Партизан (СИ) - Седой Василий
Если раньше путешествовал, не торопясь, то сейчас все изменилось. Передвигались быстро, останавливаясь только на ночь. Всё время дороги проводил в обществе жены, и как оказалось, нам было интересно находиться вместе, разговаривать обо всем на свете или даже просто дружно молчать. Всё в радость. Я много рассказывал ей о своей прошлой жизни. Даже пообещал спроектировать и построить дом со всеми удобствами. По стандартам, о которых здесь ещё не задумывались.
Уже на подъезде к окраинам столицы нас встретили. Оказалось, что жена отправила к императору гонца с известием о том, что мы уже близко от города. И тот не утерпел, выехал навстречу. Как он потом признался, пока своими глазами не увидел мою тушку, не верил, что жене удалось уговорить меня остаться. Помнил мои страдания и слова, поэтому и сомневался. Странно, но он правда радовался моему приезду. Искренне.
С императором разговаривали недолго. Перекинулись несколькими фразами и расстались. Он пообещал заглянуть завтра с утра. Тогда уже нормально и пообщаемся.
Только, когда добрались до роскошного дворца, у меня возник вопрос:
— А куда мы, собственно, приехали?
— Здесь дом нашей семьи, — тут же просветила меня жена и выпорхнула из кареты.
Я рассматривал через окно это великолепие и на душе стало очень неспокойно. С главой семьи я ведь ещё не знаком. Неизвестно, как он воспримет такого зятя.
Как в воду глядел. Когда слуги внесли меня в этот дворец, я сразу услышал громкую ругань. Спорящие хоть и находились в другой комнате, слышимость была отличная, и слова, сказанные грубым мужским голосом, резанули по сердцу не хуже, чем если бы это сделали ножом.
— Зачем ты приволокла сюда эту падаль безродную? И так ублюдка нагуляла, так теперь ещё и это?
Ответа жены я уже не слышал. В голове появился непонятный шум, а перед глазами кровавая пелена.
Усадили меня в доме в инвалидное кресло. Поэтому, не раздумывая, я покатил на шум перепалки.
Моего появления не заметили. А зря, очень зря. Посреди просторной комнаты стоял здоровенный, богато одетый мужик, и схватив мою жену за волосы, громким голосом говорил ей в лицо разные гадости. Не возьмусь повторить сказанное этим уродом, не запомнил. Да и не слышал, если честно. Планка упала, я даже сам не понял, как пистолет оказался в руке. Но стрелял я очень аккуратно и осознанно. Два выстрела и на одного калеку стало больше. Целился по коленям и не промахнулся.
Мужик с воем повалился на пол, жена дурным голосом заорала:
— Нееет!!!
А с противоположной стороны комнаты открылась дверь, и оттуда повалила толпа народа. Слуги, как я понял. Несколько человек кинулись к раненному вельможе, потерявшему к этому времени сознание. А большая часть направилась ко мне. На крики жены, пытающейся их остановить, лакеи не обратили никакого внимания.
Я ухмыльнулся и решил подороже продать свою жизнь. По глазам видел желание этих слуг меня прибить. Стрелять решил таким образом, чтобы забрать с собой как можно больше. Целился в горло одному из подходящих, пытаясь подгадать момент выстрела, и поразить сразу двоих одной пулей.
Не дали. Непонятно откуда взявшийся слуга, подкравшийся сзади, выбил пистолет из рук и завалил моё кресло набок. Набежавшая озверевшая толп, начала избивать меня ногами. Минуты не прошло, как вмешались сопровождавшие меня ликвидаторы, прибежавшие на выстрелы. Работали так, что любо-дорого было посмотреть. Залп из пистолетов, выкосивший чуть не половину слуг, и дальше пошла потеха с холодняком. Моих людей не волновало, что лакеи начали убегать. Рубили и кололи всех без разбора.
Я в это время лежал и улыбался. Ног по-прежнему не чувствую, а вот рефлексы определённой части тела заработали. Осознал, что теперь могу контролировать некоторые позывы организма, и даже глядя на раскрасневшуюся жену, ощутил непреодолимое желание прямо сейчас же добраться до своей женщины со всей известной целью. Успел ещё приказать одному из ликвидаторов везти меня с женой и сыном (которого ещё так и не увидел) к императору и со счастливой улыбкой потерял сознание.
Глава 17
Я очнулся, огляделся и подумал:
— Чувство дежавю. Шикарная кровать, в которой я нагло разлегся, и спящая в кресле, стоящем рядом, жена. Но, самое главное, кричащий мочевой пузырь и непреодолимый стояк.
Мордаха сама собой расплылась в улыбке, а я окинул плотоядным взглядом мою прелесть, которая после родов, казалось, стала ещё краше и желаннее.
С другой стороны кровати стояло мое инвалидное кресло. Я, стараясь двигаться аккуратно, тихо начал переползать ближе к краю в надежде перебраться в коляску, не разбудив спящую красавицу.
Не получилось. Жена проснулась и кинулась, как наседка к цыплёнку, пытаясь уложить меня обратно. Пришлось объяснять:
— Милая, если я в ближайшее время не попаду в туалет, то лопну. Я тебя предупредил.
До жены не сразу дошло то, что я сказал. Когда осознала, а потом и увидела торчащее безобразие, просто обняла и молча заплакала.
Я гладил её по голове и был реально счастлив. Пусть я не могу ходить, пусть инвалид, зато, рядом со мной человек, которого так и хочется обнять и никуда от себя не отпускать. Никогда.
Так бы и лежал здесь всю жизнь, но не судьба. Во-первых, организм нервничал, во-вторых, до жены дошло, что, если так продолжится, придётся опять заниматься не совсем приятным делом. В итоге, она помогла мне перебраться на горшок и на минуту исчезла из комнаты. Пока я делал свои дела, для себя решил: первое, чем я займусь, нарисую во всех проекциях унитаз и добьюсь, чтобы его изготовили в максимально короткие сроки.
Я не успел закончить, как в комнату набежала целая когорта слуг, и все завертелось. Меня обмыли, переодели, даже причесали. Между помывкой и переодеванием я подвергся внимательному осмотру врача. Когда эта вакханалия закончилась, в комнату вместе с женой зашёл император и прямо с порога задал вопрос:
— Ты зачем родственника искалечил и погубил его людей?
— Сейчас уже жалею, что не пристрелил, как бешеную собаку. Любого убью, кто хоть пальцем жену тронет, — сразу же оскалился я.
Эйфория, появившаяся после пробуждения, схлынула, и я смог собраться. Мысли были чёткими, какими-то холодными и рациональными. Соответственно, и говорил я очень конкретно.
Император почувствовал смену настроения и чуть сбавил тон.
— Я не в претензии, — сразу обозначил он свою позицию и продолжил:
— Граф сам виноват в случившемся. Нельзя так обращаться с дочерью, поэтому получил по заслугам. Конечно, со слугами нехорошо получилось, но и здесь претензий быть не может. Ведь графиня пыталась их остановить. Не послушались, значит, сами себе выбрали такую судьбу. Конечно, в случившемся есть и моя вина. Я даже на секунду не вспомнил о тяжёлом характере графа. Радость от встречи глаза застила. Но, это ладно. Поживаете пока здесь, потом что-нибудь придумаем. Может, подарю вам какой-нибудь дворец.
Мою попытку ответить я пресек одним движением руки и продолжил:
— Тебе такой подарок делать не жалко, заслужил. Недельку отдохни и давай, включайся в работу. Дело у нас с тобой на двоих, а тружусь я один. Кто из нас император?
После этого он рассмеялся, распрощался и удалился, так и не позволив мне сказать что-либо в ответ.
Когда мы остались в комнате вдвоём с женой, я задал вопрос:
— Скажи, только честно, у тебя есть обида за то, что я покалечил твоего отца?
Жена как-то задумчиво покрутила локон волос на пальчике и ответила:
— С самого детства он меня не любил и старался наказать за любую провинность. Если бы не признание настоящего отца и не защита императорской семьи, не знаю, дожила бы я до этого времени или нет. Если ты думаешь, что я переживаю из-за его ранения или сожалею, то нет. На тебя не злюсь. Слуг только жалко. Среди них и невиновные пострадали. Твои люди готовы были убить всех. С трудом уговорила их этого не делать.
Ещё братьев жалко. Они его любят и будут переживать. Даже не знаю, как они поведут себя при встрече. Письма им написала. Все рассказала, как было. Но как они все воспримут, не знаю.
