Мажор на побегушках, или Жестокая дворянка (СИ) - Мила Ваниль
Как они и рассчитывали, в зале поднялась суматоха, а маски не позволили людям рассмотреть, кто зачинщик шума. Пожаров боялись, поэтому публика, не разбираясь, настоящий пожар или выдуманный, хлынула из зала. Образовалась небольшая давка, кто-то из женщин упал в обморок.
Егор предвидел такое развитие событий, поэтому быстро и уверенно уводил Ульяну «черными» ходами — через подсобные помещения, кухню, мимо суетящихся слуг. И Лев предусмотрительно оставил экипаж дальше, чем все, в тихом переулке.
Выбравшись на улицу, Егор замедлил шаг.
— Я не устала, — тут же сказала Ульяна. — Могу идти быстрее.
— Мы же не воры, — хмыкнул Егор. — Зачем нам убегать?
— А, так мы привлечем больше внимания, — догадалась она.
— Да, на случай, если полицейские рядом. И маски, пожалуй, пора снять.
Адреналину Егор словил столько, сколько получал, участвуя в дрифтовых заездах. Так он развлекался, когда получил права, и дед подарил ему спорткар. Правда, длилось это недолго. Дед каким-то неведомым образом узнал о проделках внука и недрогнувшей рукой продал машину. А вскоре один из приятелей Егора разбился на гонках — и увлечение опасным вождением как отрезало.
Сейчас, спровоцировав суматоху и убегая, Егор чувствовал похожую эйфорию. Видимо, потому что из их «придурковатой» тройки только он мог получить реальное наказание за провокацию. Впрочем, на Егора повесили бы все: и воровство, и подлог, и несуществующий пожар. Только потому, что он — крепостной.
Однако кто бы мог подумать, как положение в обществе добавляет разнообразия в жизни!
До экипажа они добрались без приключений. И Ульяна не успела известись от долгого ожидания, Лев появился довольно быстро.
— Трогай, — велел он вознице, запрыгивая в коляску.
— Ну как? — нетерпеливо спросила у него Ульяна. — Как все прошло?
— Все в порядке, — коротко ответил Лев. — Не о чем волноваться.
Егор отметил про себя, что Лев не поинтересовался, не пострадала ли Ульяна. Навряд ли это потому, что он так доверял управляющему. Скорее всего, просто расстроен неудачей. В кабинете он пробыл минут пять, не больше. Что за это время можно решить?
Поэтому, когда вернулись к Громовым, Егор терпеливо дождался, когда Лев отправит Ульяну спать, и только потом пристал к нему с расспросами.
— Не было там никакого Жоржа, — мрачно ответил Лев. — Он нанял кого-то для ограбления.
— Неудивительно, — пробормотал Егор. — Я должен был сразу догадаться.
— Откуда? Я тоже об этом не подумал.
Они беседовали в кабинете Льва, за плотно закрытой дверью, и Егор рискнул поделиться с ним тем, что знал.
— А я должен был подумать, — возразил он. — Ведь для покушения он тоже нанимал людей.
— Как? Когда? На кого? — всполошился Лев.
Егор рассказал ему все, что знал.
— Ах, вот почему вы вступились за того слугу, — догадался Лев. — Вы точно знали, что он не виноват.
— Это так, — согласился Егор. — Позволите высказать предположение?
— Конечно! Внимательно вас слушаю.
— Разговоры не помогут. Жорж одержим наследством Ульяны Дмитриевны. Доказательств его преступлений мы не найдем, даже если вы приставите к нему круглосуточную охрану. То есть, таких доказательств, что можно будет скрыть… чтобы не опорочить имя Белозерских.
— Так что же делать? — искренне огорчился Лев.
— Я уже говорил вам. Женитесь на Ульяне Дмитриевне. Как можно быстрее.
Егор поражался самому себе. Он бесился от ревности… и уговаривал Льва жениться на Ульяне. Собственными руками пилил сук, на котором сидел. Он прекрасно понимал, если Ульяна выйдет замуж, ни о какой искренней любви к нему не может быть и речи. Не такая она женщина. Она как Татьяна из «Евгения Онегина» Пушкина: «Но я другому отдана, и буду век ему верна».
Жаль, что Янка об этом не узнает. Она так и будет ненавидеть Егора за предательство. А он… Он только так мог доказать, что искренне раскаялся в содеянном. Принял жизнь крепостного, отказавшись портить жизнь девушке, которую любил. Ульяна и Янка каким-то непостижимым образом сплелись в восприятии Егора в одного человека. Иначе его психика не выдержала бы…
— Я уже говорил, она просила подождать, — глухо ответил Лев. — Просила не спешить.
— А вы… такой послушный? — усмехнулся Егор.
Он дерзил нарочно. Провоцировал.
Лев молча встал. Открыл шкафчик. Достал из него графин и два коньячных бокала. Налил в оба янтарной жидкости из графина. И один бокал предложил Егору.
Егор поблагодарил его кивком головы.
Выпили, не закусывая.
— Видите ли, mon cher ami[1], - вздохнул Лев. — Честно говоря, мне кажется, что любит она не меня, а вас.
— Вам кажется, — быстро ответил Егор. — Ей-богу, кажется. Я забочусь о ее светлости по желанию деда. То есть, он готовил меня к этой работе, с одобрения и помощи покойного князя. Но не более того.
— Врешь, — спокойно произнес Лев. — Я не слепой.
— Ее светлость может испытывать ко мне благодарность, — настаивал Егор. — До того, как я начал служить, ей не на кого было опереться. Но ни она, ни я никогда не позволяли себе ничего лишнего.
— А вот тут верю… — Лев взъерошил волосы. — Только это не отменяет того, что я сказал.
— По-вашему, дружба между мужчиной и женщиной невозможна? — спросил Егор.
— А вы такой наивный, что верите в эту чушь? — парировал Лев.
Вот это уже неприятный поворот. Тучи сгустились над будущим Егора. Как никогда стало понятно, что Лев не потерпит его рядом с Ульяной, когда женится на ней. Если в деревню на сельскохозяйственные работы не отправят, то дадут вольную — и выпрут к чертям собачьим из Саратовской губернии. Хорошо, если не в Сибирь.
Веселенькая перспектива!
— Воля ваша, — сказал Егор. — А я человек подневольный. Как решите, так и будет.
— Я? — удивился Лев. — Не я ваш хозяин.
— Все одно, на ее светлости женитесь. А я доказывать ничего не буду, потому как ни в чем не виноват, — твердо произнес Егор. — Так смотрите, денька через два мы с ее светлостью уезжаем, а как вернемся, можете предложение делать.
— Как это? — взвился Лев. — Куда?! Зачем?!
— Полагаю, она вам скажет. А не говорила раньше, потому как я к поездке этой готовился, по ее распоряжению, но точной даты она еще не знает.
— Говори сейчас же, куда едет Ульяна!
— Вот сейчас вы на барина похожи, — заметил Егор не без ехидства. — Так и надо с холопом разговаривать.
Лев побагровел, рванул воротник рубашки… и выдохнул.
— Прости, вспылил, — буркнул он. — Так не скажешь, куда?
— Отчего же, скажу… По святым местам едем. Ульяна Дмитриевна помолиться хочет.
— Вот видишь! Ко мне за помощью она не обратилась. А я вполне мог бы ее сопровождать, — с упреком произнес Лев.
Егор
