нам вслед одна из девушек.
— Пошли-пошли, тут одни малолетки! — шепнул мне Толя, видимо, уже знакомый с местным контингентом. — Я сам тут тренируюсь по утрам. Дядька мой здесь за главного.
Шагаем через двор, усыпанный окурками и битым кирпичом. Толик уверенно ведёт меня к парадному входу. На вахте нас пропускают без лишних вопросов, подтверждая тем самым солидные связи моего спутника.
Помимо обычного спортзала, в этом ПТУ оказался ещё и подвальный зал — вполне прилично оснащённый. Заглянув туда, я сразу понял: тренироваться здесь можно. Груши висят, лапы есть, штанги, гантели… Даже ринг имеется. Минус тоже был. Копцев обещал мне зал для индивидуальных занятий — только я да Толик. А тут уже толкутся человек десять, причем большинство — неспортивной наружности!
Оживились, конечно, как меня увидели — я даже почувствовал себя неким экспонатом. Наверняка этот говорливый тип уже растрепал, что притащит Олимпийского чемпиона! Что делать? Выгнать всех? Подумают, что зазнался. Ладно, сегодня позанимаюсь на виду, но после тренировки, потребую уединения.
— Это парни местные, — немного замялся мой спутник. — У них тоже тренька. Раздевалка вон там. Идём!
А вот раздевалка мне не понравилась — она не закрывалась! Оставить тут ценный костюм, а он со мной — ведь надо будет ехать на Съезд, я точно не смогу. Физиономии некоторых пацанов откровенно ненадёжные в плане уважения уголовного кодекса. Такие босяцкие морды! Им мой костюм свистнуть — что ноздрёй свистнуть.
— Я вещи тут не оставлю. Помещение не закрывается, народу левого полно… Сегодня — ладно, раз уж пришли — пусть торчат. Но завтра, чтоб зал был пустой, — сразу обрисовал я условия.
— Ты чё, жалко, что ли? Да пусть смотрят! — искренне удивился Толик.
— Не пусть, — коротко отрезал я.
Толян недовольно буркнул что-то себе под нос, но спорить не стал. И правильно.
Раз уж есть ринг, грех не сделать спарринг с Толиком. Рефери, правда, нет… Но я и не планирую работать в полную силу.
Иду с сумкой обратно в зал. Бросаю её в самый дальний угол, там, где стены выложены зеркалами в полный рост, и начинаю разминку. Тело сразу наливается энергией и отзывается почти физическим наслаждением от нагрузки. Толик повторяет мои действия с секундным запозданием. Я бегу — он бежит, я приседаю — он тоже. Народ, те, кто не изображает из себя спортсменов — а это половина местных — шушукается. Слышу даже смешки. Те же, кто косит под боксёров, тоже попугайничают за нами с Толяном.
Подхожу к мешку и с удовольствием отмечаю, что он импортный. Не капстрана — ГДР лишь, но тоже неплохо. Отличный снаряд. Не обращая внимания на зрителей, начинаю работать по мешку сериями. Бью с силой — так, как сам люблю: в темпе, с дыханием, через корпус. Смешки и шепотки на мгновение стихли.
— Них.я себе, — не выдержал кто-то из местных.
— Толь, давай лапы надень, «взад-вперёд» поработаем, — командую своему помощнику.
«Взад-вперёд» — это такое упражнение, когда тот, кто на лапах, движется вперёд или назад с разной скоростью, а тренирующийся, подстраиваясь, бьёт по левой лапе. Но я в боксе левша, поэтому бить буду по правой.
