Партизан (СИ) - Седой Василий
Король, ненадолго прервался, порылся среди бумаг на столе, нашёл нужное, и потрясая письмом в воздухе, продолжил.
— Этот варвар прислал письмо мне лично. Он пишет конкретно. В случае, если мы позволим себе действовать в его стране подобными методами, он не станет разбираться, кто прав, кто виноват. Просто отдаст приказ на устранение всей верхушки королевства. Другими словами, обещает открыть охоту на значимых людей королевства, невзирая на чины. Вот и ответьте мне, как быть в этой ситуации?
Он выдал небольшую паузу и сказал, как отрезал:
— Война сейчас нам не выгодна. И жить в ожидании внезапной смерти я тоже не желаю. Поэтому, в России действовать так, как вы привыкли, запрещаю. Разведку ведите, сторонников вербуйте, но агрессии не проявляйте. Силовыми методами вопросы не решать. Я ясно выразился или кому-то непонятно?
Присутствующие молчали. Нечего им было сказать, всем жить хочется.
Конец интерлюдии.
Уже на территории Польши, которую Александр, несмотря на мои предупреждения, присоединил к империи, меня нашёл очередной фельдъегерь с письмом от государя.
Читаю и не очень понимаю, как воспринимать написанное. Он уведомил, что пленников доставили, допросил их лично. При этом, он не нашёл ничего лучше, чем послать английского посла в известное место. А потом вдогонку еще и письмо отписал королю. В выражениях, по его словам, не постеснялся. Поэтому, сейчас он в сомнениях, правильно ли поступил. Нервничает в ожидании ответа и не знает, чего ждать. То ли покушения, то ли объявления войны. А когда подобный монарх нервничает, страдает его окружение. Он просто накрутил хвоста нужным людям, и в стране случился мор оборзевших англичан и разнообразных англофилов.
Заканчивалось письмо информацией о моей жене. Она одолела его вопросами о том, почему царь держит её мужа вдали от родины, и буквально требует от него моего возвращения. Сил у него уже нет терпеть. Поэтому, он убедительно просит меня принять уже хоть какое-нибудь решение. Сам он советует возвращаться домой и не маяться дурью. Как-то так все выглядит в исполнении государя. И сестру жалко, и терять такого орла подстреленного, как я, не хочется.
Я его понимаю его, но спешить все равно не буду. Пусть и такой, можно сказать, полу жизнью, а все равно наслаждаюсь. Сейчас тишина и покой. Оказывается, мне сильно не хватало этого состояния. На миг даже подумалось:
— Старческое, наверное. Разум устал и ищет отдыха.
Нет, я все время не бездельничал. Иногда накатывала жажда деятельности или вспоминалось услышанное и увиденное в прошлых жизнях. Тогда я терроризировал людей, меня сопровождавших.
Вёл с ними длительные разговоры на тему охраны важных лиц. Много обсуждали, каким образом можно предотвратить нападение, как нужно работать с агентурой, чтобы вовремя узнать о подготовке к покушению. Было, о чем поговорить.
В Польше даже невооруженным глазом наблюдалась непонятная движуха. За время, проведенное на дорогах в этих местах, множество раз встречали обозы с переселенцами, которые под серьезной охраной двигались в сторону России. Складывалось ощущение, что кто-то решил вывезти отсюда всех имеющихся в наличии крестьян. Ничего подобного с императором мы не обсуждали, поэтому я находился сейчас в полных непонятках. Всё прояснилось уже в Варшаве, где я встретил одного из генералов, знакомых по французскому походу. Оказывается, Александр второй решил провернуть аферу века, если так можно выразиться. Вся территория бывшей Польши, расположенная восточнее Варшавы, полностью освобождалась от местного населения и заселялась русскими государственными крестьянами, получившими освобождение от крепости. Всех местных переселяли главным образом на Южный Урал, но это касалось только крестьян. С дворянскими семьями, родственники которых участвовали в наполеоновских нашествиях, император поступил очень жёстко. Им было предложено два варианта — либо убираться с территории страны, либо за свой счёт перебираться в Калифорнию.
Даже не знаю, нравятся мне такие изменения или нет. жизнь покажет. В любом случае, хуже, наверное, не будет.
То, что Александр начал по серьезному относиться к заселению пустующих земель на Урале, радует, как и освобождение крестьян из крепости. А вот польское дворянство в Калифорнии я не уверен, что нужно. Смутьяны они и бунтари. А там и так получается сборная солянка из людей разных народностей. Опять же, чем больше туда поедет поляков, тем больше придётся посылать и русских людей. Наших там должно быть абсолютное большинство, и это без вариантов. Очень уж нужны нам те земли. Многое будет зависеть от их освоения. Да и про золото Калифорнии забывать нельзя. Как бы с этими шляхтичами самим себе не нагадить.
Оказалось, не все так страшно, как мне показалось на первый взгляд. Почему-то не рвались паны уезжать за океан, старались смотаться в Европу. Единицы из бедных отправились в Калифорнию. Таким дорогу оплачивало государство, из-за земли. Александр пытался придать легитимность своим решениям. Он даже у богатых землю не отбирал, а выкупал. Делалось это по смешной цене, но все-же, не просто так отжимали. Обедневших шляхтичей отправляли на другой континент по взаимозачету. Прикольно придумано. Прямо не верится, что император сам до такого додумался. Не в его стиле подобные действия.
На подъезде к Смоленску у конечной точки маршрута неожиданно обнаружился целый полевой лагерь, состоящий из десятка шатров. Когда бойцы доложили о подобной фигне, глубоко в душе у меня шевельнулось непонятное чувство. Разумом верить не хотел, а душа благим матом орала и подсказывала, кого я здесь могу встретить. Душа не ошиблась. Не успела карета остановиться, как в неё буквально влетела разъярённая фурия, которая, не задумываясь над своими действиями, начала хлестать меня по щекам, что-то причитая, потом бросилась целовать мне лицо. Разрыдалась и опять начала колотить меня кулаками, приговаривая:
— Будешь теперь знать. Даже не смей оставлять меня одну. Как тебе только в голову могло прийти оставить меня?
Сдал меня император с потрохами. Когда жена немного успокоилась, удалось выяснить, что караулит она меня здесь уже почти два месяца. Приехала сюда сразу после того, как разговорила императора, и узнала правду о моем состоянии. Вызнала все о моих планах и примчалась. Полчаса удалось поговорить спокойно. Главным образом я расспрашивал о сыне, который с кормилицей и нянями остался в столице. Не рискнула жена тащить его в такую дальнюю дорогу, побоялась. Так вот, полчаса говорили, а потом по карете начал распространяться неприятный запах. Кто бы только знал, как мне было стыдно. Я нашёл в себе силы попросить её покинуть карету, а сам дернул за шнур, на другом конце которого снаружи был привязан колокольчик. Такая своеобразная сигнализация придумана, как раз на такой случай. Слуги уже знали, что делать дальше, но в этот раз с некоторыми изменениями. Ольга и не подумала уходить. Наоборот, решила сама поухаживать. Как будто пыталась доказать, что готова на все. Я смотрел на эту аристократку в хрен знает каком поколении и видел в её глазах только сочувствие и безграничную жалость. Ни хрена я не понимаю. На фиг ей это все? Есть слуги, которые все сделают. Зачем-самой-то в этом участвовать? Главное, брезгливости никакой нет. Странно это все, и жутко. Жутко от осознания, что это на всю оставшуюся жизнь. Так быть не должно.
Два дня мы простояли в этом месте и провели все это время в спорах. Я доказывал, что будет лучше для всех, если я уйду. Жена, как заведенная, твердила о своей любви и просила остаться. Уговаривала, как могла, и добилась своего. Убедила, ударив ниже пояса. Просто задала вопрос о том, кто, кроме меня, сможет правильно воспитать сына. И почему я такой эгоист, что лишаю ребенка отца, которым он сможет гордиться?
Наверное, мне самому хотелось остаться. Иначе, я не понимаю, почему согласился. Ведь чувство неловкости у меня так и не прошло, стесняюсь и комплексую.
Когда мы уезжали, среди деревьев неожиданно заметил пульсирующий портал. Чуть с ума не сошёл от осознания, что все мои мучения могут закончиться здесь и сейчас. Посмотрел на жену, держащую меня за руку, прислонившись головой к плечу, кинул взгляд на портал и ничего не сказал. Пусть идёт все, как идёт. Вернусь ещё сюда, точно знаю.
