Караул устал (СИ) - Щепетнев Василий Павлович
— Непременно обдумаю.
— А пока… Пока не могли бы вы сняться?
— Сняться? В каком смысле?
— Сфотографироваться. На плакат. «Трезвость — норма жизни», что-то в этом роде.
— Никуда не годится.
— Что — не годится?
— Я не сочетаюсь с этим лозунгом. Я — не норма.
— А какой лозунг предложили бы вы?
Я задумался на пятнадцать секунд.
— Например, «Трезвые мысли ведут к победе!» И моя фотография за шахматной доской. На заднем плане — Эйфелева башня, Париж, или Эльбрус и Кисловодск. То, что даёт человеку эффективное мышление.
— Так вы согласны? Сфотографироваться?
— Прямо сейчас?
— Выглядите вы прекрасно, так зачем откладывать?
И мы решили не откладывать.
Глава 21
9 июля 1979 года, понедельник, продолжение
Чижик и голый крючок
— Боржома нет, — сказала продавщица. — Уже две недели, как не завозят. Возьмите «Ессентуки», четвёртый номер, тоже приятная вода.
— Нет, благодарю. Мне нужен именно «Боржоми».
— Загляните через недельку, завод уже отгрузил партию, как раз к будущему понедельнику и дойдёт до прилавка, — мило улыбнулась продавщица.
Мне часто улыбаются продавщицы, особенно молодые. У каждой свои заботы: скверный начальник, квартирный вопрос, как бы выбраться к морю, но при виде меня активизируется подсознание: внимание, птичка! Меня взвешивают и оценивают: кольца на пальце нет, одет в заграничное, такое на пятой швейной фабрике не пошьют, на вид здоров, перегара не слышно — принц, да и только! Нужно поймать!
И улыбаются.
Подсознание постоянно начеку. В поиске. Понятно, не только на меня реагирует, но на меня больше, чем на других. Ведь кто здесь постоянный покупатель? Люди солидного возраста, часто больные, почти всегда женатые. Неженатые минеральную воду пьют редко. И тут я, как мимолётное видение.
В «Минеральных водах» я обыкновенно беру ящик боржома, ящика мне хватает надолго. Пришел пополнить запас, времени до ресторана много. Возьму, думал, ящик, поставлю в багажник «Матушки», всё не впустую часы перевожу, а дело делаю.
А водички-то и нет. В специализированном магазине, в столице нашей Родины, Москве, нет минеральной воды «Боржоми», и уже две недели, как нет!
Вот и дело для общества трезвости, не так ли?
А что оно сможет, общество трезвости? Написать в газету, «дорогая редакция, примите меры!», и они, конечно, будут приняты. Письмо перешлют в нужные инстанции, и через месяц-другой появится сообщение, что работники завода минеральных вод «Боржом» взяли повышенные обязательства нарастить выпуск целебной продукции на четыре процента сверх плана, и скоро жители городов и сёл нашей страны будут еще более полно обеспечены прекрасной минеральной водой. Или это будет фельетон о том, что из-за нехватки стеклотары жители нашей страны недополучат целебную воду «Боржом», а виной тому неповоротливость торговой сети, не уделяющий достаточного внимания такому важному делу, как своевременный сбор пустой посуды.
Но написать в газету может любой советский гражданин. С тем же итогом. Для этого не нужно организовывать общество трезвости.
Я подъехал к новоарбатскому гастроному, просто на всякий случай. В познавательных целях. Магазин большой, но людей еще больше. По виду преимущественно приезжие. За едой приехали, из соседних областей. Тула, Рязань, Калинин, Владимир. Тоже кушать хотят, понятно. Но почему к нам, возмущаются москвичи. Не слишком громко, впрочем. Потому что голодные туляки огрызаются: потому! Приезжайте в Тулу, поймёте!
Минералка продается в винном отделе, где тоже очередь изрядная, но всё же поменьше, чем в мясной. На полчасика очередь, не больше. Потому что товар штучный, взвешивать ничего не нужно. А если прийти пораньше, или, напротив, попозже, когда спиртное не продают, то очередь будет совсем коротенькая, подходи и бери.
Но, насколько можно рассмотреть, «Боржома» нет и здесь.
Остается «Березка». Меня нисколько не расстраивает расставание с сертификатами, их у меня довольно, но странно это: в Советском Союзе покупать минеральную воду, произведенную опять же в Советском Союзе — за иностранные деньги. То, что это не деньги, а их суррогат, чеки, сути не меняет.
Однако и здесь — чем поможет общество трезвости?
Эффективным мышлением. Возвращением логики. Пониманием, что никто не даст нам сладких плюшек, ни Бог, ни царь, и не герой, жди, не жди, одно.
Ну да, в магазинах для населения мы бываем редко. За хлебом забежишь, свежим и тёплым. Вот за минералкой, ну, и далее по мелочи. А обычно закупаемся либо через стол заказов, либо в той же «Березке». Правда, в Москве со столом заказов не так вольготно, как в Чернозёмске. В Черноземске мы люди серьезные, значительные, нас все знают, а в Москве Чижик птичка мелкая, в столе заказов числится по третьему разряду. Или по четвёртому. Выручает Ольга: дочь Стельбова это не какой-то там шахматный чемпион, это много круче.
Впрочем, заказ на «Боржоми» примут и у меня, но вот сроки выполнения…
Я зашел в книжный, раз уж рядом. Здесь не мясо, здесь таких очередей нет. С книгами, правда, тоже не густо. То есть их много, но всё не те. Из новинок рекламируют четвёртый том речей Леонида Ильича «Ленинским курсом». Да, неповоротливо издательское дело: Брежнева с нами нет уже больше года, и складывается впечатление, будто он обращается к нам с Того Света. Но есть и положительная сторона: книгу не заморозили, не рассыпали, значит, политика в целом прежняя — за мир во всём мире.
Я стоял у прилавка минут пятнадцать.
Никто Брежнева не брал.
Обидно как-то.
— Мне, пожалуйста, Брежнева, — сказал я продавщице. Та посмотрела на меня, непроизвольно улыбнулась, а потом спросила:
— Вот эту книгу?
— Именно.
Улыбка завяла, теперь она смотрела не меня с подозрением: не смеюсь ли над ней? Или, может быть, я дурачок?
— Знаете, вы первый, кто покупает у нас эту книгу.
— Что, совсем не берут? А библиотеки?
— Да, библиотеки, или для предприятий заказы, по безналичному, — она успокоилась. Нет, я не шучу, и, судя по моему поведению и речи, не дурачок. Может, я просто оригинал. Или… или хочу с ней познакомиться таким вот способом? А что, она молода, недурна собой, а в книжном магазине продают не только Брежнева, просто на прилавках те книги не залёживаются. Но есть, есть. Для своих.
И тут она узнала. Момент Истины, как у Богомолова.
— Минутку… Пожалуйста, подождите минутку… — она быстренько зашагала в соседний отдел, и вернулась с книгой. Не с речами Брежнева, с другой, тонкой, в мягкой обложке. «В далеком Багио», издательство «Физкультура и Спорт», книгой, которую я написал вместе с Антоном Кудряшовым, на прощание. С моей фотографией на обложке. Сверилась, точно ли я, или только похож, а потом ещё и спросила:
— Так это вы?
Отпираться бессмысленно, пришлось признаться:
— Это я.
— Ой! — совсем по-детски воскликнула она. — А можно автограф?
— Можно, — великодушно ответил я.
Взял книгу, достал свой «Паркер».
— Как вас зовут?
— Нина.
— А по батюшке?
— Я еще молодая. Напишите «Нине Гуцул», пожалуйста.
Вот оно, знакомство! Состоялось!
Я написал подходящую случаю фразу, подождал, пока высохнут чернила (тоже фирменные, «Паркер») — и вернул книгу Нине Гуцул.
Нет, свидание она мне не назначила, но пригласила заходить запросто — в магазин то есть.
— У нас часто бывают новинки. Что вас интересует?
Я мило смутился, застеснялся, пробормотал что-то типа «я непременно зайду», и ушел счастливым. Ага, ага.
Я не думаю, что Нина Гуцул читала мою книгу. Обложку с моим лицом запомнила, а чтобы читать — вряд ли. Но теперь непременно прочитает, по крайней мере, предисловие, написанное Миколчуком. Адольф Андреевич не забыл упомянуть, что Чижик — комсомолец, член ЦК ВЛКСМ, а еще композитор, а еще орденоносец, ну, и врач тоже. А потом Нине Гуцул непременно скажут, что я ко всему прочему и огромные призовые получаю, за победы в матчах и турнирах. Скажут те, кто ночами слушает Би-Би-Си, такие в книжном магазине обязательно сыщутся, это же не овощной.
