Я - Спартак (СИ) - Рыжебородый Эрик
- Красса в лагере нет! Там никого нет! Пара центурий охраны и всё! А этот чего без затычки?
Тулий засунул кляп обратно в рот римского посланника, уже молчавшего некоторое время, но впавший в «анабиоз» Игорь даже не обратил на это внимания.
- Проснись! Я говорю, нет римлян в лагере!
- А я знаю, – выйдя из оцепенения, тихонько произнёс Сурков, кивнув в сторону пленника, - он всё рассказал, понимая что мы ничего не успеваем изменить. Красс перехитрил Спартака. Здесь лишь незначительные силы под началом легата Луция Квинция.
Это была катастрофа для восставших. Марк Лициний Красс под покровом ночи, когда друзья ещё не подобрались к его лагерю, скрытно перебросил практически все войска на позиции за лагерем вспомогательных войск, стоявших напротив отряда Ганика. В главном лагере римлян остался лишь легион Луция Квинция и примерно половина немногочисленной конницы. Безусловно, палатки, штандарты всех других легионов и самого Красса также остались, дабы создавать видимость, что главные силы на месте. Точь-в-точь повторилась ситуация с Публием Варинием, только теперь римляне и восставшие поменялись местами, а введённым в заблуждение вместо префекта оказался вождь мятежников.
Легат Луций Квинций атаковал Спартака, имитируя основной удар римлян. Конечно, его легионеры не могли сколько-нибудь существенно преуспеть, а потому вскоре отступили под прикрытием кавалерии, мешавший восставшим преследовать противника. Затем нападение и отступление повторились. Спартак не отдавал приказа идти в контратаку, поскольку был уверен, что за спинами врагов в лагере расположены основные силы римлян и стоит его армии спуститься с холма, нарушить строй, утратить превосходство в позиции, как легионы Красса набросятся со всей мощью и в чистом поле задавят числом.
Ганик, в свою очередь, также был уверен, что основные силы римлян находятся в лагере напротив Спартака, а сам он, сражается со вспомогательными отрядами. Потому, когда враги побежали, он начал преследование врага, стремясь побыстрее разбить противника, дабы затем прийти на помощь Спартаку, ударив во фланг армии Красса. Свою ошибку Ганик распознал слишком поздно, когда пути к отступлению уже не было. Даже попав в окружение и без малейшей надежды на спасение галлы продолжали сражаться. Их не останавливала ни гибель сородичей, ни Ганика, ни Каста. Каждый предпочёл рабству смерть. Ни один не пытался бежать, никто не умер от удара в спину. Все приняли смерть лицом. Римляне захватили их лагерь, вернув пять легионных орлов, двадцать шесть знамён, а также несколько пучков фасций с топорами, отобранных у ликторов Публия Вариния.
Тулий и Сурков прибыли на позиции Спартака почти одновременно с разведчиками Публипора, отправленных к Ганику, пробиться к которому они, конечно, не смогли. Положение восставших стало отчаянным. После разгрома галлов, а в общей сложности на поле боя пало около тридцати пяти тысяч человек (двадцать сегодня ночью и пятнадцать днём ранее), мятежники уступали римлянам в численности более чем в два раза. Кроме того, их обходили с фланга, зажимая в тиски. Понимая, что ещё немного и окружение замкнётся, Спартак отдал единственно возможный в подобной ситуации приказ: немедленно отходить.
Есть время зарабатывать прибыль, а есть время минимизировать и фиксировать убытки. Как бизнесмен Сурков прекрасно понимал эту истину. Нечто подобное, видимо, инстинктивно чувствовал и Спартак. Он не мог мстить за павших соратников немедленно, надо было смириться с потерями и начать, если не всё сначала, то действовать, как и до этого: отойти, избегать столкновений, стать лагерем где-нибудь в бывшей Великой Греции, у тех же Фурий, например, и набирать армию, пока силы не выровняются.
Враги не смогли взять восставших в кольцо. С севера мятежников преследовал Марк Лициний Красс, к которому на подмогу приближался Гней Помпей, ведущий свои легионы из Рима. С востока наступал Марк Теренций Варрон Лукулл, покинувший Брундизий. У Спартака имелся единственный путь – на юг, дорога на который оказалась открытой. Тем нем менее, дело восставших, скорее всего, уже было проиграно. Время работало против них. Мятежникам требовалась передышка, но именно её они никак не могли получить. Впрочем, шанс на благополучный исход у восставших всё же оставался. Переговоры! Рим вёл одновременно несколько войн и бескровное завершение противостояния со Спартаком волне могло устроить, как самих мятежников, так и римлян. Вождь восставших уже пытался договориться с Крассом, когда тот запер его на Регийском полуострове. Однако, потерпел неудачу. Гордый римлянин отказался общаться с «презренными рабами». Теперь у Спартака имелся неплохой козырь в рукаве – переговорщик, с которым Красс, да и не только он, станут говорить на равных – пленный военный трибун, доставленный в лагерь Тулием и Сурковым. Заложник был не только знатного происхождения, но и человеком из ближайшего окружения Красса. Обладал даром ораторства, то есть умением убеждать в своей правоте, и к тому же почти родственником и тайным сторонником Гая Мария, чьим последователем считал себя и Спартак. Оставалось лишь убедить пленника стать посредником между противоборствующими сторонами.
Глава 17. Заложник (вычитка)
Относительно небольшой отряд всегда продвигается быстрее, чем многотысячная армия, отягощённая обозами, повозками с ранеными, огромными запасами провизии, некомбатантами, выполняющими вспомогательные функции и непривыкшими к изнурительным маршам. Луцию Квинцию без труда удавалось следовать за Спартаком буквально наступая тому на пятки. Марк Лициний Красс поручил квестору туже роль, что и в битве у Луканского озера – создавать видимость всей армии римлян силами одного легиона и кавалерии. Люди Спартака валились с ног от усталости, а основные силы Красса следовали в привычном марше, экономя силы для решающего последнего сражения.
Дорога петляла и извивалась среди Петелийских гор, то становясь узкой, как бутылочное горлышко, то вливаясь в обширные долины, способные вместить в себя средних размеров городок. Луций Квинций не опасался деморализованных рабов, пытавшихся убежать от победоносных римских легионов. Его былая осторожность улетучивалась с каждым днём преследования. А ведь он должен был помнить судьбу Муммия, который опрометчиво вступил в бой с мятежниками и потерпел унизительное поражение, после которого Марк Лициний Красс подверг бежавшие с поля боя легионы децимации. Многим свойственно думать, что они умнее других и убеждать себя «со мной подобное не может произойти». В жизни порой дорого приходится расплачиваться за излишнюю самоуверенность, а на войне валюта одна – кровь!
Кавалерия Луция Квинция, которую возглавлял квестор Скрофа, настигла отставший обоз Спартака. Сходу перебить мятежников не удалось, поскольку те проворно поставили телеги в круг и успешно отразили наскок всадников. Квестор не стал предпринимать повторной атаки, а обошёл импровизированное укрепление с тем, чтобы отрезать рабам путь к бегству. Одновременно, он отправил посыльного к легату, прося поспешить. При этом, являясь по сути не военачальником, а интендантом, Скрофа не придал значения факту, что в окружённом обозе почему-то не видно ни женщин, ни детей, ни раненых, а мятежники не разбежались от одного вида римской кавалерии, организовав серьёзный отпор, словно ожидали такого развития событий и были к ним готовы.
Имея приказ не отставать от Спартака и донесение Скрофы, Луций Квинций незамедлительно бросил все силы в атаку, дабы как можно быстрее преодолеть досадное препятствие и продолжить преследование восставших. Не строясь в боевые порядки, легионеры набросились на укрепление, оголив тылы. В этот же самый миг со всех окрестных скал в их спины полетели камни и дротики. Отряды восставших появляясь словно из-под земли, в свою очередь окружали римлян со всех сторон. Центурионы пытались выстроить когорты в каре, но времени не хватало и вскоре началась бойня. Легионеры, крайне уязвимые вне плотного строя, не могли оказать достойного сопротивления и пытались бежать кто-куда. Скрофа получил ранение в ногу, а затем и в лицо, упав с лошади под ноги сражающимся. Здесь бы и пришёл конец незадачливому квестору, если бы его не подняли и не положили на круп коня другие римские всадники, части из которых, как и легату Луцию Квинцию, удалось спастись несмотря на преследование разведчиков Публипора.
