Вот это попадос! - Юлия Журавлева
— Сволочь, — поднимаясь, прошипела я. — Ублюдок!
— Я абсолютно законнорожденный, — не согласился маг. — Зайду к тебе через пару дней. Привет эльфу и дракону передам.
— Не трогай их, слышишь!
— А то что? — засмеялся маг и вышел.
Я в бессильной ярости ударила кулаком по стене, сбив костяшки. Сволочь! Какая же все–таки сволочь!
Глава 11. Разрешение на дракона
После ухода колдуна цепь, к моему облегчению, снова стала исходного размера, позволяя расхаживать по камере, как запертый зверь в клетке. Был бы у меня хвост — показательно била бы им о решетку.
Но хвоста у меня не имелось. Рука со сбитыми костяшками ныла и немного кровоточила — не подхватить бы здесь ничего, вряд ли орки знают, что такое прививки. Надеюсь, они и о существовании столбняка не знают, и я не узнаю.
Идей, как сбежать, не имея по другую сторону клетки сообщников, у меня так и не появилось. В голову лезли всякие глупости, типа подговорить охрану сдать меня за большое вознаграждение темным эльфам. Так бы я выбралась из тюрьмы, а дальше еще что–нибудь придумала бы. Но если корысть местных стражей не вызывала у меня сомнений, то вот в темных я не была уверена. Почему–то казалось: узнай они, что я в тюрьме, плюнули бы на меня, такую проблемную, и вернулись бы в Сармандагар. Так что на темных я особо не надеялась, но все–таки это была та мысль, отметать которую сразу я не стала. Уж лучше темные эльфы, чем чокнутый маг, имеющий на меня грязные и дикие планы: эльфы хотя бы не предложат место в койке.
Я в очередной раз передернулась. Это насколько надо быть сумасшедшим, чтобы взять меня в заложники и недвусмысленно предлагать роль любовницы?
Поняв, что снаружи среди свободных мне ловить нечего, я подошла к решетке и начала разглядывать местных обитателей. Тот еще сброд, конечно. Контингент подобрался что надо: оборванцы, бродяги и явно разбойничьи рожи зубоскалили мне щербатыми улыбками, выкрикивая всякие непристойности, суть которых сводилась к тому, чтобы отдаться главе местного контроля, — глядишь, мужик пар выпустит и подобреет. Да–да, это почему он такой злой? Потому что у него женщины давно не было — вот и пошел по наклонной, докатившись до человеческих жертвоприношений.
Честно говоря, сначала я не поняла, что вообще все эти личности делают в застенках магического контроля, но затем заметила на каждом те же браслеты, что надевали люди Тина на контрабандистов. А они предназначены только для одаренных. Да уж, местные маги не перестают меня удивлять — не таких опустившихся на дно волшебников я ожидала увидеть в магическом мире. Нет, и эти мне не помощники: связываться с отребьем как–то не хочется, да и рискованно слишком. Лучше уж старые добрые (или не очень, но уже знакомые и почти родные) темные эльфы.
Под утро, окончательно вымотавшись, я уснула на колкой и гнилой соломе, надеясь увидеть во сне хотя бы кого–нибудь. Но и здесь меня ждало разочарование. И духи предков подозрительно молчали. Мог ли маг заблокировать мне подобную связь, зная об избранности, — трудно сказать, но ничего и никого, кто мог бы помочь, в зоне видимости и слышимости так и не появилось.
Всё это, вкупе с тюремной баландой, ужасно удручало. О том, что происходит с моими друзьями, я старалась не задумываться: помочь им я всё равно не в силах, если только не соглашусь на предложение мага. Собственно, а почему бы и нет? Я резко встала, ощутив слабость от голода и нервов. Ничего, надеюсь, меня покормят, все–таки не дело морить любовниц голодом — кому нужна слабосильная немощь в постели? Хочет экзотику? Будет ему экзотика! Да такая, что до конца жизни желание отобьет!
— Позовите главу контроля! — крикнула я, чем заслужила одобрительный гул соседей.
— Говорил же, что и суток не продержится! — констатировал кто–то сбоку. — Бабы, они и у орков бабы!
Я заскрипела зубами, ладони ощутимо зачесались от желания вмазать кому–нибудь, поэтому я схватилась за решетку, чтобы немного занять руки. Где там все? Почему никто не бежит открывать замок моей камеры?
Никто и не прибежал, несмотря на мои усилия и крики. Вот так: звал, звал в любовницы, а как девушка созрела — сразу в кусты.
Признаки жизни в подвалах магического контроля начали проявлять только во время обеда, который выдали всем, кроме меня.
— Это еще почему? — возмутилась таким обращением я.
— А у тебя одноразовое питание, — глумливо ответил страж с раздачи.
Не то чтобы я мечтала о той мерзко пахнущей жиже, но и голодать — удовольствие небольшое.
— Заодно узнаем, так ли выносливы орки и как долго ты продержишься без еды, — поддержал его напарник. — Вон дракон уже воет.
— Вы не кормите Ульта?! — поразилась я зверствам этих нелюдей.
— Наше снабжение на драконов не рассчитывалось.
— Зовите уже вашего главного! Скажите, у меня к нему есть разговор! — Однозначно пора прекращать творящееся безобразие.
— Его не будет в ближайшие пару дней по важному государственному делу, так что терпи, — был мне ответ.
Приехали. Знаем мы эти дела. Небось опять темную магию с жертвоприношениями практикует! А заодно решил меня в клетке помариновать.
Я опустилась на пол и обняла колени. Страдают мои друзья ни за что. Да и у меня тут не курорт — что это за отдых с одними завтраками? Я за полный пансион!
Желудок заурчал, поддерживая мое негодование. Засиживаться здесь теперь точно не могу, да и через два дня сил на побег у меня не останется, тут бы не то что сбежать — ласты не склеить. Поэтому я дала себе слово: не придумаю ничего до следующего дня — договариваюсь с тюремщиками о выдаче меня темным эльфам. Темные как минимум не станут мучить Луаронаса с Ультом.
Но в голову по–прежнему ничего не шло — уж не знаю, кто и что там создавал голодным, у меня соображать на голодный желудок не получалось. К вечеру, с тоской наблюдая за ужинающими постояльцами из соседних номеров за решеткой, я практически отчаялась и приготовилась к знакомству с темными эльфами. И если раньше я хотела избежать подобной встречи, то сейчас надеялась, что она состоится. К ночи у меня наступила последняя стадия неизбежного: отрицание, гнев, сделку и депрессию я прошла, сейчас же активно постигала принятие. Да, я в клетке, в плену у двинутого колдуна, который морит меня и моих друзей голодом, и надеюсь, дальше этого не
