Назад в СССР: Демон бокса 3 (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич
— Сделаем. Отыграем восемьдесят седьмой, и продай права на мою эксплуатацию против Майкла любой другой конюшне, кроме Дюка, естественно, но он вряд ли останется в бизнесе. Ну, Дикки! Хороший куш. Сработаемся, переживёшь реванш со Спинксом, и снова споёмся. Единственный белый промоутер с единственным белым чемпионом-супертяжем!
Он, похоже, окончательно проснулся.
— Может, у вас у русских такое решается с налёту. Серьёзный бизнес начинается с подготовки, расчётов, анализа.
— Ты меня бесишь. Нужно принципиальное согласие. Ничем же не рискуешь! Бери адвоката, бухгалтера, да хоть батальон экспертов, и прям завтра шуруй к нам в Калифорнию. Там окончательно принимаем решение. Хочешь денег, не вкладывая ни цента — подпишешь. Нет — до свиданья, заключу контракт с любой другой компанией и буду лупить твоих ниггеров по миллиону за каждую отбитую голову.
— Да ты сам едва не продул!
— А знаешь, почему не продул? Ты сам рассказал про мои слабые места. Тогда, на пресс-конференции. Я успел за оставшиеся дни кое-что подтянуть.
— Чёрт…
— Тренер ты классный, но трепаться не надо. Ну, хочешь иметь в команде двух лучших супертяжей в мире — меня и Майкла? Беззубый не в счёт. Протокол о намерениях подпишем прямо перед пресс-конференцией. Не тяни время, сразу после неё я еду в аэропорт.
— Хорошо. Вал! А кто эта девушка, что тебе секундировала? И потом выпрыгнула на ринг? Хороша… — он оглянулся в сторону спальни, понизив голос. — Её бы только приодеть. Ты — с ней?
— Да. Ты прав, в костюме женщины она гораздо сексуальнее, чем в спецодежде для сопровождения на бокс.
Жаль, Оля не слышала этого комплимента. А услышанное в гостиничном номере, когда зашла ко мне перед выездом, заставило её выпасть в осадок.
— Дорогая! Могу ли я попросить тебя не приступать к занятиям в Лос-анджелесском университете и подыскать что-то достойное на Восточном побережье? Переезжаю, а без тебя нам с Машкой будет неуютно.
Она хлопала глазами, тоже невыспавшаяся, вот такой я сегодня злобный будильник.
— Валерик… Зачем?
— Всё только с твоего согласия. Помню свою ошибку с Викой и учусь. Будешь настаивать, учись в Лос-Анджелесе. Все мои обязательства останутся в силе. Дом в твоём распоряжении. Буду навещать и часто. Но, сама понимаешь, на таком расстоянии любые отношения испытываются на прочность.
Началось испытание на вшивость. На умение в очередной раз перебороть синдром, из-за которого меня потеряла её сестра. Ольга уже оформила бумаги, осмотрела кампус, выбрала место в общежитии, где собиралась ночевать в те редкие дни, когда не успевала вернуться в Санта-Монику. Мысленно уже жила там.
Она поднялась и шагнула ко мне, босая. Когда без каблуков, глаза у нас на одном уровне.
— Валер, скажи честно. Я тебе нужна? Не просто как мама Маше или грелка в кровати.
— Конечно — нужна! И как мама Маше, и в кровати ты тоже супер, и готовишь хорошо, и… И вообще. Без тебя мне будет плохо.
— А почему иногда рычишь в раздражении? Например, когда по восемьсот раз пересматривал свои старые бои? Я уж «кофе пить» боялась сказать.
Ага. Чётко выбрала время кинуть предъяву. На этот раз подыграем.
— Потому что я не совершенен. И очень ценю твоё умение терпеть мои несовершенства.
— Да скажи ты просто: я люблю тебя и не хочу без тебя жить!
Ах, так? Просто — значит в самом деле просто. Обхватил её и повалил на раскиданную кровать.
— Ай! Да не так!
— Так — это тоже любовь.
— Пошляк!
— Сокровище!
Оделись.
— Я на тебя обижена.
— Прости. На Восток переедешь?
— Да. Но мне легче было бы, если бы ты сказал нужные слова.
— А мне легче их сказать не под твоим давлением. А пока подумай: Гарвард, Массачусестс, Иель, Принстон? Я бы советовал Принстон, жить нам лучше в Нью-Джерси, будешь ездить на занятия недалеко. Там шикарная школа государственных отношений, тебе как гуманитарию самое то.
— А ты договоришься, чтоб меня приняли без экзаменов и со стипендией?
Продолжая атаковать меня вопросами, Ольга яростно красилась, восстанавливая порушенный мной макияж. Видно, что крушение устоявшихся планов прошлось ей гребнем против шерсти.
— Примут, но это частный вуз, со стипендией вряд ли что-то выйдет, и обучение очень дорогое. Но не дороже, чем ты для меня.
— Во-от! Умеешь же говорить правильные слова.
Усмехаясь, я прошёл в соседнюю комнату номера будить Машу и едва не отбил ей голову дверью, та стояла и подслушивала.
— Мы переезжаем на Восток? Давай в Балтимор! Ближе к Рут и Джей.
— Очень недалеко от них. Все вместе — и мама Оля с нами.
— Тогда я согласна.
А если нет, жила бы одна в Санта-Монике? Ну-ну.
Пресс-конференция была назначена на полдень, я успел позвонить губернатору Калифорнии, застав его дома. Если растоптанные бабочки не изменят положения звёзд, вскоре это кресло от республиканцев займёт Арнольд Шварценеггер, чьи фильмы останутся в прокате, и зрители кинотеатров будут умилённо восклицать: гляди как губернатор Калифорнии самолично мочит врагов демократии из авиационного пулемёта!
Нынешний заведующий штатом не отличался столь воинственным имиджем.
— Хайрем? Извини, что рано. Докладываю: выжил и скоро сможем встретиться. Как самочувствие?
— Да смотрел я трансляцию… Охренеть! — респектабельный во время нашей первой и пока единственной встречи, политик скинул маску полированного комода, сыпал матюгами как ординарный стопроцентный американец, о собственном самочувствии даже не вспомнил, фонтанируя энергетикой вполне здорового человека. — Я офигевал, мать твою, как Спинкс тебя распетушил. Только не говори, что это всё шоу и так задумано.
— Шоу. Но спонтанное. Честно — едва не сдох. Дня за три восстановлюсь и подъеду. Хайрем! Как у нас, ветеранов и столпов Республиканской партии, есть позиции в Нью-Джерси?
Он насторожился.
— А в чём дело?
Объяснил. Поклялся здоровьем бабушки-покойницы, что сдержу до последней запятой все обязательства по рекламе партии на президентских, на губернаторских и вице-губернаторских выборах в Калифорнии, отработаю контракт на Востоке и I’ll be back как тот же Шварценеггер-Терминатор.
— Он повторил эту фразу в «Коммандо».
— Гляди, станет популярнее тебя, займёт твоё место.
— Он и так популярнее… Но в губернаторы… Чёрт! Если киноактёр пролез в президенты, почему и нет. Ладно, поговорим на отвлечённые темы за коктейлем после сеанса. Принстон я тебе сделаю. Сам его выпускник, моя рекомендация что-то да значит. Но не торопись. Твоей девушке не нужно образование первой категории, там сложно учиться. Осмотритесь. В любом случае — помогу.
Уф… Боялся, что поторопился с обещаниями Ольге. Пронесло.
Перед пресс-конференцией Риверс, окончательно взбодрившийся и вошедший в адекват, предупредил: я сам расскажу журналистом про нас. Ёпс, рано журналистам! Ладно, чуть намекну, согласился он. Оставил на душе тревожность, пока сделка лишь чуть намечена, те же Бомба и Дюк — весьма непредсказуемые её участники, лишняя огласка вредна как литр коньяка для младенца.
Нет, он поступил правильно, лишь намекнул, вызвав просто бурю вопросов, на что мы пообещали внести ясность, когда срастётся. Или не срастётся.
Дон и Марвел участия не принимали, что естественно. Их я увидел только на регистрации в аэропорту, держались поодаль. Джимми крутил жопой, не зная к кому примкнуть — ко мне или к ним, я ему подмигнул: пока тихарись и дуй с тренером.
Снова журналисты, на этот раз в аэропорту Лос-Анджелеса, матч со Спинксом точно не был «боем века», оба — ординарные чемпионы, обладатели по одному поясу, бой даже не объединительный, зато по драматичности — захватывающий, победил более молодой, продувший все раунды и вырвавший победу за секунды до финального гонга, не говоря о полёте Марва спиной вперёд к зрителям и его последующем аресте. Я обвёл их глазами, увидел камеру с большими буквами HBO, стоявший рядом с оператором мужчина показал пальцами: ОК, жги. В общем, триумф Цезаря после Испанского похода и возвращения в Рим, продолжавший нас воодушевлять ровно до того момента, как такси привезло нас к дому в Санта-Монике, и мы увидели, во что он превратился.
