Конец кошмара (СИ) - Swfan
Нет, я не идиот. Я прекрасно понимал, почему она смущалась. Мне самому было неловко кусать молодую двадцатилетнюю девушку. И тем не менее смущение было мимолётным, а польза укуса — постоянной. В конце концов, мне было неприятно смотреть, как она постоянно морщится, случайно хватая чемодан или прочие вещи своей пораненной рукой.
Поэтому я натянул доброжелательную улыбку и попытался сделать вид, что не вижу в этом деле совершенно ничего предосудительного и даже не понимаю её смущение. Мне казалось, что это был самый верный способ избавиться от последнего… но вполне может быть, что сейчас я напоминал старого извращенца.
Эстель ещё немного помялась и наконец поддалась на мои увещания и протянула руку.
Я кивнул, выпустил клыки и уже собирался взяться за дело… Как вдруг остановился и покачал головой.
— Нет…
— Нет? — удивилась девушка.
— Мой укус не оставит рану, и всё же некоторое время после него могут быть заметны отпечатки…
52. операция
Мне вспомнилось донесение, в котором говорилось, что многие вампиры выдали себя не потому, что горели на солнце, — всё же данная проблема не проявляла себе, если ты не был особенно голодным (и пользовался кремом от загара), — но потому что во время погрома орден обнаружил красные метки у прислуги.
Да… Если так подумать, когда у нас проверяли документы, стражник бросил внимательный взгляд на наши шеи. Тогда я не стал придавать этому значения, потому что нам, собственно, было нечего бояться, но теперь чуть не попал в просак.
Я посмотрел на Эстель.
Последняя носила осеннее платье. На первый взгляд мы могли ни о чём не беспокоится, но что если стражник решит закатать ей рукава? Нет, нужно было подобрать более укромное место для укуса, такое, на которое не станут смотреть ни при каких обстоятельствах…
Всё это я рассказал Эстель. По завершению моего рассказа девушка была краснее красной ручки. Наконец я попросил её повернуться, помог стянуть платье с верхней половины тела, затем краешек сорочки, и наконец наклонился и надкусил её… плечо.
Эстель вздрогнул, у неё подкосились ноги. Мне пришлось придержать её за талию, и я почувствовал под своими пальцами её трепещущую бархатную плоть.
В этом положении мы находились немногим более минуты, после чего я медленно «отлип».
— С-сколько ещё, господин Леон?.. — промычала девушка.
— Уже всё, — ответила я, вытирая губы шёлковым платком.
— Всё? — удивилась Эстель и распахнула глазки. Она растерянно потрогала метку у себя на плече. Последняя представляла собой две красные точки. Потом девушка развязала свою забинтованную руку и обнаружила, что на месте пореза осталась только красная клякса. Перед укусом она так сильно сжала кулачки, что невольно стала выжимать кровь из своего ранения.
— Было не больно? — спросил я с лёгкой улыбкой, передавая ей платок.
— Нет, — рассеянно пробормотала девушка. Затем повернулась, поклонилась и сказала мне:
— Б-благодарю.
— Ничего. Моя горничная всегда должна находится в абсолютном здравии. И всё же ты потеряла много крови. Сейчас ты не чувствуешь этого из-за токсина, который я пустил в твой кровоток, но вскоре у тебя может начать кружиться голова. Я бы советовал тебе прилечь… так что можешь пока не одеваться.
— Оде… ах! Х-хорошо, — Эстель пришла в себя и только сейчас заметила, что всё ещё находится в одной сорочке. Она сразу покраснела, накрыла свою полную грудь обеими руками и уставилась на пол.
Ну ладно. Смущать её, конечно, весело, но во всём нужно знать меру. Я оставил ей пару наставлений, вышел за дверь и стал пускаться на первый этаж.
После этого я вернулся на храмовую площадь, присел на скамейку и стал ждать, пристально разглядывая проезжающие кареты. Процесс это был нервирующий. Чтобы мой план сработал, мне нужно было провернуть его посреди ночи, после наступления комендантского часа. А для этого было необходимо, чтобы священника тоже забрали примерно в это же время. У меня были причины полагать, что именно так оно и будет — исповедь традиционно происходила на рассвете перед казнью, — но предосторожность всё равно не помешает.
Время всегда кажется особенно медленным, если балансируешь на лезвии бритвы. Целую вечность спустя, когда небо стало более жёлтым, чем голубым, собор наконец испустил последних почитателей и медленно закрыл свои каменные ставни.
Я немедленно поднялся со скамейки и направился в ближайший переулок, где простоял до темноты.
Когда вспыхнули первые звёзды, я покинул своё убежище и стал пробираться в сторону собора. Вампиры не могли превращаться в летучих мышей и прочих тварей — для такой метаморфозы нужна была концентрация тумана на уровне примерно Пятого ранга, — но всё равно обладали звериной грацией и прекрасно могли видеть в темноте. Я перемахнул через высокую стену и пробрался через тёмный сад на заднем дворике собора внутрь помещения.
Затем остановился посреди освещённого свечками каменного коридора, прислушался и побрёл вперёд.
Остальное было делом техники.
Через двадцать минут я, облачённый в чёрную робу (настоящий владелец который дремал связанный у себя под кроватью) вышел встречать ту самую карету, которая должна была отвести меня на место исповеди.
— Заходите, ваше Святейшество, — приоткрывая дверцу сказал желторобый паладин.
Я принял приглашение и приподнялся в бархатный салон.
Молодой человек прикрыл за мной дверь, и карета, покачиваясь, пришла в движение.
Первое время я старательно запоминал повороты, которые мы совершали, но затем прикинул и понял, что в этом не было особенного смысла. Завязывать мне глаза никто не собирался, так что по прибытию в тюрьму я запросто смогу определить её местоположение просто посмотрев на карту.
Более того, когда карета через некоторое время выехала загород, у меня появилось лёгкое чувство дежавю. Оно становилось всё сильнее по мере нашего приближения, и наконец, за пару минут до остановки, я понял, куда мы направляемся.
— Приехали, ваше Святейшество, — раздался голос.
Я приоткрыл дверь и посмотрел по сторонам.
Мои лёгкие наполнил прохладный воздух ночного леса.
Мы находились на стоянке для экипажей возле того самого дворца, в котором королева несколько лет назад справляла день рождения.
— Идёмте, — сказал паладин.
Я проследовал за ним на тёмную тропинку.
Вскоре у меня появилась лёгкая тревога. А что, если это была не обычная тюрьма? В смысле, не та, в которой содержали вообще всех вампиров, но именно королевская? Нет. Вряд ли. Королеву явно не собирались просто казнить. Орден несколько раз говорил о том, что собирается устроить для неё показательный процесс. Значит исповедовать её сейчас не имело особенного смысла.
С другой стороны… может, это была всего лишь одна из тюрем? И на самом деле их было несколько? Неприятный будет поворот. Особенно если конкретной в этой тюрьме не будет Тали.
В конце тропинки нас встретило ещё несколько паладинов. У одного из на поясе сверкал золотистый обруч.
— Приветствую, братья, — сказал молодой человек, который меня сопровождал.
— Приветствую, брат.
— Я привёл его святейшество.
— Вижу, брат, — сказал опоясанный мужчина и отвесил мне сдержанный поклон. — Признаюсь, — прибавил он немного погодя, — я никогда не понимал, почему эти отродья заслуживают отпущения грехов. Разве эти бездушные монстры могут считаться людьми?.. а вы что скажите об этом, святой отец?.. — с этими словами он посмотрел прямо на меня.
53. проникновение
Я мысленно ругнулся и ответил:
— … Эти монстра некогда были людьми, и грехи я отпускаю именно человеку, а не созданию, в которое он превратился.
— Ох! — воскликнул предводитель стражи. — Я раньше не думал об этом… Благодарю, ваше Святейшество. Ясной свечой своей мысли вы развеяли мрак моих заблуждений. Я бы хотел продолжить нашу беседу, но не буду задерживать вас, прошу, проходите.
