Мечников. Том 6. Темный мир - Игорь Алмазов
Хотя, учитывая, что он всех обманул, делать этого не стоило.
— Расскажите подробнее, Фёдор Петрович, — попросил я. — Откуда у вас взялось бессмертие?
Я не верил, что такая патология у него действительно имеется, но мнение пациента нужно было услышать в любом случае.
— Понимаете, дело в том, что однажды со мной произошла очень… Необычная ситуация, — произнёс Денисов. — Я заболел. И очень серьёзно. Скажу честно, мне пришлось провести два года в местной колонии. Чахотку подхватил.
То есть — туберкулёз, если он не врёт. Но в условиях местной медицины его точно ничего, кроме бессмертия, не могло спасти.
— И вы излечились? — спросил я.
— Чудом, — вздохнул Денисов. — Я вышел из колонии ровно шестьдесят лет назад. У меня был небольшой дом. Денег не было, я сильно болел, даже лекарскую помощь не мог оплатить. А когда влез в долги, чтобы обратиться к лекарям, всё равно не получил никакой помощи. Никто из местных целителей не смог понять, что со мной происходит. Они меня заведомо похоронили.
Ничего удивительного в этом нет. Туберкулёз без антибиотиков не вылечить. Можно, конечно, и лекарской магией его одолеть, но для этого нужно понимать, с чем конкретно идёт борьба. А лекари до сих пор толком не понимают, как идёт распространение инфекций.
Даже я, понимая весь патогенез туберкулёза, лечил больных в Садах с помощью обратного витка. Лекарским его взять практически невозможно.
Но, судя по словам старика, ему это как-то удалось сделать. Но как?
— В общем, когда я уже смирился со своей скорой гибелью, ко мне заглянули два иностранца, — произнёс Фёдор Петрович. — Это были китайцы. Понятия не имею, как они тут оказались. Я спрашивать не стал. Однако они попросили, чтобы я позволил им немного пожить у себя дома. Им пришлось столкнуться с тяжёлой жизненной ситуацией. Взамен они пообещали заботиться обо мне. В тот момент я думал, что они будут поить, кормить меня, пока я не умру. А потом заберут мой дом. Но оказалось, что у них были совсем другие планы.
Я заметил, как Иван Сеченов наклонился поближе к старику, чтобы не пропустить ни единого слова.
И мне было понятно, почему он так делал. Я нутром чуял, что Денисов не лжёт. Вся эта история абсолютно правдива. Либо перед нами менталист, который уже изменил наше сознание, а теперь вешает лапшу на уши.
Правда, если он является менталистом, значит, априори у него не может быть некромантии. В таком случае пусть обманывает! Вреда он нам всё равно нанести не сможет.
Обратный виток даст знать, если долгожитель решит совершить какую-нибудь опрометчивую глупость.
— Так чем в итоге вам помогли эти китайцы? — не выдержал Сеченов.
— Они оказались знахарями! Кем-то вроде лекарей, которые умеют изготавливать очень хитрые зелья. Я хранил это в тайне много лет, пока не осознал, чем для меня обернулась их помощь. Если честно, она стала настоящим проклятьем, — вздохнул старик. — В качестве благодарности за помощь они сварили для меня отвар и отпоили меня им. Сказали, что я никогда больше не буду болеть. В то время я в это не верил. Они ушли, я остался один. И что в итоге? Через двое суток сам встал с кровати. И начал новую жизнь.
Это что же получается? Ещё шестьдесят лет назад некие китайские знахари в самом глухом уголке Российской Империи смогли создать антибиотик?
Стоп… Нет! Судя по описанию, это был совсем другой препарат.
— Фёдор Петрович, — обратился к старику я. — Так в итоге они сдержали своё слово? Вы действительно больше никогда не болели?
— Никогда, — кивнул Денисов. — Суставы болят. Голова иногда болит. Но простуды, кашля и прочих пакостей у меня больше не возникало. Уже шестьдесят лет не помню о том, что у меня, вообще-то, есть лёгкие!
— И это прекрасно, — заключил я. — Но если предположить, что вы говорите чистую правду, зачем тогда вам лечиться от этого «бессмертия»? Вы уж простите за прямоту, но рано или поздно ваша жизнь всё равно закончится. Так зачем же её прерывать?
Скорее всего, китайские знахари создали мощнейший иммуномодулятор. То, что я произвожу на своём заводе прямо сейчас. Правда, у меня он выйдет гораздо слабее. В моей эпохе таких препаратов не было. Иммуномодуляторы могли повысить активность иммунитета на неделю или месяц. Но уж точно не на всю жизнь. Мы явно что-то упускаем. А возможно, я просто недооцениваю силу этого отвара. Лучше расспросить старика подробнее.
— Алексей Александрович, я ведь прекрасно понимаю, о чём вы сейчас думаете, — неожиданно произнёс Фёдор Петрович. — И вы тоже, господин Сеченов. Я о вас двоих наслышан. Вы создаёте очень чудные приборы и лекарства, которые уже успели помочь многим людям. И я с радостью поделюсь с вами рецептом того самого отвара. Но только в одном случае. Если вы меня вылечите. А точнее — умертвите.
Вот только этого мне не хватало! Денисов хочет, чтобы я совершил эвтаназию — медикаментозную смерть. Причём, насколько мне известно, в этой версии Российской Империи она разрешена законом. Помнится, мне Решетов говорил об этом, когда я подвергся укусу упыря. Старый лекарь сказал, что меня умертвят, если я приду в амбулаторию незадолго до обращения в монстра.
Но в той ситуации всё было абсолютно логично. Я мог навредить людям и стать существом, которое способно перезаражать всё население Хопёрска. В тот момент меня следовало убить. Просто мне повезло, и я сообразил, как излечиться от этой, казалось бы, неизлечимой инфекции.
Но убивать абсолютно здорового старика? Бред! Он ведь действительно здоров. Мне даже осматривать его не имеет смысла. Я и так понимаю, что для ста пяти лет он чувствует себя великолепно.
И он ставит меня перед выбором? Рецепт иммуномодулятора, который может спасти тысячи или даже миллионы жизней. Но взамен — эвтаназия здорового человека.
Сложный выбор. Но уж лучше я сам создам этот препарат, чем взвалю на себя деяние, недостойное лекаря.
— Нет, Фёдор Петрович, — помотал головой я. — От меня вы этого не добьётесь. Такие мероприятия производятся строго по показаниям. Если бы вы мучились, испытывали боли, от которых не спасает ни один препарат, я бы сделал это. Но вы ведь дошли до амбулатории самостоятельно! В фойе не видно ваших сопровождающих.
— Их нет, я живу один. И пришёл сюда один, — ответил Денисов.
— И, судя по беседе, сумасшедшим вы не кажетесь, — отметил я. — Абсолютно здоровый человек. Чего же вам не живётся? Суставы?
