13-й отдел НКВД. Книга 2 (СИ) - Барчук Павел
Наш разговор, который обретал столь интересно – волнительные формы, пришлось прервать. Хотя, внутри меня возникла четкая уверенность, иду в верном направлении. Просто раньше до подобных вопросов не додумался. Даже в голову не пришло бы. И в этом, как раз, была ошибка. Я пытался отвергнуть саму идею существования всей этой мистической лабуды. Но ведь дед правильно сказал. Все не так как кажется. Нужно просто посмотреть туда, где настоящее. Вот только, именно в этот момент, машина сбавила ход, а потом вообще остановилась. Мы достаточно далеко уехали от Калинина. Даже зарево пожара не было возможности рассмотреть, а полыхало там основательно. Такое чувство, что Наталья Никаноровна не просто склад с боеприпасами подожгла, но ещё и добавила от себя. Поэтому Мацкевич, видимо, решил, наконец остановиться и задать вопрос, который, я так подозреваю, волновал не только его, но и Марту. А именно: какого черта это вообще было?
Глава 21
– Что это? – Марта стояла возле кузова грузовика, рассматривая то меня, то отца Алексея, которого я подтащил к краю, обложив со всех сторон мешками. Ещё и приподнял ему голову, устроив священника так, чтоб было удобнее. Конечно, в состоянии, которое у бедолаги имелось, сильно это ничего не решало и моих усилий он бы не оценил. Просто труп-трупом. Выражение лица у эстонки было такое, будто перед ней не человек, а какое-то непонятное чудное чудо.
– Лучше перефразировать вопрос. Кто это? Так более уместно. – Очень, наверное, ни к месту поправил дамочку.
Марта одарила меня выразительным взглядом, и он реально был чрезвычайно выразительным. Говорящем о многом. Переводчица словно молчаливо спрашивала, не идиот ли я.
– Иван, в данном случае не принципиально, как выглядит моя фраза. Гораздо важнее ее суть. Поэтому спрошу ещё раз. – Дамочка в третий раз посмотрела на меня, вздохнула, а потом все же исправилась, ткнув пальцем в священника. – Кто это?
– Отец Алексей. – Ответил я совершенно честно с искренним желанием прояснить ситуацию. Невозможно соврать, если сам ни черта не знаешь.
– Та-а-ак… И? – Марта вопросительно поняла одну бровь.
– И все. – Развел руками в ответ. Опять же, бо́льшей информацией не обладал сам.
– Потрясающе… – Она покачала головой и отошла в сторону. Видимо, мои ответы, а точнее их бестолковости, ставили ее в тупик.
– Почему он здесь? – Решил теперь уточнить детали Мацкевич. Прямо игра «Что? Где? Когда?» у нас выходит. Господа, черный ящик в студию. Правда, сам ведущий понятия не имеет, какая хреновина находится внутри.
Мы стояли посреди небольшого леска, где Генрих Эдуардович остановил наш грузовичок. Как только они с Мартой выбрались наружу, сразу накинулись с вопросами. Самый главный, какого дьявола было нужно немцам от нас. Особенно бесновалась дамочка.
– У тебя же все документы впорядке. – Накинулась она в первую очередь на Лизоньку.
– Правда? – Девчонка моментально взвилась на месте, словно ей возжа под хвост попала. – У меня то, да. Все в порядке, и документы, и с головой, а вот у кого-то явные проблемы с последним. Так что, не́чего валить все в кучу. Ивана спрашивайте, по какой причине нас чуть не расстреляли на выезде. В произошедшее – его рук дело.
Пришлось признаться и Мацкевичу, и Марте, что наша компания на одного человека больше, чем планировалось, а затем продемонстрировать им священника.
– Подожди… – Переводчица, которая отошла в сторону, видимо, дабы успокоиться, резко развернулась и снова приблизилась к машине. – Ты хочешь сказать, что украл пленного? Серьезно? Просто по своему желанию, глупости, внезапно случившемуся приступу идиотизма, выбирай, что нравится, взял этого человека из-под носа караульного и потащил его с собой? Иван, ты скажи, у тебя правда, с головой все в порядке?
Что-то мне подсказывало, ответ ожидается вовсе не положительный. Поэтому и отвечать не стал.
– Зачем тебе священник? Его арестовали за то, что он во время службы говорил нелицеприятные вещи о немецком командовании вообще и фюрере в частности. Он даже не коммунист, не политработник, не военный. Церковник. – Марта искренне не понимала моих мотивов.
Ну а я, к сожалению или к радости, не мог их объяснить. Потому как в этом случае пришлось бы рассказывать все, начиная от креста и разведданных, заканчивая бабкой, в которой сидит самый натуральный демон. Представить не могу реакцию эстонки, узнай она истинное положение вещей.
– Есть у нас, у русских традиция, при побеге из плена брать с собой священника. Примета плохая, если оставишь батюшку за спиной.
Марта несколько минут молча смотрела на меня, а потом сделала вывод.
– Издеваешься. Ну, ладно.
Она снова отошла в сторону, достала из кармана портисигар, спички и закурила. Сдается мне, количество людей, желающих при первой возможности бить Иваныча по голове, становится все больше и больше. По крайней мере, тот взгляд, который Марта кинула напоследок, однозначно не являлся признаком любви и симпатии. В таком случае современные люди ставят статус в социальных сетях «Все сложно…»
– И что делать с ним? – Громко, чтоб наверняка слышала дамочка, спросил Мацкевич, а потом, наклонившись близко-близко, зашептал обдавая горячим дыханием мою щеку. – Это с книгой связано? Да? С книгой? Священник нам нужен? В книге дело? Верно?
Я отстранился, испытывая дикое желание втереть кожу в тех местах, где Мацкевич чуть ли не касался ее губами. Гадость то какая…
– Вы… так близко не надо… Нарушаете мое личное пространство. Да, с книгой.
По сути, проще подтвердить Генриху Эдуардовичу его домыслы, чем объяснять, в чем он ошибается. Ситуация та же. Правду не скажешь.
– Я так и подумал. – Мацкевич довольно хихикнул, а потом хитренько подмигнул. – Это жертва? Да? Церковник в роли жертвы… О-о-о-о-о… Какой ты, Иван…
Меня аж передёрнуло от мысли, что этот псих себе представил. Да уж. Крыша у него потекла капитально.
– На самом деле, – Подала голос Лизонька, стоявшая рядом, – Дальше, что делать? Мы не довезем его в таком состоянии. Это я точно говорю. А могла бы, между прочим, помолчать…
Девчонка многозначительно сделала паузу. Мол, смотри, какая молодец. Искренне и честно хочу помочь.
Ох, не знаю… У меня складывалось уже ощущение, что все вокруг против нас с Иванычем, имея основной целью какой-то вселенский заговор.
– Значит нам нужно сделать так, чтоб ему стало лучше. – В предыдущих словах Лизоньки, конечно, был смысл, собственно говоря, из них и сделал озвученный вывод.
Судя по всему, Алексея достаточно сильно избили. Возможно, не единожды. Неизвестно, вдруг в наличие имеется внутреннее кровотечение или ещё что-то хуже. Но и где взять врача посреди полей, не представляю. Попробуем рывком, без остановок, добраться до Москвы в расчете получить помощь там, скорее всего, и правда, привезём труп. А это совсем не является целью, ради которой я вытащил его из фашистских лап. Мне обязательно нужно поговорить с Алексеем. Тем более, теперь. После того, что рассказала девчонка. Есть очень большое подозрение, данный человек знает что-то о прошлом Иваныча. Возможно, о его детстве, родителях, но главное, о том, почему все события вертятся вокруг деда. Уж точно крест предназначался деду в итоге каких-то определенных его особенностей.
– Немцы ушли вперёд. Они двигаются достаточно бодро. Можно только надеяться, что по дороге нам попадется какая-то деревня или село. Там появится шанс немного его… – Лиза замолчала, подбирая слова.
Рядом находился Мацкевич, при котором она не хотела называть вещи своими именами и тем более, говорить о своих возможностях, а я так понимаю, речь шла именно об этом.
– Имеешь ввиду, дать ему шанс хотя бы прийти в себя и осмотреть травмы более подробно? Ты ведь разбираешься в этом. – Решил прийти девчонке на помощь, подсказать более-менее подходящий вариант, который удовлетворит и Мацкевича, и Марту.
Однако, Эстонка, услышав мои слова, тут же подскочила снова ближе к нашей компании, которая стояла рядом с кузовом машины, изучая лежащего там человека в шесть глаз. Будто консилиум, честное слово.
