Огнем, мечом, крестом (СИ) - Романов Герман Иванович
— В моем миру так говорили — не можешь победить сильнейшего врага — присоединись к нему. Те города, что монголам ворота отворили, целы остались, кто сопротивлялись, сожжены были. У хана Батыя ведь та же зараза имеется, которой я рыцарские замки пожег — а бревенчатые стены и дома куда веселее горят. Восстановление слишком затратное дело, как страшна погибель многих тысяч людей. Не лучше ли погром устроить на чужих землях, огнем и мечом пройтись по тем странам, что крестоносцев на нас посылают? Не мы ведь пострадаем — а они гореть будут. Не лучше ли так?
Владимир Мстиславович надолго задумался от его слов, как-то странно на него посмотрел, погладил бороду. Пауза затянулась, но тягостной она не была — каждый думал о своем, не мешая другому. И первым нарушил молчание псковский князь, негромко спросив:
— Что делать дальше собираешься, брате?
— Язычников крестить в две руки, чего еще. Здесь в православие, на латышских землях католики будут — с рижским епископом пришлось сговориться, и по рукам ударить. «Статуты» мои вводить придется, дабы в будущем проблем многих избежать, нынче надо устроение сделать. Розни избежать, спокойствие на землях установить. Сам видишь, сколько дел обрушилось — язычников в христиан превратить дело долгое. Небольшое Юрьевское княжество Ливонию объединило — теперь бы не рассыпаться, как не раз в истории бывало, накрепко удержать завоеванное.
Лембит тяжело вздохнул — дел действительно навалилось много, и задачи множились с каждым днем, словно кролики плодились. Ведь как не крути, но различная по племенному составу территория ему досталась, и в религиозном плане разобщенная, объединенная только сиюминутным интересом и общим врагом — такое не раз в истории бывало, когда начинали против кого-то «дружить». Здесь таковыми оказались крестоносцы и грех было не воспользоваться всеобщим недовольством орденом, и последовавшим восстанием. И теперь стоит эстов или ливов налогами прижать, то уже против него недовольство прорвется, старейшинам ведь его укрепившаяся власть сама по себе нож острый. И ту же политику придется вести, что епископ с «меченосцами» — разрушать родоплеменное общество, что является главным препятствием к созданию централизованного государства. А если его в ближайшие годы не укрепить, то история повторится, ведь слабые всегда являются добычей для более сильных «соседей».
— Пока язычников не крестишь в христианскую веру, и под свою руку не подведешь, восстание неизбежно произойдет, — спокойно произнес Владимир Мстиславович. — А такие выступления давить сразу надобно…
— Да понимаю я прекрасно, каковы мои подданные, — отозвался Шипов с кривой улыбкой на губах, — потому поневоле придется древнего принципа придерживаться — «divide et impera».
— Все правильно, нужно разделять, чтобы властвовать, — в тон ему спокойно произнес Владимир. — И тебе легче будет — народы твои меж собою сговориться не смогут. И более того, все они от тебя зависят, от твоего правления, а глупостей ты не сотворишь. А раз так, то поддержка тебе обеспечена, никто из них не хочет возвращения «меченосцев».
— Я ополчение пока распустил, и далее собирать буду, причем сообща придется. Объединенное войско и страну со временем в единую превратить сможет. Ведь ливы, талабы и эсты совместно сражались, а это многого стоит. Так что и дальше пусть будет, всякую рознь давить в зародыше нужно, ту, которая для укрепления власти не служит.
— Не ошиблись мы с Мстиславом в тебе, не ошиблись. А потому я и от имени брата с тобой говорю — а дело важное… Старинная карта Ливонии — здесь изображены территории современных Эстонии и Латвии, считавшимися в то время «землями Христовыми», то есть завоеванными крестоносцами…
Глава 31
— Юрьевское княжество ты крепко держишь, брате, признало оно тебя, и люду псковскому ты люб. И еще два княжества, я про Кукейнос и Герсику говорю, тебе вымороченными достанутся — Всеволод свою дочку замуж за тевтона выдал, дочь Вячко католичкой стала на попечение епископа, и к ней земли отцовские, которые ты вернул, не перейдут. А у Вячки брат Василько Борисович, княжит в Полоцке, и тоже у него дочь едина, и замужем, удел вымороченным станет после смерти его, и даже к тебе вполне отойти может. А то княжение старинное, от Роговолта, дочь которого Рогнеда водимой женой князя Владимира была. И оба брата под твоей рукою будут — Вячко уже ходит в «служилых», а полоцкое княжество давно прежнюю силу потеряло. Василько ведь может «стол» брату отдать — тот на него полное право имеет, а взамен Кукейнос получить от тебя уже. И все — их наследием твое княжество прирастет, по всей Двине станет прочно, а еще есть их племянник, витебский князь Брячислав Василькович, что два года тому назад после смерти отца, брата сродного Борисовичей, править стал.
Псковский князь говорил негромко, но уверенно, было видно, что разговор продумал. И не только он один — сказал ведь, что с братом Мстиславом «Удатным» размышляли, а потому интересно, что они измыслили. Явно, что имеют к нему деловое предложение, только неясно какое. Но тут терпение проявить надобно, придет время для ясности.
— За Витебским княжением смоленские владения начинаются, моя Ржева, и брата нашего молодшего Давыда Торопецкое княжество, которое ему Мстислав подарил. А каждый держит отчину свою, вот и мы решили ее в наших руках оставить, и все эти земли тебе передать, Леонид. Не смотри на меня так, брате — сыновьям Мстислава дай бог южные наши владения удержать, но не смогут они, не в отца, и славы ратной у них нет такой, и не будет. И мой сын Ярослав не сможет никак — не в меня пошел, хотя воитель добрый с него, но никак не правитель…
Владимир Мстиславович сделал паузу, на лбу собрались полосками морщины — говорить ему было тяжело. И оно понятно — речь ведь пошла о землях «семьи», и если Удатный и он такое решение приняли, то на это у них серьезные причины имеются.
— Но ты, брате, владения все эти не только удержишь, но и новыми землями прирастешь, а силы наши объединив, мы опору по всей закату Руси с полночной части обретем, а на полуденной она и так есть — Мстислав наш князь Галицкий, Трепольский, Торчесский и всего Понизья, а зять его Даниил Романович Волынь держит твердо, тестем поддержанный. Тебе лищь останется из полоцких земель Минское и Друцкое княжества под свою руку взять — их литовцы постоянно разоряют своими набегами, и в помощи и защите нуждаются. А мы Городненское княжество, что с Волынью на полночь находится, под свою защиту возьмем, тебе в том поможем по-родственному. По кончине нашей ты во главу станешь, а сыновьям нашим наказ крепкий дадим тебя всеми силами поддерживать и как батюшку почитать. Сам знаешь, как сказано — старший брат в отца место…
От последних произнесенных слов Лембит малость ошалел — контуры плана Мстиславовичей были сейчас перед ним очерчены достаточно хорошо и четко. Нет, о том, что касается полоцкой земли, ему Вячко и Всеволод прозрачно намекали, хотя открыто, напрямую не говорили. Но самые западные княжества, Полоцком потерянные и отданные эзельскому епископу, он уже мечом возвратил, и к этому ни у кого из русских князей претензий не будет, только у папы и Тевтонского ордена.
Но на то плевать — высадку морского десанта можно не допустить, благо эзельцы есть и северные эсты с ливами — моряки они добрые, всю жизнь рыболовством промышляют. Корабли из дерева делают, а оно просмоленное и от «напалма» горит хорошо. Десятка два небольших галер по типу «петровских» построить, «сифонами» вооружить, какие у греков имеются, дабы из них «огонь метать», и все — никто из завоевателей близь берегов не появится, и даже будущая Ганза куда сговорчивей будет. Зато весь удар крестоносцев на себя Литва примет, причем сила против нее будет двойная направлена, ведь Ливония под его властью находится. И будет ли возможность литовским князьям русские земли потихоньку под себя брать, если они в многолетних войнах с крестоносцами увязнут, тут уже не столько вопрос, сколько утверждение. И это Мстиславовичи явно учитывали в своих расчетах, сколачивая небывалый союз вдоль западного рубежа Руси — от Балтики до Черного моря протяженной и широкой полосой протянутого.
